Сергей Щепотьев - Краткий конспект истории английской литературы и литературы США

Дело сделано, цель достигнута: Итен богат и независим, он на пороге новой жизни. Но тут в сорокалетнем Ричарде III Америки XX века (строка из этой трагедии Шекспира стала названием романа) просыпается совесть. И вершит над ним свой суд. Итен идет к морю, чтобы в его водах вскрыть себе вены. И только мысль о любимой дочери заставляет его повернуть к берегу. Автор ставит точку в своем повествовании, когда Итен борется с волнами прилива. Эта сцена словно символизирует пучину судьбы, тех обстоятельств, которые привели героя к нравственной гибели. И удастся ли ему выбраться из этой пучины, мы не знаем.

Сорок лет назад появился русский перевод этой книги. Тогда мы читали ее с интересом, но, пожалуй, особенно животрепещущим стало содержание романа для нас сегодня, когда в нашей стране незаметно распространилось мнение, что бедная честность чуть ли не позорна, что для достижения экономического благосостояния можно поступаться идеалами благородства и добра. Когда люди, независимо от возраста, часто ради денег готовы ломать и чужие, и свои собственные судьбы...

«Путешествие с Чарли в поисках Америки» — книга невыдуманная, написанная удивительно живо. Все в ней — и ослепительно яркие пейзажи, и точные социологические и психологические наблюдения, и метко схваченные, описанные с мягким юмором повадки животных, и гордость, и тревоги, и боль за свою страну — все свидетельствует о подлинно высоком мастерстве автора, его высокой гражданственности, лиризме и человечности. Светлой грустью овеяны строки о посещении писателем родных мест. «Мой город вырос и изменился, и мои друзья изменились вместе с ним. Я вернулся к своему другу изменившимся, так же, как мой город изменился для меня. Я исказил картину его памяти, внес в нее беспорядок. Уехав, я умер и таким образом остался нетронутым и неизменным. Мое возвращение привело лишь к неясности и неловкости.

Хоть они не могли этого сказать, мои старые друзья хотели бы, чтобы я уехал и занял свое должное место в системе их воспоминаний. И я хотел уехать — по той же причине. Том Вулф был прав: домой возвратиться нельзя, потому что дом прекратил существование, кроме разве как в нафталине памяти».

Резким контрастом к облику Стейнбека, каким он предстает в перечисленных выше книгах, стало его неожиданное выступление в защиту американской агрессии во Вьетнаме в 1966 году. Оно противоречило и позиции американской прогрессивной интеллигенции, осуждавшей политику правительства. Осуждению подвергли выступление Стейнбека и в Советском Союзе. 7 июля 1966 г. «Литературная газета» опубликовала гневное письмо в стихах Евгения Евтушенко, обращенное к американскому коллеге. Писатель, конечно, ответствен за каждый свой поступок, за каждое свое слово. Стейнбек рассказывал, как, проехав с пуделем Чарли в автомобиле десять тысяч миль по тридцати четырем штатам, ни разу не был узнан. Но серия очерков о Вьетнаме за его подписью — дело совсем другое. Трудно сказать, чем руководствовался в своем поступке Стейнбек. Трудно даже судить его — сейчас, тридцать шесть лет спустя, когда мы знаем, что и в нашей стране находились писатели, поддерживавшие советское вторжение в Афганистан — в отличие от осуждающе молчавшей прогрессивной интеллигенции страны Советов. Со временем иные ошибки приходится прощать и писателям, пусть даже сделать это бывает нелегко.

В 1992 г. по случаю 90-летия автора «Гроздьев гнева» украинский литератор А. Иванов вспоминал: «Стейнбек был писателем непоседливым, много ездил по белу свету и дважды посетил Украину. В последний приезд в Доме литераторов в Киеве его встречали поэты и прозаики, однако без искренности и доверия, такое то было время. Разрядил обстановку, сломал лед отчужденности сам Стейнбек. Что-то сказал людям, сопровождавшим писателя, и они внесли в зал пачки его книг.

— Я хочу, чтобы вы их немножко... разворовали, именно разворовали! — прибавил он. И принялся ставить на книгах автографы диковинным в то время в СССР фломастером».

Джон Стейнбек принадлежит к тем писателям США, которые внесли вклад в золотой фонд американской и мировой литературы. И потому достоин нашей доброй памяти.

принадлежит к старшему поколению американских писателей XX века. Будучи старше Хемингуэя и Дос Пассоса, Фолкнера и Стейнбека, она, однако, по-настоящему прославилась лишь в 1962 г., когда вышел ее роман «Корабль дураков».

Уроженка Техаса, воспитывавшаяся в закрытых школах, она жила в Европе и Мексике. Рассказы Портер и ее роман «Бледный конь, бледный всадник» (1939) носят главным образом автобиографический характер. Сборник рассказов «Падающая башня» (1944) изображает Германию накануне установления в стране фашистского режима.

