Джон Мэн - Чингисхан

без которой не завоевать и не удержать лидерство. Что еще более важно, это показывает, как многому предстояло нау­ читься упрямому мальчишке Темучину.

Во всей вселенной был только один человек, который мог учить его уму-разуму и указывать на ошибки. Когда Хулан об­ наружила преступление, она чуть не сошла с ума от горя. Ко времени написания «Тайной истории» ее слова беспощад­ного осуждения, с которыми она обратилась к сыну, были переложены на стихи. «Вы просто уничтожители!» — закри­ чала она, —

Словно дикая собака, Пожирающая собственный послед... Вы уничтожили собственную плоть!

Снова и снова прибегая к броским фразам, «Тайная исто­ рия» рассказывает, как она «приводила старые пословицы, ссылалась на слова стариков», а потом спрашивала, как мог­ ли они сделать такое во время, когда «у нас есть тени и ника­ ких друзей»? Позже, как говорили, Темучин никогда не терял уважения к матери, которая в таких суровых словах вклады­вала в него мысль о том, что необходимо блюсти баланс ме­ жду побуждением к мести и потребностью в совместных действиях и поддержанию верности. Этот урок он усвоил очень прочно. Темучин ни разу не высказал сожаления в убийстве Бегтера, но семья не распалась, и Касар через годы стал близким помощником своего старшего брата.

Никаких друзей, одни тени, а теперь еще больше врагов. Прошло не так много времени, возможно, это было в апреле следующего года, тайчиуты, родственники борджигинов, напали на стойбище Хулан. Почему это произошло, никто не знает. Может быть, дело было в ревности, которую испы­тывал их вождь, видевший в смышленом напористом Тему- чине будущего соперника. Если это так, то убийство Бегтера давало ему повод преследовать Темучина за преступление. Когда они пришли за ним, Темучин с двумя братьями бежал

90

91

ДЖОН МЭМ

ЧИНГИСХАН

по тающему снегу и спрятался в узком ущелье, где они оказа­ лись запертыми. «Пусть выйдет Темучин! - кричали напав­ шие. - Остальные нам не нужны!» Темучин бросился спа­ саться один и бежал через лес, где притаился, пока через де­ вять дней голод не заставил отдаться в руки тайчиутов. Его захватили как пленника.

Этот эпизод и последующие приключения во всех крас­ках рассказываются в «Тайной истории», отчасти, несо­ мненно, потому, что получается захватывающая интрига, и отчасти потому, что в них достоверно изображена степная жизнь и личность Чингиса. Он, должно быть, рассказывал о своих приключениях не один раз и поощрял пересказ, так как таким образом подтверждались его растущее могущест­ во, его зрелость и ниспосланная небом удачливость.

Неделю-другую Темучина, как заключенного, держал вождь тайчиутов Кирилтук, отличавшийся такой тучностью, что получил прозвище Жирняга. Он предпочитал ездить не на коне, а в тележке. По приказу Жирняги Кирилтука Тему­ чина перевозили из стойбища в стойбище. Его не связывали, а надели колодку, тяжелый деревянный брус с отверстием для головы и рук. Колодку, передвижной позорный столб, до самого последнего времени надевали на преступников по всей Монголии и Китаю. К колодке была приделана цепь, за которую водили заключенного, потом опутывали ею.

Положение его было хуже не придумаешь, но на помощь пришли его характер и удачный случай. Однажды ночью Те­ мучина поместили вместе с человеком по имени Шоркан-шира, членом одного из подчиненных тайчиутам племен, который не горел желанием хранить верность своему жир­ ному господину. Он позволил двум своим сыновьям рассла­бить колодку, чтобы Темучину было удобнее спать. Так пус­ тило корни крошечное древо дружбы, которая могла вырас­ ти и развиться, если и когда этому придет время.

На следующую ночь наступило полнолуние — День крас­ ного круга, как зовут его монголы. Тайчиуты собрались на праздник. Представьте себе широкую долину Онона. Там и

сям зеленеют сотни одиноких деревьев с нависающими над ним утесами, на лугах пасутся лошади и бараны, группами разбросаны юрты, из отверстий в крышах которых вьется дымок, у каждой юрты привязаны кони, люди приехали сюда с окружных стоянок, царит всеобщее веселье.

В этот день среди оживленных толп Темучин в колодке и на цепи, за которую его водит необычайно гордый от полу­ ченного поручения «тщедушный юнец», то и дело выпиваю­ щий подносимый гостями арак.

