Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2 - Игал Халфин
Раковский считал, что колхозы «в том виде как они сейчас построены, не являются действительно добровольными формами организации крестьянства и с экономической, и с политической, и со всяких точек зрения. <…> Политотделы – это, по мнению Раковского, есть выражение большого зажима и ликвидации партии как организации сознательных людей, стоящих на определенной точке зрения по уставу и программе партии».
Затем Раковский говорил о том, что «в оппозиции существует слишком много отдельных точек зрения, что объясняется главным образом тем, что публика дезорганизована, поскольку отдельные руководители оппозиции ошибались и т. д.» Сообщив, что он считает необходимым организовать объезд всех ссылок с целью ликвидации той дезинформации, которая имеется, выявления мнений по основным политическим вопросам и для организации связи между троцкистами, Раковский выразил сожаление, «что он лично лишен возможности взять на себя организационную работу в виду тех условий, в которых он находится»: человек, который будет выполнять эту задачу, должен был быть вне подозрений у ОГПУ. «Другой задачей Раковский считал необходимым организовать побеги активных троцкистов из ссылок в промышленные центры (Донбасс и т. п.) для нелегальной работы».
Лившиц предложила Гриневичу как-нибудь организовать поездку в Вологду (это было в начале марта 1933 года), где лежали рукописи Раковского о государстве. Раковский писал: «Интересно, что Ленин в своем определении природы нашего государства в 1921 г. во время профсоюзной дискуссии – ответил не одним словом, а целой фразой: 1) Рабочее государство есть абстракция; 2) в стране преобладает крестьянское население, что не может не отражаться на самой форме государства; 3) наше государство отличается бюрократическими извращениями. Как любая абстракция, государство содержит в себе ряд противоречий, – комментировал Раковский. – <…> В наше время эти перерождения приняли в политической области то, что Л. Д. называет „плебисцитарное“ увенчание»[1311]. Гриневич сказал Лившиц, что подумает, возможна ли поездка за советом к Раковскому. «Мы условились о следующей встрече. Следующая встреча также была в марте, и с ним был еще один человек, Иван Пархомов. Иван Пархомов мне был представлен как человек, который является троцкистом, и что он в Томске и в Бийске вел нелегальную работу». Пархомов рассказал Лившиц, что ему так же небезызвестная нам «троцкистка Иванова передавала, что проживающий в Новосибирске М. С. Богуславский, несмотря на свой формальный отход, и по настоящий день является троцкистом, и что у Богуславского имеется нелегальная группа, с которой связана сама Иванова». Пархомов сообщил Лившиц это летом 1933 года «и добавил, что он пытался связаться с этой группой через Иванову, но не связался, хотя об этом я его просила».
Под разными предлогами бывшие оппозиционеры Томска (а теперь инженеры) разъезжали по стране, распространяли документы Л. Д. Троцкого, письма и директивы, условливались о паролях. Подчеркивалось, что «нужно работать очень осторожно, что нужно создавать определенные кадры, а не вести широкую массовую работу, и о необходимости организации работы по объезду ссылок». Узнав окольными путями, что курская группа троцкистов арестована была в октябре 1932 года «в связи с организацией в Курске центра», Лившиц эти материалы передала Гриневичу и Пархомову. Собравшись втроем, они «…вели разговоры о формах и методах нашей работы и считали необходимым организацию систематических поездок в ту или иную ссылку для получения материалов с одной стороны, а с другой, для посылки тех материалов, которые мы получаем. Гриневич и Пархомов заявили мне о том, что у них есть еще люди, что нам нужно устроить первый сбор всех этих людей на нейтральной почве». Решили 1 мая собраться у Гриневича. «На эту вечеринку пришел один рабочий из Маслозавода (фамилию его не знаю). После разговора с этим рабочим у меня создалось мнение, а также и у Гриневича, что это анархиствующий субъект и нам с ним не по пути. Больше с ним не встречались. Вечеринка была сорвана тем, что в самом начале пришли товарищи Гриневича, как будто бы по его бывшей партизанской работе в Сибири – работники ГПУ».
Нелегальные собрания новосибирской троцкистской группы, свидетельствовала Лившиц далее, устраивались регулярно каждую шестидневку в выходной день. «На одном из таких собраний я была избрана старостой (руководителем) группы. Таким образом, руководство группой состояло из меня, Гриневича, Пархомова». Группа ставила вопрос «об организации связи с предприятиями и работе среди рабочих». Через Пархомова удалось связаться с маслозаводом, спиртоводочным заводом, были и другие связи с производством. Кроме Гриневича и еще одного человека,
…моей настоящей фамилии никто в организации не знал, и я была известна под псевдонимом «Лида Маслова». Задачи старосты были определены в таком виде: подбор материалов, составление списка литературы, по которой необходимо готовиться, наметка основных вопросом (вехи) бесед и т. д. Причем мы считали, что каждый обязан на очередном собрании информировать о положении на том заводе или учреждении, где он работает – о партийной работе, комсомольской работа, фабричнозаводской, отдельных характерных выступлениях на общих партийных собраниях, комсомольских и т. д. – отдельных фактах работы данного завода из области его хозяйственной деятельности, политической и т. д. В области организационной у нас была такая установка, что каждый, кто по работе в советском учреждении будет послан в командировку, должен известить старосту для получения заданий, и, во-вторых, персонально с Гриневичем была договоренность о необходимости использования советского аппарата для поездок в те места, куда мы будем считать необходимым. Гриневич работал в такой должности в учреждении, что мог и сам, считая возможным, использовать это свое учреждение для нужд нашей организации.
Так летом 1933 года были использованы командировки Гриневича в Бийск, Барнаул, Томск и Кузбасс. В Бийске Гриневич встретился по поручению Лившиц с двумя троцкистами, передал для новосибирской организации материал – «Проблемы развития СССР» Троцкого. По рассказам Гриневича, Лившиц узнала, что он обсуждал связи с заграницей, «заявлял о возможности его поездки в заграничную командировку». Был Гриневич в следующую поездку еще в Томске, получив адрес и явку для встречи с единомышленниками. «В Томске Гриневичу сообщили (кто не знаю) о том, что предполагается голодовка в Верхне-Уральском изоляторе, что эта голодовка предполагается в начале декабря и что мотивом голодовки являются усиленные репрессии ГПУ. В этот же раз Гриневич был и в Кузбассе. Он говорил, что у него есть там товарищи по оппозиционной работе в Томске и что он должен
