Джон Мэн - Чингисхан
Налет состоялся на рассвете - клан Темучина разбил ла герь в широкой долине неподалеку от верховьев Керулена, единственной, выходящей на Бурхан Халдун, она спускается с покрытых лесами склонов, и пастбища постепенно переходят в густой ивняк на берегах реки; в этой долине лежит дорога, которой сегодня не миновать любому, желающему добраться до горы. Первой услышала топот копыт старуха- служанка и подняла тревогу. Хулан схватила пятилетнюю Те- мулун и вместе с остальными бежит вверх по реке, перебира-
98
99
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
ется через хребет, соединявший две невысокие горы, и даль ше по окраине подстилающего Халдун леса. Хребет, кото рый называют Порогом, не сочли достойным упоминания в «Тайной истории», так как его без особого труда можно пре одолеть на лошадях, хотя на телеге (или на машине, как мы увидим ниже) этого сделать не выйдет. Лошадей не хватило Буртэ и Когчин, старой служанке. Когчин сажает Буртэ в крытый фургон, запряженный волами, и трогается, очевид но, в сторону Порога. К ней подлетают меркиты и требуют Темучина. Вон его юрта, говорит она, а где Темучин, она не знает. Она здесь только помогает стричь овец и едет домой. Очень может быть, что ей удалось бы провести меркитов, ес ли бы на неровной дороге не лопнула деревянная ось телеги. Тут же к телеге направляются меркиты посмотреть, что в ней. Овечья шерсть? Вряд ли. Давайте, парни, посмотрим. Они слезают с лошадей, поднимают полог и видят трофей - «кто-то сидит там, вроде бы женщина». Двое мужчин велят ей выходить, потом перекидывают ее на круп одной из лоша дей и догоняют остальных, разыскивающих Темучина в ок рестностях стойбища, на неприветливых склонах Бурхан Халдуна, болотистых берегах реки и в густом лесу. Наконец им надоедает непролазная грязь и непроходимая чаща, и они, прихватив пленников, решают прекратить погоню. «Все, мы отомстили», — говорят они друг другу и пускаются в недельный переход к дому. Вернувшись на свое стойби ще, они отдают Буртэ младшему брату Чиледу по имени Чил- гер.
Тем временем Темучин прячется в лесу, уходит по знакомым с детства оленьим тропам, спит в шалаше из ивовых ве ток, что нарезал у реки. На четвертое утро, когда опасность миновала, Темучин перестает прятаться и чувствует прилив благодарности за спасение. По крайней мере, вот как он поз- же рассказывает о пережитом. Он мог рассказывать то, что хотел. Никого другого, кто мог бы передать события тех дней по-другому, рядом с ним в то приключение не было.
На святом Халдуне
Я был, как вошь,
Но спасся
И сохранил жизнь.
У меня была единственная лошадь,
И по лосиным следам,
Делая шалаши из бересты,
Я забирался на Халдун.
На святом Халдуне
Я был ласточкой,
Но защищен 1 .
Хотя священными считаются все горы, эта гора, конечно же, из всех гор заслуживает особого внимания. Он дает обет все гда почитать ее как место своего спасения, упоминая каждый день в своих молитвах: «Семя моего семени будет это блю сти». Обратившись лицом к восходящему солнцу, он обвер тывает шею своим поясом, почтительно снимает шапку, бьет себя в грудь, совершает ритуальный девятикратный поклон в сторону солнца и, встав на колени, умащивает землю жи вотным жиром и араком.
Возможно, что ничего подобного не имело места. Возможно, после того, как он создал империю, Чингис решил создать вокруг своего спасения особую атмосферу и тем самым подчеркнуть богоданность своего права на правление, точно так же, как китайские императоры притязали на божественное происхождение своего права на трон. Только китайский император предъявлял «мандат Неба» после того, как его династия пришла к власти. Чингис же перещеголял
Моя версия относительно предпоследней строки, поскольку она до-пускает разные толкования. Онон и Дамдинсурен переводят как «ласточ ка», кливс — «кузнечик». По-монгольски они звучат похоже («харацаа» и «царцаа»). «Кузнечик», образ насекомого, как в начале «вошь», кажется пра вильным переводом, но разве ласточка не свободный дух, но плохая мета фора? Нет, для монголов (указала Гойо) ласточка - это добыча ястребов, т. е. жертва. Мне помогли свериться с оригиналом. Первый знак по-китай ски не «ц», а «х» и рифмуется с Халдун, с которого начинается предыдущая строка. Это «ласточка». (Прим. авт.)
100
101
ДЖОН МЭИ
Ч И И Г И С X А Н
их, претендуя на то, что такой мандат был у него всегда, еще до того как он добился успеха, тогда, когда он был еще вошь на склоне горы. Для своих притязаний он не мог выбрать лучшего антуража. Гора от века была своеобразным кафед ральным собором монголов. Совершенно естественно, что Чингис как правитель должен был желать, чтобы в нем виде ли еще и высшее духовное лицо, и представить себя в моло дости в этой роли.