К вечеру, когда летний закат предвещает наступление темноты, празднующие, большинство из которых едва дер­ жится на ногах, разбредаются по своим юртам. Темучин пользуется удачным моментом. Он вырывает цепь из рук своего сторожа, замахнувшись колодкой, бьет его по голове и устремляется к лесу. За спиной он слышит вопли: «У меня сбежал заложник! Держите его!» - и понимает, что за ним начнется погоня. Времени на раздумье нет, особенно если учесть, что это полнолуние. Но вот река Онон. До нее рукой подать, он устремляется к берегу, находит заводь. Бухается в воду и ложится на дно, только голова, поддерживаемая дере­ вянной колодкой, торчит над студеной водой.

Преследователи ринулись к лесу, все, кроме одного, кото­ рый направился в сторону своего стойбища, вниз по реке. Это Шоркан-шира. Только притворившийся, будто ищет беглеца. Он замечает Темучина. Пораженный, он восклица­ ет: «Вот это да! Недаром говорят, у тебя огонь в глазах и све­ тится лицо! Понятно, почему они завидуют! Лежи здесь и ни гугу! А я никому не скажу».

Потом он увидел вдалеке толпу преследователей и пошел им навстречу. Узнав, что они хотят продолжить поиск, Шор­ кан-шира задержал их, убедив еще раз пошарить по лесу, чтобы каждый убедился, что хорошо посмотрел. Они повер­нули обратно, и Шоркан-шира прошептал Темучину, что те, кто его захватил, точат на него зубы, так что лучше залечь и ни звука. Снова появляются преследователи, и снова Шор­ кан-шира заговаривает с ними, высмеивает их и заставляет

92

93

ДЖОИ МЭН

ЧИНГИСХАН

снова пуститься по старым следам прежде, чем отложить ро- зыск до утра. В лесу и на близлежащем пастбище звуки пого­ ни затихают, и Шоркан-шира говорит Темучину, чтобы тот подождал, пока на берегу никого не останется, а потом от­ правлялся к своей матери — «если тебя кто-нибудь заметит, не говори, что видел меня».

Темучин, однако, думал по-другому. Он в жутком состоя­ нии. Руки зажаты тяжелой колодкой, она до крови натерла шею и запястья. Он не сможет сесть на лошадь, даже если бы нашел ее. Брести пешком означало быть скоро узнанным. Он в набухшей шерстяной одежде и весь трясется в ледяной воде. Ночной воздух грозит заморозить. Бежать в таком ви­ де — это все равно что умереть от стужи или, в лучшем слу­ чае, снова попасть в руки тайчиутов. Он бредет следом за Шоркан-шира вниз по течению. Высматривая юрту, где про­вел предыдущую ночь, и время от времени замирает, прислу­ шиваясь, не услышит ли шлепанье, которое раздается, когда женщины взбивают в кожаных ведрах кобылье молоко, что­ бы за ночь оно перебродило в арак.

Он слышит эти звуки, видит юрту и входит в нее. При виде дрожащего промокшего беглеца у Шоркана-шира душа ухо­ дит в пятки, когда он только подумал, что будет с ним, если к нему придут преследователи. Он хочет, чтобы Темучин не­ медленно уходил, чем бы это ему ни грозило. Однако его се­ мья — жена, двое сыновей, дочь — сочувствуют ему, как и до этого. Они развязывают колодку, бросают ее в костер, потом высушивают одежду Темучина, дают ему поесть и попить и прячут в телеге с шерстью. Он засыпает.

Следующий день выдается жарким. Тайчиуты продолжи­ли свою охоту за беглецом, и с леса переключились на юрты. Наконец они приходят к Шоркан-шира, заглядывают по­ всюду, ищут под постелями, хотят посмотреть, что в телеге под грудой шерсти. Они почти уже схватили Темучина за ступню — деталь, наверняка придуманная каким-нибудь по­ этом, чтобы добавить повествованию напряжения, - когда Шоркан-шира не мог больше сдерживаться.

- Да разве при такой жаре кто-нибудь может там остаться в живых? — выпалил он.

Подумав, что это и в самом деле глупо, искавшие Темучи­ на тайчиуты поворачиваются и уходят.

Шоркан-шира вздыхает с облегчением. «Я чуть было не лопнул от страха», — говорит он и просит Тимучина ухо­дить. Наверное, за этим последовало обсуждение, как это сделать и как сделать это лучше всего. В конце концов Шор­ кан-шира убеждает Темучина, что теперь у того прекрасный шанс унести ноги, снабжает его едой и водой, дает лошадь. Но седла, лука или трута для разжигания костра не дает. У Те­ мучина не должно иметься ничего такого, что могло бы на­ вести на Шоркан-ширу подозрение, соблазнить парня на разжигание костра или позволить ему ввязаться в драку. Те­ мучин тронулся вверх по течению, осторожно выбирая до­ рогу между спящими тайчиутами, и едет по известной ему дороге к дому его матери на верхнем Ононе, где и присоеди­ няется к своей семье.