Сергей Щепотьев - Краткий конспект истории английской литературы и литературы США

Ни Керри, ни Дженни, ни Каупервуд не обретают того, что надеются обрести своей волей, своими усилиями: счастья.

Не обретает его и художник Юджин Вита, герой следующего романа Драйзера — «Гений» (1915). Он отчасти подобен Каупервуду, ибо для удовлетворения своих желаний готов на все. Но как художник он более эмоционален, а как человек — не так силен. В женщинах Витла ищет не любовных утех, а вдохновения. Поклонник Верещагина, суровый реалист в своем творчестве, он не имеет успеха. Его преследуют опасные приступы меланхолии. Чтобы обеспечить себя материально, Витла становится заведующим художественным отделом рекламного агентства, усваивает деловые качества тех, кто его окружает, и становится директором издательства. Он богат, перед ним открываются двери высшего общества. Но вот после очередного стресса в результате размолвки с возлюбленной Витла вновь начинает писать. Однако силы у него уже не те, талант утрачен: гениальности противопоказан компромисс.

Обилие натуралистически описанных любовных сцен послужило поводом для травли автора критикой и церковниками. Роман даже был запрещен, но усилиями писателей-социалистов, в том числе Джека Лондона и певца Октябрьской революции — Джона Рида, запрет был вскоре снят.

Эти натуралистические описания свидетельствуют не только о желании Драйзера эпатировать публику, в те годы еще не сталкивавшуюся с обилием секса в литературе. Дело в том, что писатель в ту пору стоял на позициях модного социального дарвинизма, уравнивавшего законы природы и общества. По его мнению, человек представляет собою существо, влекомое мощными биологическими потребностями, инстинктами. Социальные условности входят в конфликт с этими инстинктами, и человек страдает от невозможности достижения гармонии плоти и разума.

Пожалуй, сильнее всего подобный конфликт изображен в романе «Американская трагедия» (1925). Клайд Гриффитс, служащий отеля, лишен творческих способностей Витлы, деловых качеств и силы воли Каупервуда, даже внутренней уравновешенности Керри и Дженни. Сын миссионеров-проповедников, он с детства наблюдал презрение окружающих к профессии родителей и к себе самому. Он одержим мечтой разбогатеть и вести жизнь, полную развлечений и удовольствий. В доме своего дяди Клайд видит жизнь недавно разбогатевших выскочек и завидует им. Он не намерен жениться на своей возлюбленной Роберте: его манит богатство семейства Финчли, а посему он предпочитает соединиться брачными узами с молодой и красивой наследницей. Финчли Сондрой. Роберта оказывается препятствием на пути к этому браку. Клайд решает избавиться от нее, он разрабатывает план убийства. Но в решающий момент ему не хватает силы воли исполнить задуманную подлость, он неспособен даже на преступление ради достижения своей желанной цели. От Роберты Клайда избавляет случайность: лодка переворачивается от их неосторожных движений. И тут уж Клайд волен проявить свою гнусность: несмотря на крики девушки о помощи, он в страхе плывет прочь.

И все-таки его обвиняют в убийстве. Вся вторая часть этой объемистой, в восемьсот девяносто страниц, книги посвящена судебному процессу над Клайдом. Формально не совершавший убийства, Клайд становится жертвой политической игры, затеянной вокруг его процесса. Богатые родственники не захотели вмешаться в эту игру, суд они считали позором семьи. Неумолимая машина судопроизводства приводит его на электрический стул.

Наша критика уверенно писала о том, что в трагедии Клайда Гриффитса виновата американская общественно-политическая система.

Действительно, Драйзер изучил добрых полтора десятка судебных дел, из которых создал процесс Гриффитса. Писатель воспроизводит в романе подлинные письма, использует газетные материалы начала XX века, когда происходит действие книги, протоколы судебных заседаний. (Через сорок лет Трумэн Капотэ, словно продолжая эту традицию Драйзера, создал свой роман «Хладнокровно» на материалах подлинного убийства, ошеломившего Америку.)

Однако задумаемся: право же, ведь не только в американской системе дело! Стендаль создал образ жестокого, низкого и ничтожного честолюбца, плебея Жюльена Сореля («Красное и черное») во Франции и за девяносто четыре года до выхода «Американской трагедии» — а ведь как схожи типы!

И в то же время — разве социалистическая система была гарантией отсутствия в обществе подобных личностей?

