Дети гарнизона - Седов Сергей Юрьевич
— Как бы кто-нибудь не свалился со стен на камни. Может, вызвать полис? Они мешают
съемкам.
— Неотесанная и грубая публика, — оживился Севик. — В последнее время сильно
прибыло, а заняться нечем. Варвары, ночами гадят на городище, мусорят на пляже. У нас с ними
нет понимания.
— Отставание инфраструктуры от спроса, — резюмировал Дениз.
— Недоработка. Сейчас решим вопрос. — Севик набрал несколько цифр на мобилке: — Але,
у нас проблемы: скопился народ, надо подчистить. Да, в натуре, в натуре, на раскопках,
произвести зачистку.
Вскоре зеваки стали разбегаться кто куда. Кто-то в легкой панике спрыгивал с
полуразрушенных крепостных стен, слышались ругань, детский плачь, слезы.
— О, уже начали. Это наш отряд, так сказать, самообороны.
Тарик отснял глубь древней улочки, посмотрел на заходящее за море солнце, и произнес, как
ребенок, у которого отняли любимую забаву:
— Стоп камера, инаф!
В присыпанном песком проеме развалин возникли охранники с бейсбольными битами.
Раздалась трель телефона.
— О, первый звонит, уже доложили! Даю трубочку. Вас! — передал мобильник Сева.
Заинтригованная, Хелена взяла трубку из его дрожащих ладоней.
— Слушай, — вопрошала грубым голосом трубка, — какой интерес у Тархан-Бархана?
— У Тарика Дениза? Да, интересно. Только опоздали. Солнце село. Может, в местном музее
заснять материалы?
— Нет там ни хрена, у этих макаков. Давайте ко мне, я покажу стоящее. Снимать разрешаю.
Дай Референта!
— Слушаюсь. Понял. Сделаю! — Референт закрыл трубку, вздохнув с облегчением: —
Хозяин приглашает к себе.
Визитеры проехали маленький курортный городок за несколько минут, за машиной
сопровождения повернули к проселку, застроенному заборами новостроек, ехали, покачиваясь на
ухабах.
Показался забор выше и массивней других, выложенный красным кирпичом и
декорированный диким камнем. У ворот охранники с переговорным устройством. Ворота
автоматически открылись, и автобус въехал внутрь утрамбованного плаца, к трехэтажному замку.
Следом бежали с лаем огромные псы-кавказцы, лохматые воины.
— Приехали, — Терновский первый спрыгнул с подножки и захромал к подъезду.
В логове
Охранники посчитали гостей по головам, сверили со списком, пропустили к лестнице.
Тарик Дениз начал экспромтом репортажное действо:
— Итак, мы заходим наконец в личные владения здешнего падишаха господина
Бесарабченко, владельца феодального замка на берегу Тарханкута.
Вошли через широкую дверь в огромную, освещенную закатом через округлые бойницы
окон залу. Стены были увешаны тяжелыми картинами, в пузатых застекленных шифоньерах
красовалась расписной фарфор, старинная посуда и статуэтки. Раздался звон, башня напольных
часов степенно отбивала гимн времени: бом, бом... Вслед за ней зазвенела настенная коллекция,
последней закончила кукушка из старых часов: ку-ку!
Хозяин важно восседал во главе крытого бордовой скатертью стола в старинном кресле «из
дворца».
— Заходите, гости дорогие, — привстал, запахнул дорогой восточный халат, поправил на
голове не по размеру широкую корону, постоянно съезжавшую набок.
Объективы уставились, мигая красными огоньками. Хозяин опешил сначала, но быстро
свыкся, строго нахмурил брови и теперь походил на злодея из индийских фильмов.
— Моя терочная, святая святых. Здесь все вопросы, все важные решения принимаются! А на
остальное — насрать! — Бессараб снял с головы то, что осталось от мифической короны,
положил бережно на бархатную скатерть. — Бам-с, по бубенчикам — и в дамки!
Хозяина распирало: вот оно, долгожданное! Обращение к «эпохе», через крутого в этой
области «халдея», седого длинноусого иноземца!
— Шахин, приближение и ближний план, — командовал Тарик.
— Уже сделано, Чиф, — отвечал снимавший оператор.
