Виталий Полупуднев - У Понта Эвксинского (Том 2)
Савмак сказал, что посланцы степной Скифии прибыли кстати. Близится грозный час великой битвы боспорских рабов с черными легионами врагов свободы. Сейчас надежный друг дороже отца родного. Но до ушей Карзоаза быстро долетит новость о побратимстве рабского Боспора со скифскими немирными родами. Это побратимство означает, что родственные племена Тавриды хотят слиться воедино и взять в руки поводья своего счастья!.. Такая новость едва ли обрадует Карзоаза или Диофанта. Скорее она еще больше распалит их ярость, ускорит начало войны.
- Карзоаз и Диофант,- продолжал царь,- могут напасть на нас лишь с моря. Но полагаю, что понтиец потребует от князей-изменников Дуланака и Гориопифа помочь ему с суши своей конницей. Поэтому та война, что опять завязалась в Скифии, нам великая помощь! Она не даст князьям ударить нам в спину, свяжет им руки, да и Диофанту наступит на край плаща!.. Ему придется лучших гоплитов оставить в Херсонесе для подмоги грекам и князьям-предателям!.. Наша забота - помочь послам, одарить и обласкать их, снабдить оружием и доспехами ратными! Чем они сильнее, тем лучше для нас! Пусть наступают на Неаполь! И если боги помогут им овладеть сколотской столицей, то это будет и наша победа! Тогда они и к Херсонесу подступят. Не знаю только - надежен ли князь Мирак? Был он недавно другом Гориопифа. Не вспомнит ли он старой дружбы, не изменит ли?
- Фарзоя надо уговорить поехать с ними в Скифию! - выскочил вперед горячий Пифодор.- За него - вся степь!.. "Ястребы" говорят, что имя Фарзоя ныне боевой клич всех немирных скифских родов! Довольно ему здесь по храмам гулять да на храмовых девок заглядываться!
Царь не удержался от улыбки. Выступил Танай. Он с крестьянской солидностью откашлялся в ладонь и не спеша сказал.
- Верны слова Пифодора, Фарзою надо ехать! Но, видно, придется и мне вернуться на родину, ибо там у меня наберется не одна сотня молодцов из крестьян, что воевали вместе со мною. Я помогу Фарзою, если ты повелишь, великий государь, и оружием поможешь, Вместе мы сделаем так, что князья не выступят против тебя, не до того им будет.
Советники одобрили мужественную речь крестьянского воеводы, что показал свою храбрость и боевую смекалку во время ночных сражений.
- Оружие будет,- твердо ответил Савмак,- немало осталось его нам в наследство от Перисада, есть мечи, копья и щиты хорошие. Но мне неведомо поедет ли Фарзой? Что-то мрачен он и не очень приветлив со своими родичами.
- Томит его то, что рабом он был, - опять выступил Пифодор,- задор княжеский не дает покоя. Надо мною, говорит, даже вороны неапольские смеяться будут. Я, мол, освобожденный раб и останусь у Савмака простым воином.
- Возможно, от князей он и не дождется ничего, кроме насмешки, да ведь поедет не с пустыми руками. Дадим ему оружие и людей. И Танай при нем будет. Кто посмеется над сильным!.. А его родичи, "ястребы", я слыхал, народ отчаянный!
- Верно, государь, верно, - покрутил родосец головой,- отчаянные, так и лезут в драку! Сам бы ходил с ними в удалые набеги!
- Поедешь и ты с ними,- рассмеялся Савмак,- забирай своих пиратов! Они опять замечены в грабежах! Народ неспокойный! Позовите Фарзоя!
- Пьян он, очень много вина выпил. Чашу за чашей лил в себя, как воду.
Однако князь явился по первому зову. Лицо его пылало, глаза смотрели хмельно, но решительно. Он сразу догадался, о чем будет разговор, и был готов к ответу.
- Не хотел я,- ответил он с хрипотой в голосе,- покидать Боспора. Хотел стать твоим, Савмак, воином под именем Сколот. Но сейчас решил иное. Великая у меня вражда с Гориопифом, обидел он меня и род мой! Поеду мстить! Да и сердце рвется к родным местам.
- Сами боги указуют тебе путь правильный,- торжественно заключил Савмак.- Ты царский сколот и родственник Палака, ты любим народом! Твоя судьба не здесь, а там! Поезжай, брат мой!
Савмак обнял Фарзоя, они расцеловались,
- А насчет рабства скажу тебе как царь боспорский: властью своею и обычаем снимаю с тебя скверну рабства, возвращаю тебе звание князя и назначаю тебя своим воеводою! Ты поедешь в степи не как беглый раб, а как мой князь и воевода! И дружину дам тебе - не одна сотня рабов рвется к родным очагам в степи, ибо немало оказалось среди нас бывших кочевых скифов. Да еще охотников наберешь. Всех во фракийские латы оденем, вооружим и на коней посадим. Пусть кто-нибудь скажет о тебе обидное слово!.. Танай также поможет своими людьми... И Пифодора захвати, он грек пронырливый, сослужит тебе службу, и не одну!
- Велика твоя мудрость, молодой царь! - возгласили советники.
