Мария Боброва - Марк Твен
Фраза Янки: «Превращаю автоматов в людей» еще раз напоминает читателю о том, что в романе существует «два измерения». В условный сюжет фантастического произведения Марк Твен привнес остроту общественно-политической жизни в США; отразил борьбу за право трудящегося человека современного ему мира быть личностью; перенес читателя в атмосферу страстных и ожесточенных споров о «рабочем вопросе».
Теоретические споры о правах рабочих и предпринимателей, о непримиримости их интересов, о «реформах» в рамках буржуазного общества, о возможных революциях, охватившие реальное американское общество сверху донизу, от рабочих клубов («дискуссионные общества») до клубов промышленников, воспроизведены и описаны и в других художественных произведениях — в романах Эдуарда Беллами, позже — в «Американском претенденте» Марка Твена.
В «Янки при дворе короля Артура» отражены не только споры, но изображены картины общественного переворота и вооруженной борьбы янки. Однако у героя романа оказалась слишком малочисленная армия: невежественная и косная масса не пошла за ним. «Моя мечта о республике и останется мечтой», — говорит он, убедившись в силе духовенства, которое повело за собой народ. Янки и его соратники гибнут, так как не сумели организовать массы в убежденную армию борцов.
Концовка романа Марка Твена многозначительна. Обращает на себя внимание поведение масс крестьянства в романе: оно не пошло за чуждым ему янки. Сознательно или интуитивно, но Твен высказал здесь важную мысль: вождь народа должен быть органически спаян с массой восстающих. Именно так, как он описывает в своем романе, часто бывало и в истории человечества. Правящая верхушка умело пользовалась оппозиционными настроениями рабов и направляла их ярость в сторону, противоположную их интересам. В романе Марка Твена коварный Мерлин руками народа уничтожил цивилизацию, созданную янки: были разгромлены фабрики, пароходы, линии связи и т. д.
В. И. Ленин, характеризуя восстания рабов в прошлом, писал: «Рабы, как мы знаем, восставали, устраивали бунты, открывали гражданские войны, но никогда не могли создать сознательного большинства, руководящих борьбой партий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствующих классов»[375].
При всем своем сочувствии к народу янки не проникся его интересами, не внушил к себе полного доверия. Молодых единомышленников (52 юношей) он увлек смелостью и отвагой, оригинальностью своих изобретений и выдумок пленил их юное воображение. Смысла же своей борьбы с феодальным дворянством и церковью даже им — своим единственным помощникам и соратникам — не разъяснил. Лишь в самый последний момент, рискуя потерять эти полсотни отважных сердец, он объясняет им, что против английского народа воевать не придется.
Примечательно, что Кларенс, связанный с народом более крепкими узами, указывает янки на его промахи. Самая главная из ошибок (ее не в состоянии объяснить Кларенс, но она ясна для внимательного читателя) — та, что янки переоценил силу техники и недооценил силу идей. Его правда не нашла доступа к сердцу народа, в то время как фанатик Мерлин владеет умами и сердцами людей.
Янки — одиночка. Он начинает справедливую, но неравную борьбу. Она поэтому заранее обречена на неудачу. Недаром писатель изобразил ее в виде стремительного авантюрного путча. В индивидуалистичности поведения героя кроется причина гибели его дела. Он — «янки из Коннектикута» с головы до пят. Даже Кларенсу — верному своему помощнику — он не в состоянии объяснить смысла своей борьбы. Характерно, что роман резко обрывается, как только янки, заколдованный Мерлином, выходит из трагической игры. Оставшийся в живых Кларенс, хоть и владеет техническими секретами янки, без него не в состоянии продолжить начатого дела.
К современной Твену действительности концовка романа имела непосредственное отношение. Твен выдвигал животрепещущую тему: вождь и массы. Ей он вскоре посвятит роман о Жанне д'Арк.
На образе янки лежат отсветы 1886–1887 годов, когда американский пролетариат заявил о своей возросшей силе.
Развязка романа — гибель янки и его друзей — свидетельствует о том, что Твен трезво оценивал общественную ситуацию в своей стране. Писатель говорит о грозной опасности — о растущей силе реакции, о гибельном влиянии церкви и реакционной пропаганды на сознание широких народных масс.
Марк Твен написал свой роман почти одновременно с утопическим романом Беллами «Оглядываясь назад». Беллами обрисовал будущее, Твен обратился к прошлому. Но роман Твена оказался ближе к живой американской жизни, чем утопия Беллами. Твен указывал пути к будущему, Беллами уклонялся от этого.
