Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения - Якоб фон Икскюль
b
Илл. 19: а — cреда морского ежа; b — окружающий мир морского ежа
5. Форма и движение как воспринимаемые признаки
Даже если допустить, что у морского ежа все признаки, на которые реагируют разные рефлекторные фигуры, снабжены одним локальным знаком и потому каждый из них имеет разное местоположение, у нас не будет возможности связать эти места друг с другом. Из этого закономерно вытекает, что в таком окружающем мире отсутствуют признаки формы и движения, для которых требуется восприятие сразу нескольких точек в пространстве, — и это в действительности так.
Форма и движение появляются лишь в высших мирах восприятия. Мы, однако, исходя из собственного опыта в нашем мире, привыкли думать, что форма — это признак, присущий предмету изначально, а движение прилагается к нему как побочное явление, вторичный признак. Между тем в окружающих мирах многих животных это не так. В них покоящаяся и движущаяся формы не просто разделяются как два вполне не зависимых друг от друга признака, но движение может выступать в качестве самостоятельного признака и без формы.
На илл. 20 мы видим галку, которая охотится на кузнечиков. Галка совершенно не способна увидеть неподвижно сидящего кузнечика и хватает его лишь тогда, когда он прыгает. Предварительно мы можем предположить, что галке хорошо известна форма неподвижного кузнечика, но она не распознается как некая целостность из-за пересекающихся травинок, подобно тому как мы в ребусе лишь с трудом различаем знакомые очертания. Согласно такой гипотезе, лишь во время прыжка форма освобождается от заслоняющих ее смежных образов.
Однако при дальнейших наблюдениях выясняется, что галке совершенно неизвестна форма неподвижного кузнечика и что она приноровлена лишь к распознанию движущейся формы. Этим объясняется «замирание», которое наблюдается у многих насекомых. Поскольку их неподвижность никак не отражается в мире восприятия преследующего врага, «притворившись мертвыми», они выпадают из него и не могут быть обнаружены даже прицельным поиском.
Я изготовил нахлыстовую удочку, состоящую из палочки с висящей на тонкой нити горошиной, смазанной клеем для мух.
Если медленно размахивать горошиной перед освещенным подоконником, немного раскачивая палочку, то на нее непременно слетится некоторое количество мух, часть из которых приклеится к ней. Впоследствии можно будет убедиться в том, что все пойманные мухи — самцы.
Весь процесс представляет собой неудавшийся брачный полет. Также и мухи, кружащиеся вокруг люстры, — это самцы, готовые броситься на пролетающую между ними самку.
Илл. 20. Галка и кузнечик
Раскачивающаяся горошина имитирует признак самки, и в неподвижном состоянии горошина никогда не будет принята за нее, из чего можно заключить, что существует два разных рецептивных признака — неподвижная самка и летящая самка.
То, что движение может служить признаком независимо от формы, демонстрирует илл. 21, на которой сопоставлены среда и окружающий мир странствующего моллюска.
В окружении моллюска, в поле зрения сотни его глаз, находится его злейший враг — морская звезда астериас. Пока морская звезда неподвижна, моллюск никак на нее не реагирует. Ее характерная форма не является воспринимаемым признаком. Но стоит только звезде прийти в движение, как в ответ моллюск пускает в ход свои длинные щупальца, выполняющие роль органов обоняния. Они приближаются к звезде, что вызывает новое раздражение. После этого моллюск поднимается с места и уплывает.
Илл. 21. Среда и окружающий мир странствующего моллюска
Опыты показали, что форма и цвет двигающегося объекта не имеют никакого значения. Этот объект входит в окружающий мир моллюска лишь в том случае, когда у него есть воспринимаемый признак — если его движения столь же неторопливы, как движения морской звезды. Глаза странствующего моллюска настроены не на форму, не на цвет, а исключительно на определенную скорость движения, а именно на ту, что соответствует темпу перемещения врага. Однако этим характеристики врага не исчерпываются — к ним следует также отнести признак обоняния, чтобы у нас появился второй функциональный цикл, отвечающий за бегство моллюска от приближающегося врага, — признак действия, который окончательно нивелирует воспринимаемые вражеские признаки.
Долгое время считалось, что в окружающем мире морского червя есть восприятие признака формы. Уже Дарвин отмечал, что дождевые черви по-разному, в зависимости от формы, обходятся с листьями и с сосновыми иголками (илл. 22).
Илл. 22. Дождевой червь распознает объекты на вкус
И листья и иголки дождевой червь тащит в свою узкую нору. Они служат ему одновременно защитой и пищей. Как правило, при попытке затащить лист в узкий ход черешком вперед тот застревает. И напротив, если взять его за кончик, он легко сворачивается и беспрепятственно входит в отверстие. Между тем, чтобы избежать трудностей при протаскивании в ход, опавшие иголки сосны, которые всегда бывают парными, нужно брать не со стороны кончика, а со стороны основы.
Дождевые черви правильно и без всяких затруднений обращаются с листьями и иголками, из чего был сделан вывод, что форма этих объектов, играющая важную роль в оперативном мире дождевого червя, должна фигурировать как признак и в его рецептивном мире.
Это предположение оказалось ошибочным. Опыты с маленькими однотипными палочками, которые обмакивались в желатин, показали, что дождевые черви тащили их в свою нору, не различая, то за один, то за другой конец. Но как только на одну из сторон наносился порошок из сушеных кончиков вишневых листьев, а на другую — из их черешков, черви начинали различать концы палочки как черешок и вершину листа.
Хотя дождевые черви обращаются с листьями в соответствии с их формой, ориентиром для червей служит не форма, а вкус. Причина такого устроения, очевидно, сокрыта в том, что органы восприятия дождевых червей недостаточно развиты для образования рецептивных признаков формы. Этот пример показывает нам, как природа справляется с трудностями, которые нам кажутся совершенно непреодолимыми.
Итак, мы выяснили, что дождевые черви не воспринимают форму. Тем важнее для нас было выявить животное, которое бы ориентировалось в окружающем мире, в первую очередь опираясь на форму как воспринимаемый признак.
Этот вопрос позднее был разрешен. Было доказано, что пчелы садятся преимущественно на те фигуры, что имеют раскрытую форму звезд и крестов, и, наоборот, избегают таких закрытых форм, как круги и квадраты.
На илл. 23 в соответствии с этим сопоставлены среда и окружающий мир пчелы.
Илл. 23. Среда и окружающий мир пчелы
Мы видим пчелу посреди
