Мамед Ордубади - Тавриз туманный
Стараясь сохранить хладнокровие, я поздоровался и сел в кресло, как ни в чем не бывало. Я догадывался, в чем дело. Полковник стал ходить по комнате, иногда задумчиво поглядывая на меня, как на жертву, попавшую в капкан. Очевидно, он думал о том, какую выгоду будет иметь, если не арестует меня.
Наконец, он грузно опустился в кресло, протянул мне свой портсигар. Я закурил. Он тоже взял папиросу, затянулся и выпустил изо рта густой дым. После этого многозначительно, с пафосом заговорил:
- Произошел курьезный случай, уважаемый господин! В течение ряда лет мы прилагаем все усилия, чтобы раскрыть нелегальную организацию, работающую против правительства его императорского величества, найти ее руководителя, а оказывается, мы не только знаем его, но даже дружим с ним. Я от души жалею, что наша дружба, только недавно начавшаяся, ни мне, ни вам ничего не дала и оборвалась так неожиданно. По сведениям, полученным мною из очень достоверных источников, человек который все время выдавал себя за друга императорского правительства, систематически подрывал его авторитет в влияние, руководил подпольной революционной организацией, был ее душой. Я сидел лицом к лицу с лидером революционного движения, имеющего семилетнюю давность, не знал ничего об этом. Выходит, я шел против своих убеждений, против своих обязанностей, в честном выполнении которых клялся. Конечно, что и говорить, вы настоящий джентльмен. Вы благородно и великодушно отнеслись к моей семье и ко мне лично. Но в то же время вы, оказывается, непримиримый враг нашего правительства, режима, которому я служу. Враг вы сильный, умелый и отважный. Я знаю совершенно точно, что именно вы, а не кто-нибудь другой организуете террористические акты. Людей, пытавшихся выдать вас и вашу организацию, вы уничтожали. Это вы составляете воззвания, прокламации, листовки, направленные против нашего правительства и его политики на Востоке. Вы увозите чужих жен и держите их по сей день неизвестно где. В Тавризе нет ни одного консульства, в котором вы не имели бы своих шпионов. Через них вы получаете нужные вам сведения. Вы, оказывается, были самым близким другом Саттар-хана, его доверенным лицом. И это вы, культурный, добрый, чуткий человек, защитник обездоленных. Надо честно сказать, вы исключительно благородно относитесь к женщинам. Я никак не могу примирить все эти качества с вашей деятельностью революционера-подпольщика. Теперь скажите, как должен поступить царский офицер, скажу откровенно, специально присланный для раскрытия этой организации?
Мне было совершенно ясно, что эти сведения жандармскому полковнику мог дать только Сардар-Рашид. "Вы увозите чужих жен" - это относилось к Ираиде. Сардар-Рашид всегда считал меня виновником ее исчезновения. В то же время я знал, что у Сардар-Рашида не было никаких доказательств, даже клочка бумаги. Я всегда был осторожен в делах, тем более с Сардар-Рашидом. Несмотря на это, его донос мог иметь пагубные последствия для нас. Конечно, Березовский мог меня арестовать. Даже если бы ему не удалось доказать мою вину, я лишился бы возможности свободно ходить по городу. Меня могли выслать в Россию, то есть обречь на гибель. Нину, несомненно, уволили бы из консульства, возможно, и ее бы арестовали. Все близкие мне люди не миновали бы нашей участи: одних уничтожили бы, других выслали бы в глухую сибирскую тайгу.
"Только не пугаться. Струсить, значит потерять все", - подумал я и задал полковнику вопрос:
- Я понимаю, что вас так информировали, но меня интересует, верите ли вы этой версии? Мог ли один человек совершить все то, что вы перечислили? Да для этого надо быть виртуозом. Есть ли у вас документы, вещественные доказательства, способные изобличить меня? Говорить мало, надо доказать, не так ли?
- Я не думаю ни о каких-либо документах, ни о правдоподобности полученных мною сведений. Не это важно, а то, что донос может иметь тяжелые последствия и для вас, а для меня, независимо от того - верен он или нет. Если бы подобные сведения доставил рядовой жандарм, можно было бы легко предотвратить опасность, бросив его письмо в сорный ящик. Но учтите, все это сообщил не какой-нибудь агент, с ним тоже можно было бы не считаться. Все несчастье в том, что эти сведения я получил от государственного деятеля. Через несколько дней он в Тегеране добьется моей и вашей казни. И будет иметь на это полное основание, ибо я пошел вам на уступки по поводу вашего брата и, таким образом, совершил огромное должностное преступление. Такие вещи не прощаются. Надеюсь, вы хорошо знаете Сардар-Рашида?
- Великолепно знаю всю его подноготную.
- Не вы увезли его жену?
