Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин
Судьбы женщин-революционерок, женщин-комиссаров, женщин-красноармейцев достаточно полно отражены в истории и литературе: Анка-пулеметчица из «Чапаева» Фурманова, женщина-комиссар из «Оптимистической трагедии» Вишневского (ее прототипом была известная революционерка Лариса Рейснер), Марютка из рассказа «Сорок первый» Лавренева, Ольга из рассказа «Гадюка» Алексея Толстого, Вавилова из рассказа «В городе Бердичеве» Гроссмана...
Реальные женщины затмили в резне гражданской смуты своей жестокостью многих мужчин-чекистов. Это тоже новая страница истории органов госбезопасности Советского Союза, открытая ленинской ВЧК. В царское время женщины в таком количестве в таких службах Российской империи не служили.
В органах ЧК при пропагандируемом активном равноправии полов дамы-чекистки временами занимали очень высокие должности.
Как наводившая ужас в Украинской ЧК Эльза Грундман — товарищ Роза. Ей первой из женщин-чекисток Дзержинский вручил знак «Почетный чекист». Грундман кроме зверств при допросах отличалась отчаянной храбростью. По приказу начальника оперативного отдела Украинской ЧК Евдокимова она в 1919 году внедрилась в банду «зеленого» атамана Лихо под Винницей. Застрелив Лихо в комнате «для переговоров», сбежала из лагеря бандитов. За эту и другие подобные операции она много раз удостаивалась различных наград: маузер с надписью «За самоотверженную борьбу с контрреволюцией и бандитизмом» (1919), золотые часы от РВС Юго-Западного фронта (1920), золотой портсигар от РВС Южного фронта (1921), лошадь от РВС Харьковского военного округа (1922), золотые часы от ЦИК Украины (1923), орден Красного Знамени (1926), грамота и золотые часы от Коллегии ОГПУ СССР (1928).
30 марта 1931 года женщина по прозвищу Боевая Эльза, первая дама — «почетный чекист» покончила с собой выстрелом из наградного маузера на почве ревности и депрессии[102].
Была еще возглавлявшая несколько месяцев в конце 1918 года ЧК в Петрограде Варвара Яковлева — единственная женщина в Коллегии ВЧК за все время ее существования в 1917—1922 годах.
Или Евгения Бош — одно время она возглавляла Пензенскую ЧК, откуда Москва отозвала ее после жалоб на ее изощренную и часто безмотивную жестокость.
Одной из самых колоритных чекисток первых лет этой службы была Антонина Палынина, еще в царской России прославленная прессой как Казак Антошка. Эта пензенская авантюристка на манер девицы-кавалериста Дуровой из фильма Эльдара Рязанова «Гусарская баллада» (в исполнении Ларисы Голубкиной) под видом мужчины воевала на фронтах Первой мировой войны в казачьей коннице. В отличие от другой знаменитой в те годы русской женщины — командира легендарного женского «Батальона смерти» Марии Бочкаревой, расстрелянной в 1920 году в Красноярске по приказу председателя Сибирской ЧК Павлуновского, юная кавалеристка Палыпина стала сотрудницей Смоленской ЧК и участвовала затем в «зачистках» бывших белогвардейцев в Новороссийске, где, по воспоминаниям самой Палыпиной, ей «каждый день приходилось применять оружие». Уйдя из ЧК-ГПУ только в 1927 году, Палынина до глубокой старости работала медсестрой в родной Пензе.
Часто в ЧК женщин новой «раскрепощенной от предрассудков» России вели не политические устремления или феминистическая позиция, а именно авантюризм, как эту пензенскую девушку, пошедшую путь от патриотического образа Казака Антошки до чекистки эпохи красного террора. А муза и возлюбленная Сергея Есенина по имени Галина Бениславская с 1918 по 1922 год тоже работала в секретном отделе ВЧКТПУ. Неизвестно, что эту богемную даму из Серебряного века, любительницу поэзии, гражданскую жену Есенина до встречи его с Айседорой Дункан, привело в карательное ведомство. Она тяжело переживала уход от нее Есенина, а затем его уход из жизни вообще. В 1926 году бывшая чекистка Бениславская застрелилась у могилы поэта на Ваганьковском кладбище в Москве, оставив записку: «В этой могиле для меня все самое дорогое...» Вряд ли в ВЧК эту ранее утонченную и экзальтированную богемную красавицу привели большевистские воззрения и вера в марксизм.
Бывшей идейной революционерке-подполыцице Ашихминой-Андреевой также были не чужды любовные влечения. Ее мужчиной надолго стал Самсонов[103].
Военный контроль как орган военной контрразведки достался Советской республике от старой армии. Линия ВЧК по вопросу использования в спецслужбах бывших жандармов расходилась с установкой председателя РВС Троцкого, взявшего курс на массовое привлечение в новую армию царских офицеров. Уже в январе 1918 года Дзержинский потребовал ликвидировать старую военную контрразведку. Но Совнарком не поддержал его и оставил при РВС военный контроль, наполовину состоявший все из тех же военспецов. Тем не менее Президиум ВЧК 9 апреля 1918 года постановил «...взять в ведение ВЧК работу по военной контрразведке». Так появились параллельные военному контролю структуры — фронтовые и армейские ЧК.
В конце 1918 — начале 1919 года военно-политическая обстановка на Восточном фронте изменилась не в пользу большевиков. 25 декабря 1918 года войска 1-го Сибирского стрелкового корпуса 27-летнего генерал-майора Пепеляева захватили Пермь. Разгром красной 3-й армии открывал дорогу на Москву. 5 января 1919 года в Вятку прибыла партийно-следственная комиссия во главе со Сталиным и Дзержинским. Одним из итогов деятельности этой комиссии стало упразднение военного контроля и создание особых отделов ВЧК, на которые возлагался контроль за армией. 6 февраля ВЦИК утвердил «Положение об особых отделах при ВЧК». Они должны были бороться с контрреволюцией и шпионажем, следить за военачальниками и изучать настроения в войсках.
Сталин и Дзержинский были довольны знакомством с начальником отдела военного контроля красной 3-й армии (вернее ее остатков) Самсоновым. При реорганизации военной контрразведки он остался на посту руководителя нового особого отдела ВЧК этой армии. Здесь, уже являясь чекистом, Самсонов заявил о переходе от анархо-коммунистов в ВКП(б). Спустя три месяца его, по инициативе Дзержинского, отозвали в Москву и назначили начальником только что созданного в Московской ЧК Особого отдела. Вместе с ним в столицу уехала его помощница и гражданская жена Андреева. Перевод их в Москву совпал с обострением отношений большевиков и анархистов.
Если теоретическое наследие идеологов русского анархизма гвардейского офицера Михаила Бакунина и князя Петра Кропоткина выразить двумя словами, то ими будут «равенство и свобода». Поэтому анархисты «дружили» со всеми левыми партиями. Независимо от конечной цели борьбы их союзниками были и эсеры, и большевики. В то время разница в программах не играла большой роли, главным было сходство в действиях. Митинги, листовки, контрабандная перевозка оружия для боевых дружин — вот постоянные занятия революционера независимо от его партийности.
