Вадим Эрлихман - Робин Гуд
Судя по балладе «Робин Гуд и отчаянный монах», Робин познакомился с ним привычным для себя способом. Услышав от товарищей, что в Аббатстве источника (Fountain's Abbey) живет монах, способный одолеть и его, и всех его людей в стрельбе из лука и схватке на мечах, разбойник без промедления пустился на его поиски. Когда он отыскал брата Тука, тот выглядел совсем не по-монашески — в стальном шлеме, с мечом и щитом (кстати, так же снарядился и сам Робин, что было для него крайне нетипично). Дальнейшее — перетаскивание друг друга через ручей с последующим состязанием в стрельбе и отчаянной схваткой на мечах — убедило Робина, что его новый знакомый силен, смел и к тому же наделен чувством юмора. Для виду запросив пощады, он протрубил в рог, вызвав на подмогу стрелков, но монах тут же свистнул — и на помощь ему из леса примчались полсотни свирепых псов. Только когда Маленький Джон застрелил десяток из них, монах согласился пойти на мировую:
Я вам отсыплю золотых,Сошью любой наряд.Хоть год живите у меня,Я буду только рад.
В оригинале монах пообещал Робин Гуду каждое воскресенье выдавать ему нобль (золотую монету) в виде дани, досыта кормить разбойников и к каждому из трех главных церковных праздников шить им новую одежду. Далее в переводе Ивановского говорится:
С тех пор в аббатстве за рекой,В крутых его стенах,Был у стрелков надежный друг,Отчаянный монах.
Опять расхождение с оригиналом: там сказано, что монах уже семь лет жил в Аббатстве источника, и прежде не покорялся ни рыцарю, ни графу. Ни о какой дружбе речи не идет — как и о том, что брат Тук вступил в разбойничье братство. Его обитель нужна была Робину как плацдарм, где можно узнать новости, спрятать добычу или скрыться самому. Судя по балладам, таких «малин» у разбойника и без того было немало — хотя бы усадьба благодарного рыцаря Ричарда Ли или дом старухи, где он прятался в балладе «Робин Гуд и епископ». Но Тук был ценен и сам по себе как опытный боец и местный «авторитет», с которым лучше жить в дружбе. Похоже, еду и одежду для разбойников обеспечивал не он сам, а его аббатство, где воинственный монах, судя по всему, играл не последнюю роль.
Известное в средние века Аббатство источника действительно находилось в Скелдейле, недалеко от Барнсдейлского леса; оно принадлежало ордену цистерцианцев. В Шервудском лесу есть небольшой Источников лог (Fountain Dale), а рядом с ним — колодец брата Тука, но никакого монастыря там никогда не было. В то же время баллады называют Тука не «монахом» (monk), а «братом» (friar), то есть членом одного из нищенствующих орденов, появившихся в Англии только в середине XIII века и первое время не живших в монастырях, а странствующих в поисках подаяния небольшими общинами или поодиночке. Поэтому или Тук никогда не жил в Аббатстве источника, или вся история его встречи с Робин Гудом вымышлена.
Второе кажется более вероятным, тем более что брат Тук вписался в робингудовскую традицию довольно поздно. Баллада, героем которой он стал, относится к началу XVII века, в более ранних источниках он не встречается, да и из поздних упомянут лишь в двух. Гораздо раньше его имя появилось в исторических документах: в королевской грамоте 1417 года упомянут бывший священник из Сассекса с этим прозвищем, который бросил свой приход и вступил в разбойничью шайку. В 1429 году тот же персонаж снова упоминается в грамоте, уже как главарь разбойников; сказано также, что его настоящее имя — Роберт Стаффорд. Что с ним стало дальше, неизвестно, как неизвестно и то, почему он выбрал прозвище Тук. Старинное слово Tuck означает как «скрывающийся», так и легкий меч или рапиру. Разбойнику подходят оба значения, но почему это слово отнесено именно к монаху?
Ответ может дать уже упомянутая традиция майских игр с участием Робин Гуда и его соратников. Как ни странно, Маленький Джон там появлялся редко, зато брату Туку отводилась весьма заметная роль. Его роль играл человек в монашеской рясе (часто с подложенной под нее подушкой, изображавшей живот) и с дубиной в руке. Он участвовал в шествии Короля и Королевы мая — напомним, что ими обычно были Робин Гуд и дева Мэриан, — смешил собравшихся шутками, а потом вместе с другими танцевал моррис. Тук присутствует и в народных фарсах о Робине, включая самый ранний — «Робин Гуд и шериф Ноттингемский», записанный в 1475 году. Особенно много таких фарсов появилось в эпоху Реформации; некоторые игрались при дворе Генриха VIII, и монах Тук непременно присутствовал там как сатира на католическое духовенство. Около 1560 года печатник Джон Копленд издал сборник пьес, куда вошел фарс «Робин Гуд и монах». Там Робин и Тук после схватки опустошают в знак примирения бочонок вина, а потом разбойник жалует монаху lady free — в тогдашнем значении гулящую девку. Прыгая от радости, брат Тук распевает непристойные куплеты.
