Ингерманландский излом. Борьба ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918 — 1920 гг.) - Михаил Арнэвич Таргиайнен
1.2. Формирование подразделений из числа ингерманландцев в составе Северо-Западной армии и их взаимодействие с военным руководствам и одноименным правительством при наступлении на Петроград осенью 1919 г.
Исследуя события, происходившие во время гражданской войны на Северо-Западе России и участие в них ингерманландских финнов, необходимо коснуться проблемы формирования Северо-Западного корпуса, а впоследствии армии.
После подписания Брестского мирного договора немецкие войска вывели свои соединения из Прибалтики. Но, уходя, немцы не желали утратить свое влияние на Прибалтику, а потому решили сформировать антибольшевистские организации, поддерживая которые они могли бы влиять на настроение и внутреннюю жизнь в прибалтийских странах. Среди солдат оккупационных войск нашлось довольно много таких, которые не пожелали возвращаться домой: они были сведены в особую дивизию, получившую наименование Железной и оставшуюся под немецким командованием в Прибалтике.
А. П. Родзянко отказался возглавить «Железную дивизию». Руководство ею было возложено на князя Ливена. В двадцатых числах января 1919 г. А. П. Родзянко на пароходе вышел из Либавы и через два дня прибыл в Ревель. Еще на пароходе Родзянко от графа Палена и полковника Бибикова узнал, что Северная армия, перейдя на территорию Эстонии, переформировалась в Северный корпус под командованием полковника Дзерожинского, а в ближайшем будущем генерал Лайдонер — главнокомандующий эстонской армией, на пост командующего корпусом пригласит генерала Арсеньева.
Северный корпус начал формироваться осенью 1918 г. в Пскове по инициативе немецкого командования и на немецкие деньги под руководством генерала А. Е. Вандама (Ядрихина). В начале октября его представители обратились через бывшего земского начальника Линде к союзу торговых промышленников Пскова с предложением создать русский корпус из офицеров, бежавших в Псков из разных местностей России. Союз послал бывшего городского судью Подшивалова в штаб к майору Клейсту, который подтвердил, что немцы готовы дать 10 млн марок на дивизию. В то время в Пскове было около 200 офицеров русской армии. Псковитяне создали комитет, состоявший из нескольких отделов, и собрали около 200 тыс. руб., город дал также 50 тыс. руб. Начальником штаба первоначально пригласили генерала А. Е. Вандама, а командующим — А. Драгомирова. Однако Драгомиров отказался, и на его место прибыл генерал Келлер, которому выплатили 350 тыс. руб. подъемных. Немцы долгое время не оказывали финансовой поддержки, но затем выделили 2 млн марок. Вскоре под натиском большевиков Северный корпус, которым тогда командовал полковник фон Неф, и партизанский отрад полковника Балаховича отступили из Пскова в Эстонию и там продолжили формирование. Впоследствии на должность командующего уже Северо-Западной армии был назначен генерал А. П. Родзянко.
Чрезвычайно любопытной фигурой в Северо-Западной армии был Станислав Никодимович Булак-Балахович. Его мать — полька, отец — литовец. По образованию — агроном, офицер, участник Первой мировой войны. Служил долго у большевиков, но потом перешел на сторону белых. При этом накануне перехода Булак-Балахович предупредил генерала Вандама в Пскове, что он с собой приведет две дивизии, как только в Пскове сформируется Северный корпус В конце октября 1918 г. Балахович действительно явился в Псков Немцы первоначально разоружили бойцов Балаховича и поместили их в арестантские роты. Генерала Вандама вскоре сменили. На его место был назначен фон Неф. Он-то и способствовал активному привлечению Балаховича и его людей к борьбе с Красной Армией. И не ошибся. О партизанах Балаховича вскоре узнали на всем Северо-Западе.
В основу своей партизанской работы Балахович положил методы, заимствованные у большевиков. Сам он был честен, но личному составу отряда разрешал грабить. Поговаривали, что в Ревеле офицеры Балаховича швыряли деньги пригоршнями. Уже в Пскове Балахович проявил большую жестокость. Людей вешал днем в центре города на фонарях, причем адъютант Балаховича предлагал казнимым самим вешаться, что большинство и делало.
Одновременно находящиеся в Эстонии противники Советов попытались соединить военные силы, для чего с одобрения эстонского премьера Пятса создали «самозащиту» под руководством генерала Геникса. Во главе «самозащиты» и отрядов Северного корпуса в середине декабря 1918 г. стал полковник Дзерожинский. «Самозащита» создала 1-й Ревельский партизанский отряд. Когда Родзянко служил в Пскове в чине полковника в отряде полковника фон Нефа, последний, будучи командиром корпуса, произвел его в генералы. Родзянко ответил взаимностью и вскоре произвел фон Нефа в генералы.
Весьма интересными и колоритными являются характеристики, данные Родзянко, Дзерожинскому и Крузенштерну членом сформированного впоследствии Северо-Западного правительства H. Н. Ивановым: «Милый, но безвольный и безжизненный старик, бывший 17 лет ротным командиром, полковник Дзерожинский, устроенный на пост командующего корпусом за бесхарактерность, [не годился] даже на второе лицо в корпусе, несмотря на громкий титул командира. Начальник штаба полковник Крузенштерн, весь предан интересам Юденича и правых русских, человек с узко-сословными мыслями, без организаторского таланта и недостойный развязать даже ремень у обуви вождя, не только быть вождем. Генерал Родзянко — храбрый и способный в обстановке боя для увлечения войск вперед и только, в остальном человек больших минусов, особенно в области организации и политики и не только в сфере политического, но и обычного житейского такта. Он был уместен на посту командира русских отрядов только при подчинении серьезному и талантливому главнокомандующему».
Дополнительные черты к портрету А. П. Родзянко, характеризующие его политические и профессиональные качества, содержатся в воспоминаниях полковника П. Полякова: «Родзянко известный скакун в Англии, — племянник М. В. Родзянко, грубый, малоотесанный, в сущности без всякого военного образования, упрямый, любитель выпить, женатый на местной уроженке-немке, не говорящей и не понимающей по-русски, но любящей влиять на дела и давать советы. Родзянко популярен в части корпуса и интригует против Дзерожинского. Политическая физиономия Родзянко неопределенна — с эстонцами откровенно груб, с ингерманландцами откровенно заносчив и во внешних отношениях достаточно бесцеремонен и нетактичен. В Финляндии его фамилию равнодушно не могут слышать».
Антипатия, возникшая между А. П. Родзянко и H. Н. Ивановым, нашла свое отражение в воспоминаниях министра здравоохранения Северо-Западного правительства M. С. Маргулиеса, который отчасти подтвердил характеристику, данную Ивановым Родзянко. К Родзянко 16 июня 1919 г. пришла депутация Русского Совета, он входит, запоздав в зал, и говорит: «ну и жарко (трехэтажное слово). А вы чего здесь? — обращаясь к депутатам, — а, Ивановны! Что это Иванов в Пскове делает? Хороводится с Балаховичем? Я его распустил. Хватайте Иванова за... и повесьте, а Балаховича я сам расстреляю, он не военный человек, он — ксендз-расстрига, он разбойник». В предисловии к