Это была далеко не только политическая тактика. Думаю, он был уверен в этом до глубины души. Как и почему это должно быть так, он не мог охватить, неразгаданная загадка стала частью его личности, и это очень своеобразно сказывалось на его отношении к религиям, с которыми ему при ходилось сталкиваться, и на тех, кто до сих пор его почитает. Это создало в нем странную двойственность. С одной сторо ны, надменность и заносчивость человека, на ком лежит предначертание объединять, вести и побеждать и кто имеет безоговорочное оправдание для применения любых средств ради достижения божественной цели. С другой - смирение простого человека, благоговеющего перед необъяснимой природой предначертания. Вот что лежало в основе того па радоксального сочетания разрушительного и созидательного начал, свирепости и тороватости, которые составляли характер Чингиса.
Судя по простому и незамысловатому повествованию «Тайной истории», его народ безоговорочно воспринимал историю о его спасении на Бурхан Халдуне за чистую мо нету. Первое же предложение, открывающее «Тайную ис торию», провозглашает, что он был «рожден с предначертанной свыше судьбой». Вот та вера, которая создавала его харизму и вдохновляла его соратников, семью, его военачальников и подданных.
Следующей задачей Темучина было вызволить Буртэ. Он обратился к человеку, которого называл «отцом», Тогрулу, и не был разочарован. Разве Тогрул не обещал помочь Чинги- су объединить монголов? Теперь
За шубу из черного соболя
Я раздавлю все племя меркитов
И верну тебе госпожу Буртэ.
Тогрул пошлет две хазары своих конников, у Темучина есть свое небольшое войско, еще он попросит людей у друга дет ства и названого брата Ямухая. Ему также пришлось пере жить превратности судьбы. И он побывал в плену у меркитов, был у них рабом, пока не нашел способа вернуть свободу, а потом окружить себя верными людьми. Теперь он глава соб ственного клана, человек такого калибра, с которым, как и с Темучином, нельзя не считаться. Горя желанием поквитать ся с меркитами и преисполненный желания помочь назва ному брату, он взялся собрать еще две хазары и послал гон цов с подробными инструкциями о том, где и когда должны собраться войска.
Автор «Тайной истории» тщательно описывает после дующие события, так как они преподносят еще один бесценный урок основ военного дела. Все три войска должны были встретиться в Хентее, сплетении хребтов и долин, образующих коренные монгольские земли. Тогрул, чьи силы сосре доточивались в долине текущей на запад Туле, неподалеку от места, где сегодня стоит Улан-Батор, прошел со своими дву мя хазарами 160 километров на северо-восток вверх по до лине реки, перевалив 2500-метровый хребет Малого Хентея. Темучин же со своей хазарой поднялся по Керулену и дошел до тех же мест, где сходится узел горных кряжей и ущелий. Оба войска соединились и вместе спустились в широкую до лину, образованную истоками Минджа, одной из рек, кото рые текут на север и впадают в Селенгу. Здесь была назначе на встреча с Ямухаем. Ко времени, когда они туда подтяну лись, Ямухай стоял там уже четвертый день и кипел от негодования — и по очень веской причине. Тамошние мес та — это не степь, здесь, в сердце Хентея, пастбища тесни лись горами. По самым грубым подсчетам, для того чтобы прокормить коня в течение месяца, требуется 10 акров паст-
102
103
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
бища, у Ямухая было две хазары. Хотя хазара значила «десять тысяч», на деле в ней могло числиться до 3000 всадников. Значит, по самым скромным подсчетам, учитывая, что у каж дого должно было быть две-три лошади на подмену, это со ставляло 15 000 лошадей. Каждый день, в среднем, кони съе дали до 5000 акров травы - и это не считая лошадей, принад лежавших семьям, кочевавшим в долине. Теперь представьте себе усиливающееся раздражение, которое испытывал Яму- хай, — тысячи людей настроились на сражение, спят кое-как, питаются тем, что взяли с собой, им не терпится вер нуться домой к своим стадам и табунам, пастбища сокраща ются, местному населению грозит катастрофа. Не говоря уже о том, что такое войско не спрячешь, и любой, оказав шийся поблизости меркит, мог без труда приметить, что тут затевается, и кинуться предупредить своих. Даже один день промедления будет чреват серьезной угрозой для всей опе рации как со стратегической точки зрения, так и по эконо мическим соображениям. Таким способом победы не обес печишь и не вернешь Буртэ Темучину. Вот те уроки, которые поведала «Тайная история» — и мы можем заключить, что сам Чингис, — старается всеми силами подчеркнуть, вклады вая гневные рассуждения о них в уста Ямухая.