Объективное содержание романа Твена заключалось в том, что писатель рассматривал важнейшие вопросы — как, с кем, с помощью чего можно сбросить «лохмотья» обанкротившейся общественной системы.
Спустя два года после выхода в свет романа, в 1891 году, Твен записал в дневнике:
«Первая заповедь при любой монархии должна быть Восстание, вторая — Восстание, третья, и все заповеди, и единственная заповедь при любой монархии должна быть Восстание против Церкви и Государства»[376].
Можно с уверенностью сказать, что Марк Твен не пришел бы к этому выводу в своем романе, если бы не был свидетелем общественно-политической активности трудящихся США в 1886–1887 годах и кровавого террора буржуазии по отношению к борющемуся народу.
* * *Марк Твен выбрал для своего романа такой сюжет, который давал ему возможность говорить языком сатирического иносказания. Это сочетание реалистической манеры со сказочной фантастикой[377], впервые появившееся в ранних вариантах «Путешествия капитана Стормфилда», использованное позже в «Письме ангела-хранителя», дало богатые плоды в «Янки при дворе короля Артура».
Пародия на стиль современных Твену американских газет становится более ядовитой, когда она представлена в статьях Кларенса на средневековую тематику и предназначена для неграмотных артуровских «читателей».
Более комичным выглядит благочестие, гиперболизированное в такой ситуации: отшельник, двадцать лет отбивающий поклоны, становится двигателем швейной машины, и практичный янки заставляет его сшить восемнадцать тысяч отличных рубах.
Глупым и смешным анахронизмом выглядит «лжерыцарство» Юга США, будучи представленным в гротескных сатирических картинах: странствующие рыцари на велосипедах, в виде носителей реклам и коммивояжеров, распространяющих цилиндры, мыло и подтяжки; праздные короли, султаны и императоры, выступающие как «отличная бейсбольная команда»; сэр Ланселот — биржевик, играющий на понижение акций железнодорожных компаний, и т. д.
Реалистическая фантастика придает идеям романа яркость и выразительность. Так, например, со сказочной феерической быстротой в янки — простом человеке — автор выявляет таланты организатора государственного масштаба; реальная американская жизнь не предоставила бы Марку Твену такую возможность. Наоборот, ранний рассказ «Как меня выбирали в губернаторы» показывал, что такая возможность исключалась. Мерлин в начале романа попадает в комические положения, будучи одурачен ловким янки. Но в конце романа он представлен автором в ином свете. На многие столетия Мерлин заколдовал творца новой цивилизации — янки: погрузил его в сон, лишив движения. И сам навеки окостенел в хохоте. Этот художественный образ символизирует собой историческую роль церкви — всегдашнего врага прогресса, защитницы невежества и мракобесия. Мерлин страшен и неистребим. Он и мертвым продолжает угрожать и как будто издевается над слабостью своих противников.
Твен пользуется любой возможностью провести аналогию между легендарной древностью и современной ему Америкой. Например, рассказ о жульнических поборах лондонских олдерменов с населения нужен Твену для того, чтобы дать характеристику беспринципности и хищничеству, царящим в городских самоуправлениях штатов Новой Англии.
Чуть ли не на каждой странице романа возникает образ Америки, вызванный «средневековыми» аналогиями Твена. Например, герой романа, «дрессируя» короля, который прогуливается по Англии в одежде крестьянина, советует ему принять позу удрученного несчастиями человека, чтобы не быть узнанным:
«Вообразите себе, что вы опутаны долгами, что вас мучают беспощадные кредиторы; вы — безработный, — ну, скажем, вы кузнец и вас выгнали со службы; ваша жена больна, а дети ваши плачут, потому что им хочется есть…»
И то, что король в романе никак не может себе подобного «вообразить», потому что он этого никогда не испытывал, также является поводом для автора заставить своего рассказчика бросить упрек в адрес буржуазной Америки, равнодушной к страданиям своего народа. «Слова не значат ничего, если вы не выстрадали сами того, что слова эти пытаются выразить. Бывают мудрецы, которые любят с видом знатоков потолковать о «рабочем классе» и утешают себя тем, что умственный труд куда тяжелее труда физического и по праву оплачивается много лучше. Они так думают потому, что испытали только умственный, а физического не знают».
