Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2 - Игал Халфин
Пришло время обратить более пристальное внимание на Константина Константиновича Пастаногова. Этот чекист допрашивал Николаева, его издевательства над арестованными особенно подробно описывал Глобус, его в первую очередь обвинял Сойфер. В архиве сохранилась «Справка о наличии компрометирующих материалов на члена ВКП(б) Пастаногова, Константина Константиновича», подготовленная специальной комиссией Новосибирского обкома весной 1939 года[1458]. Пастаногов рисовался там как коммунист, не пользующийся политической поддержкой коллектива. 16 апреля 1937 года Пастаногов был выдвинут в новый состав парткома УГБ, но «на основании отдельных заявлений присутствующих на собрании» его кандидатура «голосованием из списка отведена». То же самое произошло на партсобрании УГБ 10–12 февраля 1938 года: «в результате обсуждения» кандидатуру Пастаногова как делегата на Дзержинскую районную партийную конференцию забаллотировали.
Сам Пастаногов видел в себе образцового коммуниста и чекиста, человека, который своей бескомпромиссной борьбой с врагами нового строя доказал, что находится вне критики и подозрений. С его слов, он обладал чуть ли ни примерной автобиографией: родился в 1907 году в Красноярске в семье конторского служащего железнодорожной станции. С 1916 года он учился в начальной школе, но успел окончить только три класса, так как после смерти матери в 1919 году ему пришлось оставить учебу, чтобы помогать отцу содержать семью. После того как отец заболел, семья переехала на жительство в село Спасское (осень 1920-го), где в это время работали братья отца, почтовые служащие Михаил и Сергей Пастаноговы. По вступлении в РКП(б) отец семейства получил желаемую должность секретаря волисполкома, начал вписываться в советский строй. На короткое время Константину удалось возобновить школьное обучение, но, жаловался он, все опять прервалось из‑за отсутствия зимней одежды (подчеркнул бедность семьи: никогда не помешает). В 1921 году четырнадцатилетний мальчик нанялся переписчиком в волисполком соседнего села Усть-Тартас, но и тут ему задержаться не удалось: уездный комитет РКП(б) назначил отца заместителем управляющего совхозом № 12, недалеко от Каинска. Через несколько месяцев совхоз распался, и Пастаногова-старшего перевели на новую должность – члена правления сельхозкооператива, опять в Спасском (в настоящее время – с. Венгерово Новосибирской области). В 1923 году Константин вступил в комсомол, а с 1926‑го началась его чекистская деятельность: оперативная работа «специального назначения» в качестве секретного сотрудника Барабинского окротдела ОГПУ. Параллельно Пастаногов являлся членом, а затем председателем райкома профсоюза совторгслужащих и учеником на заочных курсах киномехаников.
Прошло три года, и Пастаногов уже оперативный сотрудник ОГПУ. Его чекистская карьера шла в гору, и в 1928 году он становится кандидатом в члены коммунистической партии. «Общение с партийным чекистским коллективом было моей и общеобразовательной и политической школой, – писал Пастаногов в одной из автобиографий. – В непрерывной борьбе со всякими врагами народа формировалось и закреплялось во мне политическое сознание коммуниста». В феврале 1930-го, в разгар кампании по «ликвидации кулаков», двадцатитрехлетнего Пастаногова назначили оперуполномоченным ОГПУ по Волчихинскому району на Алтае. С этого времени он полностью отдавал себя борьбе с классовым врагом, ликвидации вражеских организаций самого разного толка. Он гордо отмечал: «На месте нового назначения (Волчихино) я ликвидировал ряд мною же вскрытых контрреволюционных кулацких формирований, направлявших свою вражью работу против организовавшихся в районе колхозов. В марте 1931 года я был направлен на работу в качестве районного уполномоченного ОГПУ по Юдинскому (ныне Чистоозерному) району. Работая в течение года в этом районе, я успешно вскрывал и ликвидировал ряд серьезных контрреволюционных формирований»[1459].
Его самоуверенность подпитывалась фактическим переходом власти от партийно-советских органов к органам НКВД в предыдущие два года, причем презрительное и враждебное отношение к прокуратуре было во многом прямым следствием утраты сотрудниками НКВД страха перед областными и районными партийными организациями, которые ранее исполняли роль контролера. Пастаногов охотно признавал незначительные нарушения закона во время исполнения своих чекистских обязанностей – ведь все это служило благой цели борьбы с врагами революции. Но большинство выдвинутых в отношении него обвинений он отвергал. Он всячески демонстрировал руководству, что продолжает оставаться верным, «социально-близким» советской власти человеком. Выступления Пастаногова на ячейке не оставляют сомнения в его уверенности в том, что «родная» советская власть никогда строго не накажет его за чрезмерную жестокость к «врагам народа».
Комиссия обкома обнаружила немало подозрительного в отношении родственников Пастаногова. Оказалось, что чекист происходил из семьи, прямо-таки напичканной врагами. Эти «клеветнические обвинения» негодующий истец отрицал при помощи «подлинных документов». Его презрительное отношение к обкомовским работникам как бессильным представителям «формальной» логики выпирает в каждом его слове. Представим дуэль версий:
Обвинение: Пастаногов является сыном кулака, скрывающим свое социальное происхождение от ВКП(б) и органов. Из материалов проверки, имеющихся в личном деле Пастаногова, следует, что его отец, работая в потребкооперации в 1924 году, допустил растрату кооперативных средств, за что был исключен из членов ВКП(б) и осужден на 3 года лишения свободы.
Защита: во всех своих автобиографических документах Пастаногов указывал, что происходит из семьи мелкого железнодорожного служащего:
Отец мой к судебной ответственности не привлекался и до 1925 года работал в потребительском обществе, и в это время я жил с отцом и конечно бы знал о привлечении его к судебной ответственности. <…>. Получив инвалидность, отец с 1927 года был зачислен на пенсию, <…> а в 1934 в Новосибирске умер.
Обвинение: сестра Пастаногова, Евгения Константиновна, работая кассиром сберкассы в 1933 году в с. Александрово Нарымского округа, за систематическое присвоение и растрату средств осуждена по закону от 7 августа 1932 года к 10 годам лишения свободы.
Защита:
<…> связи с ней [сестрой] не имел с 1930 или [19]31 года. В 1936 году ее досрочно освободили, и сейчас она работает в Красноярске. В начале 1939 года я получил от нее письмо, в котором она сообщает:
<…> Здравствуй Константин! Прости, дорогой брат, за все причиненные тебе неприятности. Прошло несколько лет, как мы перемолвились с тобой ни одним словом. Все казусы, произошедшие в моей молодости, отошли в область предания. Я живу с 1936 года новой, счастливой жизнью. Константин, вспомни, как я воспитывалась, матери не было, вас со мной тоже не было. Живу сейчас хорошо, работаю в леспромхозе на машинке. Муж работает начальником райдоротдела. <…> Пиши по адресу: Красноярский край, Казачинский район, село Казачинское, Князевой Евгении Константиновне.
Пастаногов подчеркивал:
Об аресте и привлечении сестры к ответственности я узнал в 1933 или 1934 году, немедленно-же рапортом известил об этом командование ПП ОГПУ, писал об этом во всех своих биографических документах, в моем личном деле в отделе кадров и сейчас, вероятно, сохранились анкеты спецназначения с этими данными.
Обвинение: дяди
