Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения - Якоб фон Икскюль

Не менее странно и бесцельно поведение курицы, показанной на илл. 27. В одном выводке у наседки среди желтых оказался черный цыпленок. По отношению к нему, являющемуся ее плотью и кровью, она вела себя исключительно противоречиво. Курица прибегала на его писк, однако, завидев черного цыпленка среди светлых птенцов, гнала его же прочь. Акустические и оптические признаки одного и того же объекта пробуждали в ней два разных функциональных цикла. Очевидно, что в окружающем мире курицы два перцептивных признака цыпленка не складывались в одно целое.

Илл. 26. Курица и цыплята

Илл. 27 Курица и черный цыпленок

7. Воспринимаемый образ и образ действия

В связи с противопоставлением цели субъекта плану природы перед нами встает вопрос и об инстинкте, о котором до сих пор нет ясного представления в науке.

Нужен ли желудю инстинкт, чтобы стать дубом, инстинкт ли руководит работой сонма костеобразующих клеток над формированием кости? Если мы ответим на эти вопросы отрицательно и поставим природный план на место инстинкта в качестве организующего фактора, то мы узрим господство природного плана и в том, как паук прядет паутину, и в том, как птица вьет гнездо, поскольку в обоих случаях мы не имеем дела с индивидуальной целью.

Инстинкт — это лишь порождение нашей нерешительности, о нем говорят в том случае, когда не признают надындивидуальных природных планов. А не признают их потому, что не могут сформулировать верное представление о сущности плана, ибо он не является ни материей, ни силой.

И всё же получить представление о плане не так сложно, если держаться наглядного примера.

Если у нас нет молотка, то даже самого хорошего плана недостаточно, чтобы вбить в стену гвоздь. Также совершенно бесполезным окажется и самый лучший молоток, если действовать без плана, полагаясь на случай. Так можно отбить себе пальцы.

Без планов, то есть без повсеместно господствующих правил, структурирующих природу, в ней царил бы не стройный порядок, а хаос. Каждый кристалл — это продукт природного плана, и когда физики наглядно демонстрируют стройную боровскую модель атома, тем самым они заявляют, что раскрыли планы неодушевленной природы.

В одушевленной же природе господство таких планов можно наблюдать при исследовании окружающих миров. Погружаться в них — одно из самых увлекательных занятий. И поэтому мы не будем сбиваться с пути и спокойно продолжим наше путешествие по окружающим мирам.

На илл. 28 отображены основные результаты, полученные в ходе исследований рака-отшельника. Было доказано, что его картина восприятия представляет собой очень упрощенную пространственную схему. Значимым для него может стать каждый предмет определенного размера, имеющий цилиндрические или конусообразные очертания.

Илл. 28. Кувшинка и рак-отшельник

На иллюстрациях хорошо видно, как меняется значение конкретного предмета в виде цилиндра — в данном случае кувшинки — в окружающем мире рака в зависимости от состояния, в котором находится особь.

На всех этих иллюстрациях показаны один и тот же рак-отшельник и одна и та же кувшинка. Вначале мы видим, как у рака отняли кувшинку, которую он нес на своем панцире. Во втором случае его лишили и раковины, а в третьем рака-отшельника, прежде несшего на себе и раковину и кувшинку, подвергли длительному голоданию. Этого достаточно, чтобы рак испытал три разных состояния.

В соответствии с разными состояниями значение кувшинки для рака также меняется. В первом случае, когда его раковина лишается защитного покрова кувшинки, необходимого для обороны от кальмаров, воспринимаемый образ кувшинки получает защитную тональность[50]. Это выражается в действиях рака, стремящегося притянуть ее к своей раковине. Если у рака отобрать и раковину, то воспринимаемый образ кувшинки приобретает тональность жилища, которая выражается в том, что рак, пусть и тщетно, пытается в нее заползти. В третьем случае, с голодающим раком, воспринимаемый образ кувшинки получает тональность пищи, ибо в таких условиях рак начинает ее поглощать.

Подобные эксперименты имеют исключительную важность, так как они показывают, что в окружающих мирах членистоногих воспринимаемый образ, формирующийся благодаря органам чувств, уже может дополняться и изменяться под влиянием «образа действия», зависимого от внешних факторов.

Чтобы понять эти необычные факты, был поставлен ряд опытов над собаками. Задания были очень простыми, а реакция собак вполне определенной. Собаку приучали по команде «Стул» запрыгивать на стоящий перед ней стул. Затем стул убирали и вновь произносили команду. При этом выяснилось, что собака использовала вместо стула любые предметы, на которые можно было усесться, и запрыгивала на них. Иными словами, целая группа предметов: ящики, этажерки, перевернутые табуретки — облекалась тональностью сиденья, являющегося таковым именно в восприятии собаки, а не людей. Ибо многие из этих сидений были совершенно непригодны для человека.

Аналогичным образом можно продемонстрировать, что также «стол» и «корзина» имеют для собаки особую тональность, полностью зависящую от действий, которые собака выполняет с этими предметами.

Однако наиболее остро эта проблема проявляется тогда, когда мы исследуем человека. Откуда берется не заданное в чувственном опыте знание о том, что стул предназначен для того, чтобы сидеть, чашка — чтобы пить, а лестница — чтобы взбираться по ней? Мы отчетливо видим не только форму и цвет всех предметов, которые научились использовать, но также и возможность действий, осуществимых с их помощью.

Однажды я взял с собой из Центральной Африки в Дар-эс-Салам молодого, очень умного и воспитанного негра. Единственным, чего ему недоставало, было знание предметов европейского обихода. Когда я попросил его залезть на невысокую лестницу, он спросил меня: «Как это делается? Я вижу лишь перекладины и проемы». После того как другой негр продемонстрировал ему порядок действия, он легко вскарабкался на лестницу. С этого момента наличествующие в чувственном опыте «перекладины и проемы» возымели для него значение карабканья и уже воспринимались им как лестница. Воспринимаемый образ перекладин и проемов обогатился за счет опробованного им самим образа действия, приобретя за счет этого новое значение, которое проявилось как новое свойство, то есть как сигнал к активности или тональность действия.

Этот пример с лестницей заставляет нас обратить внимание на то, что для всех наших манипуляций с предметами из окружающего мира человек выработал образ действия, который всякий раз так тесно сливается с воспринимаемым образом, данным нам органами чувств, что предметы обретают вследствие этого новое свойство, которое возвещает нам об их значении и для которого мы предлагаем лаконичное определение — тональность действия.

У одного