Из народной литературы причетник из Копменхерста бодро шагнул в профессиональную. Шекспир в пьесе «Два веронца», написанной в конце XVI века, вложил в уста одного из персонажей (что характерно, разбойнику) следующую фразу:
Ручаюсь плешью старого монахаИз удалой ватаги Робин Гуда,Он подходящий атаман для нас![39]
В те же годы брат Тук отметился как герой второго плана в пьесах Энтони Мандея, где он вместе со своей возлюбленной Дженни преданно служит Робину. После этого он присутствовал практически в каждом произведении о «вольных стрелках», почти не меняясь: это силач, обжора и выпивоха, такой же символ «доброй старой Англии», как Маленький Джон. «Айвенго» В. Скотта и «Дева Мэриан» Т. Пикока заложили традицию, по которой Тук был влиятельным членом разбойничьего «штаба», третьим по значению после Робина и Джона. Кое-кто из авторов намекал, что он умеет читать и писать и уже поэтому является «мозговым центром» робингудовской ватаги. В повести Михаила Гершензона «Робин Гуд» он даже пишет прокламации, призывающие крестьян к восстанию. В англоязычной прозе монах таких подвигов не совершает, но оттого не становится менее симпатичным. Странное дело: если в годы Реформации его использовали для борьбы с католической церковью, то теперь он скорее пропагандирует ее.
Каким же образом брат Тук попал в орбиту робингудовского предания? Реальный Роберт Стаффорд, орудовавший на юге Англии в XV веке, никак не мог сотрудничать с возможными прототипами Робин Гуда, которые гораздо раньше подвизались на севере. Как можно догадаться, союз между собой заключили не исторические персонажи, а их мифологические прототипы — те, кому посвящались майские игры. И если Робин, как уже говорилось, отдаленно связан с великим англосаксонским богом Воденом, то брат Тук так же отдаленно напоминает другого бога — Тура или Тора. Этот громовержец отличался могучим телосложением, неумеренным аппетитом и виртуозным обращением с молотом, который воображение потомков вполне могло превратить в дубину. С Тором связывали четверг (Thursday), дуб и белый цвет — не отсюда ли белые рубашки танцоров морриса? Возможно, в генезисе образа Тука участвовал и другой персонаж — кельтский бог плодородия, которого в Ирландии называли Дагдой, а в Британии, по римскому образцу, Геркулесом. Он, в отличие от Тора, был не только рослым, но и тучным, и в качестве оружия тоже использовал дубину. А еще имел волшебный «котел изобилия», из которого каждый мог доставать пищу по своему вкусу — вспомним, что монах щедро угощал разбойников.
Местом встречи Тука и Робина оказался лес, с которым народная фантазия связывала обоих этих персонажей. Дело монаха Стаффорда доказывает, что имя Тука уже в XV веке было прочно соединено с разбойным промыслом — возможно, именно благодаря Робин Гуду, который к тому времени уже обрел черты Майского короля. Тогда же рядом с Робином появилась еще одна главная героиня легенды — дева Мэриан, тоже пришедшая из майских игр. Ее дальний прототип — языческая богиня плодородия, которая с приходом христианства ассоциировалась сразу с двумя персонажами евангельской легенды — Марией Магдалиной и Марией Иаковлевой, женой Клеопы. По распространенной в Англии и Франции легенде, обе Марии после распятия Христа отправились на корабле в Западную Европу, чтобы проповедовать там новую веру. В Англии ими якобы было основано знаменитое аббатство Гластонбери, сыгравшее важную роль в формировании преданий о короле Артуре и Святом Граале. Марию Иаковлеву, остававшуюся в тени своей более известной тезки, часто путали с ней, а заодно и со святой Марией Египетской, которую, как и Магдалину, считали раскаявшейся блудницей. В Англии, где «египтянами» (gipsies) называли цыган, за этой Марией закрепилось прозвище Цыганка.
Культ Марии Цыганки был широко распространен на Западе под покровом официального христианства, соединяясь с культом древней богини любви и плодородия — античной Афродиты. Как и Афродиту, ее связывали с морем («Мария Звезда морей») и иногда изображали в виде русалки, а символом ее считалась раковина — такие раковины несли с собой паломники, отправлявшиеся к могиле святого Иакова (брата Марии) в Сантьяго-де-Компостела. Ее еще называли «маленькой Марией» в отличие от «большой», матери Христа, дав ей уменьшительное имя Марион, которое появилось в Европе в X–XI веках и только позже было переосмыслено как Марианна или Мария-Анна. Вероятно, именно священный брак этой героини с юным богом весны и цветения был изначальным сюжетом майских игр. Возможно, в Англии их участников называли Mary’ men (люди Марии), а позже это прозвище превратилось в merry men — «удальцов» Робин Гуда.
