Мамед Ордубади - Тавриз туманный
Подойдя к столу, я взял револьверы Хелми-бека и Фовзи, вынул из них патроны и вместе со шпагами вернул им.
- Об этом печальном случае советую вам никому не говорить, сохраним молчание и мы. Происшествие не настолько приятное, чтобы о нем распространяться. Конечно, мы вас обидели. Но мы были вынуждены так круто обойтись с вами, вините в этом только себя. Если бы не уверенность, что ваша затея потерпела полный крах, мы бы не выпустили вас живыми отсюда, но теперь в этом нет нужды.
Когда мы собрали все оружие и направились к выходу, я услышал голос Хелми-бека:
- Действительно, они вовсе не бакалейщики, как нам говорили. Это культурные благородные люди.
ПОДГОТОВКА К НАПАДЕНИЮ НА АРМЯНСКИЙ КВАРТАЛ
Хелми-бек окончательно расстался с мыслью о моем аресте. Он уже не пытался разыскать и разоружить наши дружины. Массовый грабеж населения прекратился. Но отдельные случаи, когда на улицах раздевали и грабили одиноких прохожих, все еще имели место. Аскеры Хелми-бека по-прежнему отказывались платить лавочникам за товары, которые брали без счета и разбора. При этом они осыпали несчастных торговцев, пытавшихся оказать им сопротивление, изощренной руганью. Потерпевшие не решались жаловаться командиру отряда, от которого нельзя было добиться никакой помощи без солидной взятки. Иногда он просто выгонял просителей. "Гяур ты нечестивый, кричал он. - Разве царские солдаты отняли у тебя меньше? Ты должен радоваться, что твои деньги достались мусульманскому аскеру, а не какому-нибудь иноверцу, что лезешь ко мне со своими глупыми жалобами. Совести у тебя нет!"
Наглое поведение аскеров Хелми-бека надоело всем. Тавризцы были в отчаянии. В последние дни они сами расправлялись с грабителями, избивали их и отнимали оружие. Мы поддерживали всех, кто оказывал сопротивление захватчикам. По нашему совету тавризцы стали отбивать лошадей.
Мы составили подробную опись уведенного аскерами скота и послали Хелми-беку с требованием немедленно возвратить владельцам. В ответ он написал мне:
"Уважаемый эфенди!
Слава всевышнему, шероховатости в наших отношениях сглажены. Что же касается лошадей и другого скота, приходится пожалеть, что большую часть аскеры угнали к себе на родину, оставшихся же мы готовы сдать вам".
И действительно, они сдали лошадей и еще раз поклялись, что оставят население в покое.
* * *
Мисс Ганна снова вызвала меня к себе. Я застал ее в хорошем настроении. Она посвежела, что-то напевала, когда я вошел. Ее старая служанка-немка боялась показаться мне на глаза после того, как мисс Ганна рассказала мне, что ее подослал немецкий консул и что она агент немецкой контрразведки. Но я не придавал этому значения, обе они до сих пор не причинили нам никакого вреда. Во всяком случае, решил я, если мисс Ганна останется в Тавризе, служанку надо будет удалить.
- Я вызвала тебя не без причины. Я хотела предупредить тебя, что они решили завтра разгромить армянский квартал.
- Никак не угомонятся! Чем же они оправдывают это злодеяние?
- Хелми-бек обвиняет армян, что они скрывают у себя сторонников царского правительства. Но это только повод, а причина другая. Расходы на содержание отряда, занявшего Тавриз, не входят в бюджет турецкой армии. Они должны сами обеспечивать себя за счет штрафов, взимаемых с населения, а если этих доходов не хватает, им остается заниматься грабежом. Другого выхода у них нет.
- Тебе это достоверно известно?
- Если бы я не была в этом уверена, я не беспокоила бы тебя.
Я поднялся, нельзя было медлить ни минуты. Ганна попыталась удержать меня, без сомнения она хотела поговорить о себе. Я понял ее.
- Будь спокойна. Если тебе будет грозить какая-нибудь опасность, я защищу тебя. Никогда не сомневайся в этом.
Она обняла меня и от радости расплакалась. Не успокаивая ее, я ушел и поехал прямо к себе. Дома я быстро написал письмо Сардар-Рашиду и отослал с одним из муджахидов. Я писал ему:
"Неудавшийся заговор, направленный против нас, окончательно разоблачил Вас и показал, какое страшное зло таите Вы в себе. С того знаменательного вечера Вы перестали быть для нас представителем иранского правительства. Несомненно, Ваше предательство без возмездия не останется. Вы будете наказаны. Но сейчас не в этом дело. Только что я узнал, что Вы санкционировали ограбление армянского квартала. Как губернатор Азербайджана, Вы должны были предотвратить это вопиющее преступление. Армяне такие же тавризцы, как и мы с вами. Мы обязаны их защищать всеми имеющимися у нас средствами. С этого часа ответственность за ограбление хотя бы одного из армян будет возложена лично на Вас, и Вы немедленно ответите за это".