К тому же периоду относится и время действия «Корабля дураков». Писательница прослеживает социальные, а главное — психологические пути, которыми пришел к власти гитлеризм, вскрывает, в частности, негативные стороны человеческой природы, на которых сыграли идеологи фашизма.

«Корабль дураков» КЭТРИН ЭНН ПОРТЕР следовал из Веракруза в Бремерхафен в фарватере шедшего к власти фашизма.

Название романа заимствовано у средневекового немецкого поэта Себастьяна Брандта, в одноименной поэме изобразившего человечество пассажирами корабля, странствующего в бесконечности.

Корабль, описанный писательницей в книге, на создание которой ушло двадцать лет, следует из мексиканского порта Веракруз в немецкий порт Бремерхафен.

Большинство действующих лиц романа Портер составляют немцы. Другие персонажи — швейцарец, владеющий гостиницей в Мексике, супруга атташе мексиканской миссии в Париже, молодые художники-американцы Дэйвид и Джинни, еврей Левенталь, артисты испанской оперетты, кубинские студенты; пассажиры третьего класса — восемьсот шестьдесят человек — испанцы, работавшие на кубинских сахарных плантациях...

Действующие лица разобщены, и эта социальная и психологическая разобщенность — своеобразный недуг, как и разнообразные формы национализма, свойственные тем или иным персонажам романа. Собственно, прав Виталий Коротич, указывая, что «это, скорее, не действующие лица, а наблюдатели надвигающейся катастрофы». Равнодушие — еще одна человеческая черта, облегчающая установление человеконенавистнического режима. Ибо оно позволяет безнаказанно совершать преступления против людей.

Роман Портер стал вызовом всем тоталитарным системам во все времена. Экранизированный в 1965 г. одним из крупнейших режиссеров США и мира — Стенли Крамером, он обрел новую силу и вызвал нареканий не меньше, чем восторженных откликов. В СССР, где все фильмы Крамера шли в широком прокате при восхищенном одобрении критики и зрителей, «Корабль дураков» можно было увидеть только на закрытых просмотрах в Госфильмофонде. А роман К. Э. Портер был издан в Киеве лишь двадцать лет спустя после опубликования в США.

«Роман пришел к нам с некоторым опозданием, — писал тогда В. Коротич, — но тем интереснее, что он ни в чем не устарел».

Книга, безусловно, современна и сегодня, когда наше уставшее от трескотни многочисленных политических партий общество, к сожалению, способно проглядеть приход к власти наследников былых тиранов.

Уроженец шт. Теннесси, будущий писатель во время Первой мировой войны был летчиком. Дважды раненный, был награжден французским Военным Крестом. После войны служил коммивояжером, репортером, редактором, был даже актером. Свои рассказы печатал в журналах, издававшихся на Западном побережье США Это привело его со временем в Голливуд, где в течение двадцати лет, до самой своей смерти, Мак-Кой написал около семидесяти сценариев.

В 1932—1933 гг. он пишет роман «Лошадей ведь пристреливают, не правда ли?», который увидел свет еще через два года. Критика приняла книгу благосклонно, но в Америке роман был практически неизвестен. Однако через несколько лет вызвал большой интерес в Европе, особенно во Франции. Такие известные писатели, как А. Мальро, А. Жид, Ж. П. Сартр и другие, признали книгу Мак-Коя первым американским экзистенциальным романом.

Мы несколько раз уже упоминали о философии экзистенциализма. Позволим себе здесь несколько слов, чтобы объяснить, что подразумевается под этим термином.

Первые упоминания об экзистенциализме (от «existence» — «существование»), или «философии существования», относятся к 20-м годам XX века. Ведущие представители этой философии — К. Ясперс и М. Хайдеггер в Германии, Ж. П. Сартр и А. Камю во Франции. В своих положениях они опирались на труды датского философа С. Кьеркегора, часто ссылались и на Ф. Достоевского, Н. Бердяева. В центре внимания экзистенциалистов — духовный мир человека. Они полагают, что катастрофические события новейшей истории сделали неустойчивым человеческое существование — как индивидуальное, так и общественное. Человек, по экзистенциализму, одинок в мире и проецирует свое «я» в будущем, постоянно совершая акт выбора, стремясь к свободе своей личности — свободе, абсолютным выражением которой является небытие, смерть. Главные категории, которыми оперирует эта философия, — жизнь, смерть, выбор, вина и ответственность. Сознавая свою вину («Всякий за все и перед всеми виноват» Достоевского!) и ответственность перед близкими, как и перед миром, человек постоянно совершает выбор своего «я», формируемого его поступками. Выбор этот наиболее ответствен и принципиален в так называемых пограничных ситуациях, то есть в наиболее напряженных, порой безвыходных жизненных обстоятельствах.