Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин
Активность эспэошников иногда переходила границы положенного, и они вторгались в сферы интересов других отделов ОГПУ, чаще других — экономического, особенно из-за кладоискательства.
Назначение Молчанова начальником СПО совпало с решением Политбюро ЦК ВКП(б) «О строжайшей проверке наличия валютных и золотых фондов у областных и республиканских ОГПУ и передаче в Госбанк всего наличия валюты и золота, накопившегося в ОГПУ».
Закончилось время, когда, по словам одного из членов Коллегии ВЧК Другова, в «помещении ЧК шкафы ломились от золота, отобранного у обывателей, когда это золото складывалось в нашем хранилище штабелями, как дрова...». Молчанову и Ягоде не удалось присвоить золото и бриллианты, обнаруженные в июле 1935 года в забытом сейфе Свердлова (происхождение этих ценностей и документов осталось неизвестным).
Экономический отдел ОГПУ, занимавшийся валютчиками, возглавлял Георгий Евгеньевич Прокофьев, ставший в 1934 году заместителем наркома Ягоды и ждавший удобного случая свалить Молчанова, в котором видел своего соперника.
В такой обстановке ведомственных интриг «советский Зубатов» никому не рассказывал о колчаковском кладе в глухих урманах по берегам реки Вах. Оставленный без его опеки бывший министр туземных дел во Временном Сибирском правительстве 1918 года Шатилов прошел в летней экспедиции 1926 года вверх по Ваху около семисот километров до его правого притока Корельки-ёган — «выше этого пункта имеется по Ваху всего одна юрта в шести днях пути» — составил отчет о результатах научных исследований и... исчез на «десять лет без права переписки».
Наблюдать за речником Долгиревым, знавшим тайну сибирских орденов, Молчанов назначил начальника отделения СПО ПП ОГПУ по Западно-Сибирскому краю Матвея Мироновича Подольского, который после образования в 1934 году НКВД стал начальником Томского оперсектора (в зону его оперативного обслуживания входила территория бывшего Ваховского-Ларьякского-Остяцкого туземного района).
Проводимые в стране репрессивно-карательные меры против крестьянства и оппозиционных правящему политическому режиму общественных сил создали серьезную проблему «реализации оперативного учета». Проще сказать, что делать с «оперативными категориями», прежде всего раскулаченными: только в Сибирском крае в 1930 году из 76 тысяч 334 крестьянских хозяйств было раскулачено 55 тысяч 426, или 72 процента (на Украине 61 процент)[58].
Тогда один из секретарей райкома признался: «Для меня, практического работника, многое было непонятно. Я много читал: прочитал Калинина, Енукидзе, прочитал все последние партийные директивные материалы, все искал, куда же его девать (кулака). Средства мы у него экспроприируем, но ведь он остается как живой человек, девать его некуда. Куда его девать?»
ОГПУ придумало способ устранения зажиточных крестьян: «...начать гигантское строительство искусственных водных путей». Сталин одобрил чекистский проект: «...прорыть канал протяжением в 227 километров, прорезать Карелию от Онежского озера до Белого моря, связав Балтику с водами севера, дабы этот канал явился первым звеном сталинской программы реконструкции водных путей Союза».
Тюрьмы и лагеря существовали в России задолго до 1917 года. Но большевики не просто продолжили дореволюционную тюремно-лагерную политику, а превратили в концентрационный лагерь всю страну. Если в 1930 году в тюрьмах и лагерях находилось 171 тысяча 251 человек, то в 1933-м — 334 тысячи, а еще через три года — 1 миллион 296 тысяч[59]. Стиралась грань между заключенными и охранниками. По утверждению «Правды», «на этих стройках замечательным образом решается проблема “чудесного сплава” — перековка людей...» Родилось слово «каналоармейцы»... Строителей Беломорско-Балтийского канала, как и самого Ягоду, и главных надсмотрщиков Френкеля, Фирина, Бермана, Кагана, Рапопорта, Жука наградили одинаковыми орденами Ленина. Издавались массовыми тиражами газеты «Перековка», «Каналоармейка», ежемесячный художественный журнал «На штурм трассы» и серийная «Библиотека “Перековки”» (последние два издания редактировал Максим Горький). Возникла новая литература и изобразительное искусство. Поэт Безыменский славил ОГПУ в роли воспитателя:
Я сообщаю героической Чека, Что грандиозность Беломорского канала И мысль вождя, что жизнь ему давала, Войдут невиданной поэмой в века.Автор популярного в 30-е годы романа «Человек меняет кожу» Бруно Ясенский от волнения тоже заговорил стихами:
Я знаю: мне нужно учиться — Писателю у чекистов — Искусству быть инженером, Строителем новых людей.При взаимном интегрировании сторон утверждался колхозно-лагерный казенный стиль. Во всем: в быте, одежде, манере поведения, в отношениях между людьми... Декларированные законы заменили чекистско-уголовные понятия. Наряду с официальными органами власти в стране существовала иерархия «паханов», «воров в законе», «хозяев», «смотрящих», «положенцев», «мужиков», «шестерок»...
Но власть и силу золота («рыжья») не смогли отменить ни партийно-советские постановления, ни чекистские приказы, ни воровские «сходняки».
Официальное открытие Беломорканала было торжественным. Из газеты «Каналоармейка»: «Пароход “Анохин” режет воды Беломорского канала. На палубе — Сталин, Ворошилов, Киров и несколько чекистов во главе с товарищем Ягодой. На пароходе как-то по-особому толпятся люди, слышатся возгласы, оживленный говор. Легко опираясь на перила, стоит Сталин.
— Разрешите представить вам строителей Беломорстроя.
— Очень рад, — отвечает Сталин.
— Поздравляю вас с орденом, — обращается Ягода к инженеру-арестанту.
Ягода шутит, смеется. Пароход плывет. Палуба. Плетеные кресла. Сталин и Ягода беседуют.