Как только письмо было вручено Сардар-Рашиду, он позвонил мне.
- Напрасно вы меня обвиняете, дорогой Абульгасан-бек. Что я могу поделать? Хелми-бек и Фовзи не признают меня правителем страны, не считаются со мной. Если бы не это, разве я допустил бы то, что произошло с вами? У меня нет реальной силы, с которой я мог бы противостоять им. В Тавризе всего около сотни полицейских и жандармов. Могу ли я, опираясь на них, выступить против их отряда?
Я ему ответил:
- Если бы вы проявили себя как настоящий губернатор, защитник народа, неужели, вы думаете, мы отказали бы вам в своей помощи? - спокойно ответил я. - А что вы сделали вместо этого? В своем доме вы устроили ловушку и хотели выдать нас врагу. Не пытайтесь оправдываться. Делайте то, что я говорю: немедленно пошлите письмо Хелми-беку и предотвратите это несчастье. В противном случав этой же ночью вы будете наказаны.
- Но смогу ли я? По плечу ли мне эта задача?
- Если захотите - сможете.
- Я прошу вас, приезжайте ко мне, помогите мне, обсудим вместе, как быть.
- К сожалению, я не располагаю временем.
- Тогда разрешите мне приехать к вам.
- Пожалуйста!
Не прошло и двадцати минут, как Сардар-Рашид был уже у нас. Как ни в чем не бывало он пожал мне и Нине руки и уселся, не дожидаясь приглашения. Не давая мне возможности заговорить, он начал:
- Прошу извинить меня. Эти некультурные и невоспитанные люди не имели права в моем доме наносить вам оскорбления. Но вы не хуже меня знаете, что они очень и очень далеки от какой бы то ни было деликатности...
Я прервал его излияния:
- Не стоит об этом говорить сейчас. Надо побеспокоиться о судьбе армян. Вы должны потребовать от них чтобы они воздержались от своего коварного замысла, последствий которого вы, как видно, не представляете себе в полной мере.
Сардар-Рашид попытался устраниться от надвигающихся событий.
- Дорогой мой, вы ведь знаете, что я не вмешиваюсь в отношения Ирана и Турции. Без санкции Тегерана я не могу нарушить нейтралитет.
- Великолепно! Скажите, а когда вы разрешили, чтобы в вашем доме меня и других защитников населения Тавриза арестовали и предали в руки грабителей, вы тоже просили санкцию Тегерана?
- Ваш покорный слуга уже говорил вам, что я не был в курсе дела и о заговоре против вас не имел понятия.
- Что ж, допустим, что вы ничего не знали. А были вы в курсе дела, когда ваш язык произносил: "Стоит ли из-за них портить себе кровь, они этого не заслуживают. Бакалейщики и разбойники - ваше благородие их охарактеризовали правильно"?
- Я это говорил, чтобы смягчить вашу участь.
- Так вот, теперь вам приказывает не Абульгасан-бек, а бродяга. Ведь так, кажется, вы рекомендовали меня Хелми-беку? Пишите то, что я буду вам диктовать. Надо предъявить им резкий ультиматум и обуздать их, пока еще не поздно.
- Для того, чтобы предъявлять им ультиматум, надо опираться на какую-то силу.
- Человек, которого вы назвали бродягой, может выставить такую силу, если в этом будет необходимость. Возьмите ручку, время не терпит. Пишите!
Положив перед Сардар-Рашидом лист чистой бумаги, обмакнув перо в чернила, я еще раз повторил:
- Пишите!
Он смирился, взял ручку и смотрел на меня в ожидании.
"Господин Хелми-бек!
По сведениям, дошедшим до меня, ваш отряд намеревается подвергнуть грабежу армянский квартал Тавриза. Считаю своим долгом предупредить вас, что местное правительство не может с этим согласиться, потому я требую безоговорочного выполнения следующих требований:
1. Отказаться от вашего решения разгромить армянский квартал.
2. Не выпускать аскеров в город, в противном случае они будут разоружены.
3. Всех аскеров, покушавшихся на честь мусульманских женщин, передать в распоряжение иранского суда, дабы они понесли соответствующее наказание.
4. Взысканные вами под видом штрафа и прочих незаконных повинностей деньги должны быть немедленно возвращены населению. Назначенная вами контрибуция в сумме 70 тысяч туманов должна быть отменена вами, ибо Тавриз вы заняли без военных действий, так как Иран не находился и не находится в состоянии войны с Турцией или с другими воюющими странами.
5. В случае, если вышеуказанные требования не будут выполнены в течение двадцати четырех часов, местное правительство всю ответственность за последствия возлагает на вас, оставляя за собой свободу действий".
