Миф о «застое» - Алексей Владимирович Самсонов
С середины 60-х годов считается, что Солженицын – даже не Великий писатель, что подразумевалось как бы само собой, а – Великий Борец с Тоталитарной Системой. И что, благодаря своим книгам, он разоблачил… заклеймил… сыграл большую роль… Вот это, последнее, верно: сыграл роль. Но кто был режиссёром?
Сразу надо сказать, что режиссёром был не Андропов, хотя именно при Андропове он достиг пика славы. Как и Бобкова, его стали растить с конца войны. Даже несколько ранее.
Слава пришла к Солженицыну после «Одного дня Ивана Денисовича», опубликованного в 1962 г. в «Новом мире» Твардовского. В 1963 г. повесть вышла отдельной книжкой.
В ней писатель поднял лагерную тему. Но пик славы пришёлся на 70-е годы. В те годы Солженицын жил в США и в СССР его произведения не публиковались. Правда, какие-то отрывки публиковались в самиздате. Отрывки передавали по «голосам». Авторитет его можно выразить словами: Солженицын – борец, выслан за Правду, пишет книги, но их власть запрещает. То есть авторитет Солженицына рос, благодаря «пропаганде замалчивания» – из серии «гонимых любят».
А надо было бы опубликовать хотя бы его автобиографию «Бодался телёнок с дубом». Можно было и «Архипелаг», как книгу – саморазоблачение. А лучше – все его книги и тогда сразу стало бы ясно, что Солженицын – никакой ни «гений», а графоман, которого завтра забудут. Как это и случилось сразу после его смерти. Но власть создавала из Солженицына «Великого».
Солженицын рассказывает о своих предках: «Деды мои были не казаки, и тот, и другой – мужики. Мужицкий род Солженицыных зафиксирован даже документами 1698 г., когда предок мой Филипп пострадал от гнева Петра… А прапрадеда за бунт сослали из Воронежской губернии на землю Кавказского войска».
Поселившись на земле Кавказского войска, Солженицыны осели в станице Саблинской, недалеко от небольшого города Георгиевска. Что это был за городок? В одном из дореволюционных изданий о нём сказано, что это – «малолюдное еврейское поселение, окружённое немецкими колониями» [298; с. 10].
Почему же высланный поехал именно туда, ведь есть, например, Ростов, другие русские города? Прапрадеда звали Семён, сына его – Ефим, внука – тоже Семён. Семён Ефимович был женат дважды на казачках – Пелагее и Марфе, от которых имел много детей – Константина, Василия, Исаакия, Евдокию, Анастасию, Илью и Марию. (До революции имя Исак (Исаакий) было христианским, а не только еврейским.).
Солженицын пишет, что жили они в «глинобитной землянке», но где тогда умещались все дети? И как это женщины выходили замуж за бомжей из «землянки»? А они и не выходили за бомжей. Солженицын, противореча сам себе, пишет в «Телёнке», что его отец Исак имел несколько пар быков и лошадей, десяток коров да двести овец. И это – бедность?! Кстати, «землянка» сохранилась до наших дней: по словам директора саблинской школы Г. Смородина, это – «запущенная старинная рыжего кирпича двухэтажная постройка с высокими некогда изящными окнами» [298; с. 11]. Семён, по всей видимости, арендовал землю.
Сын Семёна от первого брака Исаакий родился 6 (18) июня 1891 года. Закончив пятигорскую гимназию, поступил в Харьковский университет, в 1912 перевёлся в Московский. Откуда, интересно, в «землянке» взяли деньги на учёбу только одного ребёнка, а их было целых семь?
Стоп. Итак, Солженицын происходил из крестьян. Ложь. Напомню, русское общество делилось на сословия. Это было не аморфное деление, а жёсткое кастовое общество. Соответственно, были и сословные учебные заведения. И не мог сын крестьянина поступить в гимназию и потом в университет. А что касается гимназии, то это – чисто дворянское учебное заведение. Солженицыны были дворянами.
После революции (по понятным причинам) все стали происходить из «рабочих» и «крестьян», а о «мелочах», типа гимназии или семинарии, забылось. Но именно на «мелочах» всех и ловят.
По окончании артиллерийских курсов Исак ушёл на фронт (был описан Солженицыным в романе «Август Четырнадцатого» под именем Исаака Лаженицына). Стал подпоручиком (а тогда все офицеры были дворянами). Весной 17-го получил возможность приехать домой, познакомился с Таисией Захаровной Щербак. Её отец арендовал 2 тыс. десятин и имел 20 тысяч овец. И этот богач выдал дочь за бомжа! Во чушь!
Своего сына Исаак и Таисия назвали Александром, крёстной матерью стала некая Мария Васильевна Кремер [298; с. 13]. Видимо, крещёная в православие немка.
В середине 20-х Таисия с сыном переехала в Ростов, где стала работать стенографисткой и машинисткой в ростовской милиции, а потом в облисполкоме [298; с. 15]. В сентябре 1926 Солженицын пошёл в Покровскую школу им. Зиновьева, где получил кличку «Морж» [298; с. 16]. Дружил с Николаем Виткевичем, с которым будет дружить всю жизнь.
В 1936 году Солженицын окончил школу с золотой медалью и поступил на физмат Ростовского университета. Виткевич так же туда поступил. (В скобках замечу, что в журнале «Студенческий меридиан» в № 7 за 1990 год была опубликована статья Иосифа Гегузина «Студенческие годы Александра Солженицына», в которой была воспроизведена фотокопия аттестата, выданного 22 июня 1936 года на имя Солженицына Александра Исааковича, а на следующей странице – заявление от 8 июля с просьбой о зачислении в университет – там он уже стал Исаевичем.) В университете Солженицын знакомится с Натальей Алексеевной Решетовской. У Решетовской уже был ребёнок от первого брака.
Начало «Великого служения»
«Я, – пишет Солженицын в «Архипелаге», – вспоминаю третий курс университета, осень 1938 года. Нас, мальчиков – комсомольцев, вызывают в райком комсомола раз и второй раз и, почти не спрашивая о согласии, суют нам заполнять анкеты: дескать, довольно с вас физматов и химфаков, Родине нужней, чтобы шли вы в училище НКВД. Годом раньше тот же райком вербовал нас в авиационное училище. И мы тоже отбивались, но не так стойко, как сейчас… Всё же кое-кто из нас завербовался тогда. Думаю, что если бы очень крепко нажали – сломали б нас всех». И в первом, и во втором случае речь шла о направлении в училища по путёвкам комсомола. Солженицын пишет о «вербовке в авиационное училище». Но между «вербовкой» в авиационное училище и вербовкой в училище НКВД – большая разница.
В советское время при каждом вузе существовали кураторы из «органов» и ясно, что Управление НКВД согласовывало список кандидатов-студентов с куратором. Более того, в такие училища направлялись по представлению куратора. Следовательно, Солженицын «проявил себя» перед куратором. В чём проявил? В стукачестве.
Придя в НКВД, Солженицын пишет, что его «почти не спрашивали». «Почти не спрашивали» означает