Зависть, честолюбие, поклонение звонкой монете (доллару ли, рублю ли — все равно), толкающие на убийство, — пороки, свойственные низким душам представителей рода человеческого, и они существуют во всех общественных формациях испокон веков и, может быть, навечно...

Политические спекуляции — тоже были и в Древнем Риме, и в США, и в СССР, существуют они и ныне и вряд ли прекратятся, покуда существует институт государства...

Правда, в капиталистическом обществе допускается критика системы. Окажись Драйзер гражданином социалистического государства, которое он так воспевал в своей публицистике, за роман, подобный «Американской трагедии», он бы живо отправился куда-нибудь подальше от общественной жизни, если не на электрический стул, подобно своему герою.

Автору этих строк глубоко отвратительны персонажи, подобные Сорелю и Гриффитсу. (Хочется надеяться, у меня есть единомышленники.) Посему и трагедию в рассказанной истории найти мне трудно, кроме, разумеется, гибели ни в чем не повинной Роберты. Если не юридически, то морально Клайд получил по заслугам. И чтобы это доказать, хватило бы и половины написанных Драйзером страниц. Но, подобно тому, как в «Керри» и «Дженни Герхардт» он сентиментальничал в духе популярной литературы своей молодости, также впоследствии он все любил подробно объяснять, получая за это немало критических замечаний, остававшихся без внимания.

В 1927 г. Драйзер посещает Советский Союз. Подобно другим зарубежным писателям, прибывавшим в страну по приглашению властей, пятидесятишестилетний писатель в восторге от увиденного (хотя, как мы теперь знаем, видел он, если не исключительно «потемкинские деревни», то во всяком случае лишь то, что хотели ему показывать «хозяева» государства) и по возвращении на родину изливает эти восторги в книге очерков «Драйзер смотрит на СССР» (1928). Вдохновившись картинами коллективных усилий советских людей, строивших новое общество, Драйзер сочиняет в том же году повесть «Эрнита», героиня которой в поисках своего места в жизни отправляется в Советскую Россию помогать возводить здание коммунизма.

Сам Драйзер в тридцатые годы сближается с американским рабочим движением, выпускает книгу «Говорят горняки Харлана» в поддержку забастовщиков, варьирует тему «Американской трагедии» в рассказах, составивших два сборника, издает публицистическую книгу «Трагическая Америка», в которой вполне в духе социалистического реализма поносит государственный строй своей страны. Он становится одним из организаторов Амстердамского конгресса в защиту мира и культуры (1932), посещает республиканскую Испанию.

В 1941 г. выходит остро публицистическая книга Драйзера «Америку стоит спасать», развивающая критические оценки писателем американского образа жизни, но утверждающая могучий потенциал народа Америки.

С началом войны фашистской Германии против СССР он поднимает свой голос против агрессоров и в поддержку Советского Союза.

В сороковые годы он постоянно возвращается к работе над «Стоиком» и создает роман «Оплот», передающий духовный кризис пенсильванского банкира Солона Барнса, разочаровавшегося в служении бизнесу и находящего утешение в мистической религии квакеров. Здесь неожиданно выразительно проявился взгляд Драйзера на человеческую жизнь как на тайну. В финале банкир ласково смотрит на ядовитую змею, которая готова укусить его: «хищник» приходит к ощущению вселенской любви? Этот финал книги можно оценивать по-разному: говорить о продолжении писателем темы духовного краха капитализма — либо расценить его как свидетельство того, что воинствующий публицист Драйзер непостижимым образом задумался об ином взгляде на отношения человека и общества, взгляде, который формируется под воздействием религии.

Во всяком случае налицо еще один поворот завершающего жизненный путь писателя: «Оплот», как и «Стоик», был опубликован посмертно.

Заслуга Драйзера в литературе — это его постоянное стремление к широкомасштабности, важность поднимаемых им тем, свобода их выбора, стремление писателя увидеть связь между явлениями и их причинами.

Все это, несомненно, его великие достоинства, ради которых можно и забыть о том, как «тяжела, тяжела поступь Теодора».

была из тех личностей, которые оставили след в литературе не столько личными произведениями, сколько умением группировать вокруг себя круг творческих людей. Уроженка Питтсбурга, шт. Пенсильвания, из зажиточной семьи, она провела детство в Вене и Париже, а затем, по воле отца, слушала курс лекций по психологии у Уильяма Джеймса в Гарварде. Эти знания имели определенное влияние на формирование ее творчества.