- Знаете ли вы, кто была его жена и как она попала в его руки?
- Нет. Ничего не знаю.
- Есть ли у вас хоть немного времени выслушать меня?
- Пожалуйста, прошу!
- Украденная из дома Сардар-Рашида Ираида по национальности латышка. Она родная сестра одной моей близкой знакомой. Ни я, ни сестра не выдавали ее замуж за Сардар-Рашида. Многих русских девушек, живущих в Тавризе, в том числе и ее, консул подсылал к нужным ему лицам и через них добывал необходимые сведения. Сардар-Рашид решил использовать Ираиду, работавшую в консульстве, как средство для возвышения по службе. К тому же она была необычайно красива. Он взял ее к себе в дом в качестве жены, а в случае необходимости, заставлял утолять похоть царских офицеров. Ираида была в его руках предметом обмена: услуга за услугу. Несчастная девушка не могла вырваться из его цепких когтей и жила, как пленница, не видя света божьего. Вы сами говорили, как я отношусь к женщинам. Мог ли я равнодушно смотреть на несчастье женщины, не имеющей никакой защиты?
- Вы оскорбляете царское консульство!
В ответ на этот вопрос я спокойно достал из кармана три письма. Одно было написано Талышским ханом Саримиссолтаном младшей дочери Березовского Сильве. Другое, вложенное в письмо Саримиссолтана, было от консула его жене. В нем говорилось, что если Сильва согласится выйти замуж за Саримиссолтана, она будет безмерно счастлива. Одновременно она поможет и консульству разрешить многие вопросы государственной важности. Третье письмо было написано одним из бывших секретарей Мохаммед-Али-Мирзы неким Химаюном старшей дочери Березовского. Он писал, что русское консульство одобрительно относится к его бракосочетанию с Ксенией.
Все три письма были написаны на русском языке. Березовский внимательно прочитал их, положил на стол и задал мне вопрос:
- Как попали к вам эти письма?
- Их дала мне ваша супруга, ибо до вашего приезда семья ваша пользовалась моим покровительством, о чем вам известно. Передавая мне эти письма, она искала во мне защиту.
- Поддались ли они соблазну, пошли ли по скользкому пути?
- Конечно, нет. Если бы они согласились на эти предложения, они не просили бы у меня помощи. Да и я прекратил бы с ними всякое знакомство, считая их порочными и нечистоплотными женщинами.
- Помогли ли вы им устоять против этого натиска?
- Об этом спросите вашу жену и дочерей. Скажу лишь одно: если бы я не оказал им помощи, развратники достигли бы своей цели силой. Да, когда три беззащитные женщины обратились ко мне, я расставил вокруг дома, где они жили, караульных. Они не дали этим развратникам и близко подойти к вашей семье. Правда, не обошлось без крови. Саримиссолтан и по сей день лежит в постели.
Полковник смотрел на меня с удивлением.
- Я вам верю. Еще раз спасибо за ваше мужество, но все это не имеет отношения к делу. Самое главное - как выйти из создавшегося положения, весьма щекотливого и для меня и для вас?
- Вы верите всему, что написал Сардар-Рашид?
- Да, на все сто процентов. Все это неоспоримые факты.
- Вы верите и в то, что все это мог совершить я один?
- Да, верю и этому. Потому что вы смелый, умный и находчивый человек.
- Если так, тогда прошу вас поверить, что человек, сумевший совершить такие подвиги, не раз выходивший из трудных положений, сумеет и вас оградить от возможных неприятностей. Верите ли вы, что ваш покорный слуга сумеет сделать и это?
- Верю. Но как только Сардар-Рашид приедет в Тегеран, он все, что писал мне, передаст и русскому послу Эттеру. Вот в чем беда! Что же вы сможете сделать, сидя в Тавризе? А что он найдет дорогу к Эттеру - это факт.
- Я со всей ответственностью вам заявляю, что Сардар-Рашид в Тегеран не попадет и не увидит Эттера. Понятно?
После этого заверения жандармский полковник вздохнул с облегчением, зажег папиросу и жадно затянулся.
КОММЕРЦИЯ
Наследный принц и его помощник с первого же дня занялись коммерческими делами. Ни один чиновник, ни один градоначальник не был назначен без взятки. Принц вознамерился заменить всех правителей районов, но в основном это были ставленники и верные слуги русского консула, и он всеми силами препятствовал их смешению.
Этот вопрос стал камнем преткновения между консулом и новым губернатором. Ни один из них не хотел идти на уступки. Царское правительство не хотело лишиться своих преданных рабов, а принц и его помощники не желали отказываться от статьи доходов. В зависимости от величины района они брали с назначаемых туда чиновников крупные и мелкие взятки. Взяточничество и коррупция, искорененные в годы конституции, теперь возобновились в еще более циничной форме.
