История Финляндии. Время императора Александра II - Михаил Михайлович Бородкин
Из своего путешествия Берг прислал два письма. В первом из них он сообщал своему чиновнику для особых поручений ф.-Филиппеусу, что положение оказалось худшим, чем он ожидал. К этому он прибавлял, что об этом обстоятельстве никому не должно быть известно ничего, абсолютно ничего.
Во время войны русское военно-интендантское ведомство в Финляндии сосредоточило во многих городах обширные запасы муки. По заключении мира, эти запасы подлежали обратной отсылке в Россию. Но после переговоров с сенатом, финляндская казна согласилась купить их для нуждающихся местностей. К сожалению, мука оказалась испорченной и часть кулей были полны червей.
По возвращении Берга из поездки, его первыми словами были: «Дело обстоит там очень скверно; не нужно, однако, беспокоить публику и говорить ей об этом».
В августе 1856 года Берг поехал в Москву на коронацию. В сопровождавшей его депутации от четырех сословий находилось несколько крестьян, но не из тех местностей, где предстоял неурожай. Крестьяне слышали кое-что о надвигавшейся голодовке, но не знали ничего определенного и потому обратились к Бергу с вопросом. Берг велел перевести им, что жатва будет довольно плоха, но что в общем виды на урожай не возбуждают опасений.
«Я никогда не мог уяснить себе вполне определенно, читаем в воспоминаниях Филиппеуса, какую политическую цель, в данном случае, преследовал Берг». В первых числах сентября 1856 года дальнейшее утаивание сделалось прямо невозможным, и правда выступила на свет во всей своей ужасающей наготе.
В первом номере абоской газеты («Åbo Uncl».) за 1857 год говорится: «враг — голод — опят угрожает нашему народу, враг беспощадный. Выйдем из каждого дома, который им пощажен, и поможем тем братьям и сестрам, к которым грозный враг приближается. Сделаем так, чтобы, когда минет 1857 год, история могла начертать о народе Финляндии: великую нужду победила великая братская любовь».
Опасались, что беднейшему населению опять придется смешивать муку с корой в течение зимы. Уже в начале года в Улеаборгской губернии более половины населения в деревнях не имело своего хлеба; в Куопиоской губернии — около 2/3 населения, в Вазаской губернии почти 1/4 часть, таким образом, в этих трех губерниях насчитывалось до 229,000 человек нуждающихся. Эдв. Нюландеру и Эл. Лёнроту правительство поручило в течении лета посетить места голодовки, с целью объяснения населению, как употреблять в подспорье олений и исландский мох, вместо соломы и коры.
Во многих местах поля оставались незасеянными, за несвоевременным получением зерна, и потому даже в более зажиточных дворах счастливыми считались те, которые еще имели соленую рыбу и несколько молока. Бедным приходилось употребить на убой свой скот, чтоб кормиться его мясом. В Куолаярви многие в течении нескольких недель принуждены были питаться исключительно соломой. Ее мелко крошили и смешивали с водой в корзине из куска бересты; эту смесь подогревали в печи и затем ели. Последствиями были тяжкие желудочные болезни, водянка и еще чаще нервная горячка. Смертность чрезвычайно возросла и замечательно то, что более сильные люди менее переносили болезни.
Если правительственная помощь запаздывала в некоторых местностях, то причиной тому были плохие пути сообщения на севере. Энергия же, с которой шли на встречу беде как правительство, так и частные жертвователи была похвальна. Большие денежные суммы стекались со всех сторон. По подписке в Петербурге собрано было около 35.000 рублей. Генерал-адъютант граф Закревский доставил в январе 1857 года 6.500 рублей, собранные им в Москве, по частной подписке. В апреле того же года он прислал еще 2.075 рублей. Щедрые пожертвования поступали из Швеции, Гамбурга, Англии и др. стран. Многие общины края доставили жито: русская казна продавала свои запасы муки в крае по самым умеренным ценам, а финская казна, кроме 54.906 рублей деньгами, выдала еще жита из общественных запасов почти на 1.300.000 рублей.
Зерно для посева выдавалось заимообразно на выгодных условиях. Все показывает, что нужда была велика, но и «помощь как со стороны общества, так и со стороны правительства была огромная».
Подводя общий итог пережитому тяжелому периоду, абоская газета писала: 1857 год был временем испытания для края. Он начался голодовкой и окончился денежным кризисом, вызванным торговым застоем, который охватил культурные страны, стоявшие во главе промышленности и торговли.
Как ни странно, но неурожай 1857 года имел для Финляндии и свою хорошую сторону. «Огромное народное бедствие, вызванное неурожаем, более чем когда-либо укрепило Берга в его уверенности, что первая и важнейшая забота правительства должна состоять в том, чтобы, всеми мыслимыми способами и в возможно кратчайший срок, поднять благосостояние края», и он, со свойственной ему редкой энергией, принялся за новые планы и проекты.
Финляндский генерал-губернатор граф Берг в конце 1857 года препроводил, для доклада Государю Императору, отношение хозяйственного департамента финляндского сената о торговом балансе Финляндии за неурожайный 1856 год. Много лет подобные донесения составляли «балласт доклада». Сперва в статс-секретариате, по заведенному порядку, заготовлена была о сем всеподданнейшая докладная записка, но потом, для придания в глазах Государя большего значения делу, граф Армфельт неожиданно внес его в комитет по финляндским делам, где это дело отнесли к числу существенных. Из донесения сената и справки финляндского торгового стряпчего выведен баланс не в пользу Финляндии, в 3,766,225 рублей.
Этот невыгодный для Финляндии торговый баланс можно было отчасти, по мнению комитета, приписать усиленному привозу в Финляндию разного хлеба для продовольствия жителей, особенно нуждавшихся в нем по случаю неурожая в северных губерниях, но, тем не менее, комитет счел своим долгом обратить внимание Государя на перевес привоза товаров из России над вывозом их из Финляндии, так как в этом отношении нельзя было в будущем предвидеть благоприятного для Великого Княжества оборота, если между финляндскими и российскими промышленниками не будет существовать взаимности в праве сбыта своих произведений, ибо по действовавшим постановлениям о торговых сношениях России с Великим Княжеством допущен привоз из Финляндии в Россию только определенных произведений и изделий, а других — в ограниченном количестве, тогда как ввоз из России в Финляндию всех вообще товаров, даже иностранных произведений, за исключением лишь хлебного вина, разрешен без всякого ограничения. Государь собственноручной резолюцией повелел: «Войти по этому в сношение с министром финансов» (11 — 23 декабря 1857 года).
Для исполнения монаршей воли, двум особым чиновникам, одному — от министерства финансов, а другому — со стороны финляндского управления, поручено было рассмотреть дело и составить новый проект положения о торговле с Финляндией). Карл-Фабиан Лангеншельд, бывший с декабря 1857 года уже сенатором