«Вот она, та самая корона, из-за которой весь сыр-бор разгорелся семейный...» — удивилась
Хелена. Уже уверилась в том, что все, что рассказывала о ней бабушка в тетрадке, и просоленный
морем баечник Рачибо на Атлеше, и Севик по дороге — выдуманные сказки! Но древний
артефакт в руках у Бессараба, вот он. Как теперь не поверить в реальность, с ее мистическими
проявлениями! Дзенькнувшие озорно бубенчики заставили похолодеть обеспокоенное давними
воспоминаниями сердце.
Работа продолжалась, копилка сюжетов полнилась. Гости установили софиты, Дениз
спросил разрешение снять крупным планом коллекцию Хозяина.
— Давай! — Операторы подошли к картинам. — Это Айвазовский. Слышали про такого
художника? Все о’кей! Фул натурал. Эй, бой, каминг, — позвал по-английски Референта,
показывая «недюжинные» знания языка. — Ко мне, рядом, но не в кадре, — будто отдавал
приказание своей овчарке.
— Прекрасная копия, у вас хороший вкус, — переводила льстивые слова Тарика Хелен.
— Какая, на фиг, копия! — возмутился Хозяин. — Это подарок, Айвазовский, реальный, в
натуре, подарок, ну знаете, — развел руки с оттопыренными пальцами. — Этот натюрморт, или
как его, на три лимона тянет, с рамой, конечно! — Бережно провел по краю золоченого багета
халатом. — Сердюк, мой дружбан с Феодосии, подогнал… Ты скажи ему, сестренка, г. . не
держим! Классная вещь. И справки в порядке, все честь по чести. Ковры тоже подарок, горской
братвы.
— Ковры замечательные, — восхищался Тарик. — 17 век, племенные тамги!
Камеры мигали красным огоньком.
— Оружие я люблю, — признавался довольный Хозяин. — О, генеральская сабля в
серебряных ножнах, дворянская, — видно было, что оружие любил и разбирался. — Этот палаш,
с позолотой, наградной, османский, очень ценный, пятьдесят кусков отвалил. Адмирала вашего,
которого при штурме Севастополя завалили. Можно подержать в руках, для дорогого гостя,
почему бы и нет? — снял раритет со стены, передал Денизу.
Лезвие, приоткрытое из ножен, засверкало. Коллекция была богатая, но сумбурная,
непонятно было, что конкретно собирает новоявленный коллекционер: картины, оружие, часы,
стулья? Скорее все, что в руки шло...
— Это с гражданской, системы «Максим», — показывал коллекцию. — В рабочем
состоянии, хоть щас из пулемета толпу вали. Оружия — немеряно, сорок девять пистолетов. И
боеприпасы. Все в исправном состоянии.
— Разрешения, пермишен? — гость разглядывал с интересом артефакты.
— Он че, мент? Такое спрашивает. Пусть скажет спасибо, что показываю.
Хелена перевела. Тарик засмеялся, замахал руками:
— Ноу мент, ноу, ТВ-мэйкер…
Стало понятно, что пока гости посещали раскопки в курортном поселке, хозяин тщательно
готовил любимую экспозицию. И можно было не сомневаться, что после этой демонстрации
будет моментально спрятана от греха подальше.
— Менты эти у нас в республике — единственная проблема, — сетовал Хозяин. — У
генерала Кияна своя мафия. Не хочет перестраиваться народ. На все им бумажку подавай. Чуть
кого завалили в республике — сразу Бессараб, сразу с обыском. Но я депутат, вот им!.. — И
скрутил большую дулю в камеру.
Тарик с оператором переглянулись. Хелена перевела смачно сказанное. Все засмеялись: «Ес,
о’кей!» Было понятно, что с милицией у Бессараба нелады, и карманная местная власть не в силах
была что либо сделать с людьми государственными.
— Я вообще красоту люблю, — откровенничал Бессараб. — Свободу люблю, женщин. Вот
ты, — он обратился к Денизу, — турок, у тебя гарем есть?.. Нет?.. А у меня есть. А что тут
плохого, если я их, и они меня любят? Содержать их — содержу. Никто не жалуется. Вот даже
вашу переводчицу хотел сосватать. Пятой женой, самой любимой. — Он похотливо засмеялся во
все зубы. — У меня во всем порядок. У каждой жены дом или квартира, счет в банке. Опять же
