Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила
Конституционалистский сенат Мехелина проводил ту же линию, что и руководимый С. Витте кабинет министров, в котором преобладали конституционалисты-демократы. Правда, уже в следующем году Витте был вынужден уйти в отставку. На его место пришел волевой национал-патриот П.А. Столыпин. Основной спорный вопрос — о необходимости общегосударственного законодательства — еще не вышел на первый план. Зато с легкостью был найден общий мотив в противодействии революции и анархии (красной гвардии) как в России, так и в Финляндии. После забастовки движение красногвардейцев, русское но типу, распространилось и на Финляндию. Национальные гвардии, участвовавшие в забастовке, разделились на шюцкор («охранный корпус». — Т.Л.) и красную гвардию. Сотрудничество конституционалистского сената и правительства России обнаружилось тогда, когда российское вооруженное повстанческое движение перекинулось и на Финляндию (восстание в крепости Свеаборг). Губернатор провинции Уусимаа (Нюланд), конституционалист Альфтан, обратился с просьбой к правительству России прислать войска на Хаканиеми для оказания помощи буржуазной гвардии в подавлении мятежников — русских моряков и финских красногвардейцев. В борьбе против русских революционеров финляндский сенат, однако, не поступался законностью. Он не предоставил тайной полиции России прав на организацию полицейского сыска и следствия в Финляндии, а также требовал рассмотрения дел русских революционеров в финляндском суде в соответствии с законами Финляндии.
Представители буржуазного активизма сплотились в 1906 г. в «Союз силы»[50]. Союз являлся своего рода шюцкоровской организацией, пустившей корни по всей стране и выступавшей как против русского анархизма, так и против «тирании» правительства России. Хотя деятельность Союза ограничивалась распространением циркуляров, Россия видела в нем мощную вооруженную армию, поскольку жандармские агенты подделывали воззвания и распространяли дезинформацию от его имени. Однако этот так называемый ранний активизм угас еще в 1910 г. Сенат Мехелина позднее споткнулся на двух вопросах: законное обращение с русскими революционерами и допущение деятельности «Союза силы». Старофинны вновь вернулись в сенат под предводительством Э. Ельта.
Реформы 1905-1906 гг. в России и Финляндии
Й.В. Снелльман, вспоминая на закате дней смерть Николая I и то впечатление, которое она на него произвела, писал: «Меня взволновало известие о смерти императора Николая. По-моему, было ясно, что только сильный правитель мог нас защитить и что только с возникновением в империи свободных институтов, по существу, настали бы наши беды. Конечно, мы получили бы свободу, но свободу посылать наших представителей на некое национальное собрание в Москву». Хотя Снелльман был прав в своих прогнозах (только национальное собрание было не в Москве, таковым являлась Дума в Петербурге), обстоятельство, на котором заострил внимание финский национальный философ, забыто нашей историей, вероятно, потому, что финны никогда не посылали своих представителей ни в Государственный совет, ни в Думу, хотя это и предписывали два закона — Февральский манифест 1899 г. и закон 1910 г.
Как и предрекал Снелльман, Россия и Финляндия получили свободу, Россия к тому же еще и Думу, но полученная свобода была сопряжена с обязанностью посылать представителей, Снелльман был опять-таки прав, когда подчеркивал, что только самодержавие могло защитить особое положение Финляндии. Свобода привнесла в финляндские дела влияние так называемого российского общества (Дума и пр.). Оно не всегда относилось к особым правам Финляндии столь же благосклонно, как самовластный император.
Пункт об участии депутатов от Финляндии в Думе на самом деле не вызывал никаких сомнений уже в первых думских планах — в так называемой булыгинской Думе. Правда, более детальное определение формам представительства было дано позднее комитетом Сольского (1906). Комитет разработал, в частности, два весьма подробных варианта участия финнов: один основывался на так называемом принципе делегирования, другой — на принципе прямого участия. Комитет уже подготовил проект указа, не хватало только подписи императора, но в тревожной обстановке его не решились привести в исполнение, опасаясь, что он вызовет еще большие беспорядки, в том числе и в Финляндии. Особенно на этот счет предостерегали генерал-губернатор Николай Герард и министр статс-секретарь Август Лангхофф. В числе контраргументов Лангхофф упомянул также фактор языка: финны не могли бы работать в Думе, поскольку не знали русского языка, а если бы в нее опять-таки были выбраны только владевшие им, то это не гарантировало бы выбор наилучших представителей.
Избрание представителей Финляндии в Думу было установлено только законом 1910 г. об общегосударственном законодательстве. Согласно этому закону парламенту Финляндии надлежало избирать двух представителей в Государственный совет и четырех — в Думу. Премьер-министр Столыпин считал это положение исключением, продиктованным обстоятельствами, и конечной целью был переход к системе выборов, подобной той, что существовала в обычных генерал-губернаторствах России. Но поскольку парламент Финляндии не счел закон 1910 г. легальным, он не предпринял никаких действий по избранию делегатов. Вскоре началась война. Ее чрезвычайные условия помешали нам увидеть, собиралось ли правительство России прибегнуть к каким-либо насильственным мерам по введению закона в действие в Финляндии в этой его части.
Свобода дала России также Совет министров во главе с премьер-министром (ранее подобный орган в России отсутствовал). Также в отношении Финляндии это была резкая и значительная перемена, которую, однако, смогли в действительности заметить только спустя некоторое время после всеобщей забастовки. Новые предписания о Совете министров положили конец так называемым деспотизму министров и представительской анархии, то есть тому, что каждый министр, без согласования с другими министрами, входил с докладом к императору. Впредь все доклады должны были идти через премьер-министра, чтобы он мог выступать в роли координатора. Хотя в предписании особо не упоминалось, что это правило касается также докладчиков от Финляндии, министра статс-секретаря и генерал-губернатора, уже в 1907 г. стало ясно, что его толковали как касавшееся также и их.
Российские министры, правда, еще до этой реформы 1905 г. вмешивались в финляндские дела, но действовали поодиночке и вообще так, что министр статс-секретарь на основании постановления 1891 г. представлял им на заключение те финляндские дела, которые, как он считал, касались также России. Эта система 1891 г, после учреждения Совета министров более не устраивала правительство России, поскольку не отвечала задачам премьер-министра как координатора. Таким образом, новый порядок представления финляндских дел, введенный в 1908 г. и известный своей дурной славой в Финляндии, есть
