Умершие в мире живых. Европейские исследования - Коллектив авторов
Еще один любопытный пример: поэт и социолог Трюггви Линдал в своем письме в редакцию МБЛ сетует на нехватку подходящей для поминальных текстов поэзии: цитируются либо давно известные стихи классиков, либо предназначенные для пения, а не для чтения псалмы, либо не очень удачные стихи времен юности известных поэтов; использование же современных произведений ограничивается авторскими правами, наличием под рукой нужных книг или неуверенностью в уместности собственного выбора. Трюггви Линдал предлагает решение этой проблемы: он дает разрешение всем желающим использовать его стихотворения (часть которых уже была опубликована в открытом доступе на сайте МБЛ) в некрологах в газете, попутно заверяя, что высокое качество произведений обеспечивается его личным опытом (одна из книг с наибольшим количеством поминальных стихов вышла после похорон его матери) и подтверждается хвалебными отзывами рецензентов. Для всех нуждающихся Трюггви приводит подробный список наиболее подходящих поэтических текстов из своих книг (Lindal 2001).
Авторы некролога, чтобы подчеркнуть свою связь с покойным и обратиться непосредственно к нему, могут выбирать строки и не из «рекомендованного списка» МБЛ. Выбор поэзии зачастую объясняется общими воспоминаниями («Я прощаюсь с тобой стишком, который мама каждый вечер читала нам в детстве, когда укладывала нас спать» [МБЛ, 20.03.2010: 38]), желанием усопшего (например, стихотворение, которое исполнялось церковным хором на похоронах маленькой внучки покойной, которое та сочла очень красивым [Ibid.]), его предпочтениями при жизни (строфа из любимой им песни) или личными ассоциациями скорбящего («Бабушка очень много работала. Она была и есть настоящая исландка. Поэтому я процитирую здесь последние две строфы этой песни [“Исландка” Оумара Рагнассона]»; МБЛ, 23.01.2015).
Так, в некрологах девушке по имени Харпа (Harpa, букв. «арфа») (МБЛ, 09.05.2011) хорошо видны распределение и выбор текстов ее горюющими родственниками и друзьями. Из 11 поминальных текстов (десять из которых – «письма», написанные ее родственниками и подругой) шесть содержат стихотворные строфы, при этом три из шести цитируемых поэтических произведений явно выбраны за то, что перекликаются с именем девушки. Ее старшие братья в своем письме приводят полностью ее любимое «Snert hörpu mína, himinborna dís» («Дотронься до моей арфы, небеснорожденная богиня»; первая часть «Поэмы о птицах» Давида Стефаунссона), которое она часто просила спеть одного брата в детстве и которое ассоциируется в исландской культуре с потерей, особенно потерей ребенка:
Я помню, как ты, когда была маленькой, всегда просила спеть тебе песенку про арфу[31]. Мне тоже нравилось петь тебе «Snert hörpu mína, himinborna dís». [Полностью приводится I часть стихотворения.] Я не сдамся в этой битве за то, чтобы верить в Бога. Я буду биться как боксер, всегда попадающий точно в цель. И, любимая сестренка, в память о тебе я собираюсь подхватить «Арфу» и бежать на работу (Ibid.).
Другой брат цитирует первую строку из гимна «Ближе, Господь, к тебе» («Hærra, minn Guð, til þín», пер. на исл. Маттиаса Йокумссона гимна С. Флауэр Адамс), в исландском варианте ее окончание звучит как «И пусть моя арфа поет: / Ближе, Господь, к тебе, / Ближе к тебе». Лучшая подруга Харпы посвящает ей строфу из «Гимна арфе» Гвюдмюнда Фриманна. Бабушка заканчивает письмо внучке финальным фрагментом-четверостишием из стихотворения «Amma kvað» («Пела бабушка») Эртна Ауртнасона, а золовка и знакомые приводят полные тексты псалмов, сложенных исландскими классиками, из рекомендованного списка. Поэзия становится не только мостиком между скорбящими и Харпой, но и способом продолжения их общения в будущем, пусть и в воображении.
«Письма» и обращения к усопшим
Как пишет Кэстер, некролог – особый жанр, совмещающий в себе черты публичного (публикация текста в газете делает его открытым для всех читателей, а также превращает в «памятник» усопшему, который сохранится в архивах в будущем) и частного (обращение к личным воспоминаниям скорбящих родственников и друзей) дискурсов, для него характерен дуализм аудитории (сторонние читатели – близкие усопшего) и времени (прошлое – настоящее и будущее) (Koester 1990: 302). Однако в появившихся позднее некрологах-«письмах» усопший занимает место основного адресата текста, выводя последний из публичной сферы в сферу личного общения, в которой читатели газеты могут чувствовать себя лишними.
Большая часть приведенных выше элементов разных моделей некролога содержит в себе сообщение всем трем целевым группам: читателям МБЛ, другим скорбящим, умершему. Однако в случае «писем» прослеживается следующая тенденция: чем короче текст, тем с большей вероятностью в нем останутся только те части, которые напрямую обращены к усопшему (обращение, выражения любви и горя, стихотворение, прощание и надежда увидеться вновь, подпись). Существует и вариант, скорее, символически обозначающий внимание автора к усопшему, – короткая «записка» на несколько строк, оформленная как ограниченная рамками врезка с заголовком HINSTA KVEÐJA («Последнее прощание»), в которой размещается пара-тройка предложений или строфа из стихотворения:
ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЩАНИЕ. Моей бабушке. Ты жизни свет моей и роза дней. Ты самая прекрасная душа, которую я когда-либо встречала. Я скучаю по тебе. Диса (МБЛ, 09.05.2011: 19).
Близкие родственники (дети, внуки) чаще опускают воспоминания, оставляя только эмоциональные высказывания (в письмах свойственников, более дальних родичей и знакомых воспоминания выступают как своего рода обоснование их отношений с усопшим, которые заканчиваются написанием некролога):
Любимый дедушка. Спасибо тебе за то, что последние 20 лет ты был лучшим дедушкой, какого только можно себе представить.
Немногого мне хотелось бы больше, чем чтобы ты подольше остался со мной, но, надеюсь, мы еще встретимся позже, если на то будет воля Господа.
У меня связано с тобой много прекрасных воспоминаний, и пока я жива, я буду хранить тебя в своем сердце.
Потеря разбивает сердце,Которое не исцелить,Но любовь рождает воспоминания,Которые не уничтожить[32].Я навсегда останусь твоей маленькой принцессой, любимый дедушка
(МБЛ, 22.02.2011: 23).
Характерно, что может опускаться даже благодарность покойному. С одной стороны, это связано с тем, что напрямую выраженная благодарность, как можно предположить, выступает в качестве ответного «подарка» за прижизненные дары покойного (заботу, помощь, хорошо проведенное вместе время), и ее отсутствие делает письмо «бескорыстным»; с другой – написание некролога само по