- А теперь идите догуливайте, нельзя оставлять гостей одних! Вы хозяева. Угощайте послов и сами угощайтесь!
- А ты? - спросил царя Лайонак.
- Я пойду прилягу, что-то язвы на ногах разгорелись.
7
Взошло солнце. Пир утих, упившиеся спали на скамьях и под столами. Многие разбрелись кто куда. Воины вели коней на водопой, брякая удилами. Бунак выскочил на галерею дворца и замахал руками:
- Тише вы! Царь только лишь уснул после бессонной ночи, а вы загремели! Превратили акрополь в конское стойло!
Подошел воин и сообщил, что какая-то девка добивается встречи с царем.
- Это еще что?! - ощетинился Бунак.- Делать, видно, нечего этой девке! Сама лезет к царю! Понадобится царю девка - он позовет!
- Да не то! Дело, говорит, есть к царю!
- Какое там дело! - замахал руками шут, но тут же задумался и пошел к воротам акрополя, распугивая воробьиные стайки, роющиеся в навозе вокруг лошадей, привязанных где попало. В воротах увидел Пситиру - дочь Фения и невесту Иафага. Она с улыбкой поклонилась.
- Чего тебе? - сердито спросил шут.
- Мне надо передать царю одну важную новость.
- Говори мне, я передам ему.
- Нет, не могу.
- Спит он. Не будить же царя ради твоей новости.
- Хорошо. Скажи царю, когда он проснется, что, если хочет узнать кое-что важное для него, пусть придет сам в дом отца моего! Не забудь! Забудешь - прогневишь царя, он не простит тебе этого, когда все узнает. Помни это!
Пситира с усмешкой на красивом, кукольном лице повернулась и исчезла так быстро, что Бунак не успел расспросить ее подробнее. Возвратился во дворец несколько озадаченным и решил, что тут кроется какая-то тайна. Может, предательство?.. Нет, не может быть такого, хотя Фений и эллин. Он не богач и не для чего ему заманивать царя к себе, да еще так грубо.
Когда он доложил царю об этом, тот, лежа в постели, задумался, потом вскочил на ноги.
- Выпей вина и поешь, государь!
- Нет, Бунак, бери меч, пойдешь со мною!.. А вот и Атамаз!.. Ты тоже последуешь за мною в город! Не думаю, что Фений послал дочь ко мне напрасно!
- Ты что, пешком?.. По городу?.. Ты ведь царь!
- А мы оденемся как простые воины, головы прикроем соломенными петазами!
Через час они были около дома Фения, где слышались крики и шум, несмотря на раннее, утро. Люди толпились, размахивали руками, громко обсуждая что-то.
- Чего с ним возиться! - басил высокий кузнец в испачканном сажей хитоне.- Убить его и выбросить в городской ров! Руби, Иафаг!
Фений и молодой воин, оба с обнаженными мечами, стояли, склонившись над большим продолговатым свертком.
- Вот он, предатель и разоритель мой! - кричал Фений.- Он хотел отнять у меня имущество и дочь с помощью пьяницы Оронта! Но теперь - новый царь, новые и порядки! А этот хитрец и злодей хотел спрятаться у старой курносой ведьмы - Синдиды!
- Да! - подхватил, пламенея, Иафаг.- Он хотел поработить Пситиру! А Синдида замышляла сделать из нее гетеру! За это и жрицу убить надо!
- А кто выдал заговорщиков и указал склеп, где собирался совет нашего царя Савмака? - добавил Фений.- Все он же - Форгабак! Это он подстроил так, чтобы прекрасная Гликерия попала в руки властей за то, что хотела спасти Савмака! Убить его!
- Он обижал многих! Это злой дух, а не человек! Руби, Иафаг!
Молодой воин поднял меч, толпа замерла на миг. Сверток стал обнаруживать признаки жизни. Кто-то старался выбраться из-под грубой ткани, издавая невнятное бормотание.
- Остановитесь! - вскричал новый царь, приближаясь.- Это я Савмак!
Люди вздрогнули, шарахнулись в сторону, Атамаз подбежал к Иафагу, обезоружил его. Фений, услыхав имя царя, поспешно бросил меч на землю.
- Кто это завернут в попону? - спросил царь.
- Это Форгабак, предатель и демон зла! - ответил Фений с низким поклоном.
- Разверните его!
Окружающие с любопытством вытянули шеи, когда Бунак и Атамаз вытряхнули из пыльной попоны толстого человека в старой, помятой хламиде и хорошо знакомом всем, засаленном войлочном колпаке, надвинутом на глаза.
- Это он, Форгабак! - убежденно сказал высокий кузнец.
- Не хитри, не хитри, вонючая лисица! - вскричал в ярости Фений, подскочив к своему врагу и пытаясь ударить его.- Не притворяйся пьяным! Сейчас ты получишь сполна за дела свои!
С помощью других задержанный пытался подняться на ноги, но бессильно падал, охая и стоная. Колпак свалился с него. Все увидели лысую голову с остатками седых волос около ушей. Сильный запах вина свидетельствовал, что он был мертвецки пьян.
