100 великих судебных процессов - Виорэль Михайлович Ломов
Обвинителями выступили 9 человек во главе с замом окружного прокурора М. Кларк. На протяжение 24 недель обвинение представило 58 свидетелей. Главным свидетельством, уличавшим Симпсона, стал тест ДНК, подтвердивший идентичность крови Николь и пятен крови на носках, в автомобиле и в доме О-Джея, а также окровавленная перчатка, найденная детективом М. Фурманом во дворе дома Симпсона (другая лежала возле трупов). При этом суду не предъявили ни орудия убийства, ни окровавленной одежды предполагаемого убийцы. (По всей видимости, крови на носках было недостаточно, т. к. носки могли подбросить.)
Обвиняемого защищала «сказочная упряжка» адвокатов: Р. Шапиро, Р. Кардашян (друг О-Джея) и знаменитый Дж. Кокран.
Защита быстро (в шесть недель) и ловко опровергла показания свидетелей обвинения и приложила все силы, чтобы убедить судей и присяжных в том, что дело полностью сфабриковано полицией. Это ей удалось, поскольку показания свидетелей защиты звучали гораздо убедительнее, да и «город ангелов» славился крайне напряженными взаимоотношениями полицейских и чернокожих жителей.
Адвокатам удалось изобличить М. Фурмана в том, что он убежденный расист, а также его лжесвидетельство о якобы найденной им перчатке, уверить суд, что убийц было двое, и вообще склонить общественное мнение к тому, что коррумпированные полицейские пытаются повесить дело на невиновного человека. Защита представила также распечатку телефонных разговоров подсудимого, в которой было зафиксировано, что «между 22.00 и 22.1 °Симпсон звонил по мобильному телефону своей любовнице Поле Барбьери».
Во время судебного заседания Дж. Кокран «велел Симпсону надеть окровавленные “перчатки убийцы”, после чего произнес в адрес присяжных: “Раз перчатка не подходит, его надо оправдать”. Эта фраза моментально стала крылатой».
Последним аргументом защиты, когда уже мнение судей склонилось на их сторону, стало заявление о том, что тест ДНК не достоверен. Это голословное утверждение, как ни странно, суд принял за чистую монету.
В решающий момент адвокаты предъявили присяжным увеличенную фотографию счастливой семейной пары Симпсонов, поведали, какой «их подопечный отличный парень и вообще прекрасный семьянин», и спросили, верят ли они, что О-Джей убил Николь? Поскольку фото с обезображенным трупом жены защитники не показали, у присяжных возобладали положительные эмоции. Тогда многие заметили, что «решение присяжных было продиктовано именно чувствами, а не здравым смыслом». (Внушил эти чувства сам Симпсон, адвокаты или СМИ – сегодня сказать невозможно.) Оно далось им после 5 часов обсуждения 3 октября 1995 г. и было единодушно (только такое и проходило в уголовном суде) – Симпсон не виновен. Это был подарок всей чернокожей Америке. При этом многие юристы были, мягко говоря, удивлены оправдательным вердиктом.
Через два года отец Р. Голдмана предъявил в гражданском суде иск Симпсону по тем же обвинениям. Гражданский суд, в отличие от уголовного, больше занимает наказание преступников деньгами, а не тюрьмой. На сей раз О-Джей суд проиграл вчистую, был признан виновным в двойном убийстве и присужден был выплатить семье погибшего 33,5 млн долл. По этому иску ушел с молотка дом Симпсона в Лос-Анджелесе и все его имущество. Апелляцию Симпсона по решению гражданского суда присяжных суд Калифорнии отклонил.
В 2007 г. О-Джей опубликовал книгу под названием «Если я совершил это», которая, по мнению многих, «являлась признанием Симпсона в совершении двойного убийства».
4 октября 2008 г. суд Лас-Вегаса (шт. Невада) признал О-Джея Симпсона виновным по другому делу – в вооруженном ограблении и похищении людей. О-Джей обвинялся в том, что за год до этого он вместе с приятелями ограбил торговца спортивными трофеями и, угрожая револьвером, отобрал принадлежавшие ему ранее кубки. Поскольку его подельники пошли на сделку со следствием и согласились дать показания против О-Джея в обмен на снятие большинства обвинений, главным обвиняемым стал Симпсон. По законодательству штата за подобные преступления ему грозило пожизненное заключение.
5 декабря этот же суд приговорил Симпсона к 33 годам тюремного заключения. В 2013 г. срок бывшей звезде футбола скостили. Он выйдет на свободу в 2017 г.
Суд над Антонио Сальери
Речь пойдет о суде 1997 г. над итальянским композитором, придворным капельмейстером и педагогом Антонио Сальери (1750–1825), обвиненным еще при жизни в отравлении «из зависти» австрийского композитора, капельмейстера, скрипача-виртуоза В. А. Моцарта (1756–1791).
Больше 200 лет висело над музыкантом это несправедливое обвинение, муссируемое обществом, СМИ и деятелями культуры. У нас к этому делу приложил руку А. С. Пушкин, сочинивший в 1831 г. маленькую трагедию «Моцарт и Сальери», которая всеми интерпретаторами читалась не иначе как «Гений и злодейство».
За два века здравые головы не раз задумывались, а что это Сальери, имея несколько гениальных учеников – Бетховена, Шуберта, Листа, не отравил из зависти кого-нибудь и из них? И почему Констанца, вдова Моцарта, отдала отравителю Сальери в ученики своего младшего сына? И с чего это баловень судьбы, «первый композитор Вены», состоятельный и отменно здоровый Сальери завидовал спасавшемуся от кредиторов, не имевшему безоговорочного успеха, недужному Моцарту? И как Сальери мог завидовать гению австрийца, если в Моцарте такового никто не видел? Тогда гениями называли людей после их смерти, а не до.
Именно эти вопросы и стали стержнем суда над Сальери в Милане. К этому мы еще вернемся.
Множество статей, романов, поэм, театральных постановок, кинокартин развивали тему отравления Моцарта завистником Сальери
Вольфганг Амадей умер 5 декабря 1791 г. в 35 лет «от ревматической (просовидной) лихорадки, возможно, осложненной острой сердечной или почечной недостаточностью». Это диагноз официальный, был еще менингит, инфекционный эндокардит – воспаление внутренней оболочки сердца, инфлюэнца – грипп и др.
Последние дни больной провел прикованным к постели, с высокой температурой, в ознобе, с воспаленными и распухшими суставами, работая над «Реквиемом», заказанным ему «Черным человеком».
Со смертью композитора начались загадки, на которые до сих пор нет ответов. По воспоминаниям сына музыканта, Карла Томаса, «тело отца было странно распухшим, как у отравленного ртутью». Кто-то назвал причиной его смерти мышьяк. Призналась вдова, что муж как-то сказал ей: «Я чувствую приближение смерти. Конечно, мне дали яду». При этом по заверениям врачей, не находивших в своем пациенте никаких признаков отравления, «болезнь шла обычным ходом и длилась обычное время». Как ни странно, не было и вскрытия умершего. Говорят, тело быстро начало разлагаться – так бывает при отравлении ртутью…
Не меньше загадок принесли и похороны Моцарта, о которых не было объявлено. 6 декабря (не на третий день, как было положено по монаршему указу), ближе к вечеру, в часовенке собора Св. Стефана (а не в самом храме, как можно было предположить) состоялась скромная панихида, на которой присутствовало несколько человек, после чего катафалк без сопровождения
