Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе
К сожалению, мы так ничего и не знаем о Фреде. Обидчивый байкер полностью исчез из нашей жизни. Спустя несколько месяцев Пегги, вторая лучшая подруга Сони, сообщила, что она якобы узнала его в одном бомже, которого встретила на площади Шателе, но ничто так и не подтвердило ее шокирующего предположения.
По нашей просьбе Исиам установил большой плоский экран в комнате номер два. Время от времени мы смотрим на нем картинки, снятые камерой. Мы снова воспроизводим наши сексуальные игры. Там мы видим себя многократно размноженными, наслаждающимися друг другом с одинаковой силой во всех возможных размерах и позах. Не существует больше ни одного закоулка времени или пространства, который ускользнул бы от нашего наслаждения. Мы насыщаем вселенную, мы – галактические гедонисты.
Однажды вечером в начале лета по телевизору показывали «Незнакомку из Парижа», этот злосчастный фильм, где я тогда, давно, случайно заметила Аврору. Когда я снова увидела ее на экране, дрожь пробежала по моему телу. Я не смогла сдержать внезапно брызнувший поток слез.
Посвящение, которое я написала для Авроры незадолго до ее смерти, показалось мне еще более точным, чем когда-либо:
«…я буду думать о тебе с этого дня, и, несомненно, еще больше, и это сущая правда, такая же, как то, что мы с тобой две стороны одной монеты, которая с каждым новым ударом судьбы будет падать то на твою, то на мою сторону».
Получается, что в конечном счете монета упала на мою сторону. Ее стороны больше не существовало. С этих пор я должна была жить за двоих. Насыщенно и, насколько возможно, долго.
На следующий день после этого по странной случайности Луи вернулся домой позднее обычного с тем видом заговорщика, который я так хорошо знала. Знаменитая ямочка на щеке выдавала его лукавое настроение. Он потряс небольшой коробочкой, обернутой лентой, и протянул ее мне.
– Но… У меня же еще пока не день рождения! Он будет на следующей неделе.
– Я знаю. Наплевать на это. Открывай!
Я с большим трудом развязала ленточку и приподняла крышку. Свет отразился от круглого циферблата часов. Я достала их и долго разглядывала не в силах сказать ни слова от удивления и волнения.
– Когда ты их купил? – наконец произнесла я.
– Уже несколько лет назад. По правде говоря, через пару дней после того, как ты их впервые увидела.
Он уже тогда присутствовал в моей жизни и уже тогда был так внимателен к моим желаниям.
Винтажные часы «Ролекс», которые я когда-то обнаружила в витрине антикварного магазина и мечтала подарить Дэвиду, сейчас спокойно тикали в моей дрожащей руке.
– Но почему… Почему сейчас?
– Я ждал подходящего момента.
– Ты думаешь, он настал? – растерянно спросила я, глядя на его торжествующую улыбку.
– Да… я думаю, да.
Ему не нужно было ничего мне объяснять. Я прекрасно поняла, что означал этот подарок: мы пережили вместе определенный этап в жизни. «И даже неплохо получилось», – сказала бы Соня.
Когда печаль иногда вдруг приходит ко мне, она смешивается с радостью в моих венах. Две эти эмоции создают единое целое. Дела семьи Барле и их прошлое больше не влияют на меня. Я живу только настоящим. И сейчас пишу эти строки, которые вы читаете.
Вы видите, не правда ли, как по мне проходят судороги наслаждения, когда я лежу на постели под руками своего мужа? Вы видите, как я наслаждаюсь, когда он жадно припадает к моему лону и его член захватывает меня? Вы чувствуете, как и я, эту дрожь, эти первые шаги будущего, эту вспышку жизни, которая разливается в моем теле, когда он оплодотворяет меня?
Через наши тесно прижавшиеся друг к другу животы наши татуировки Инь и Ян соединены навсегда. Однако вскоре, может, уже с завтрашнего дня, они не будут одиноки. Они пустят другие ростки.
Эпилог
18 июня 2015
Две пухленькие ножки на мгновение застыли неподвижно. Но внезапно зашевелились, заволновались суетливо и беспорядочно, еще не умея ходить. Цветастое платье, развевающееся вокруг пухлых бедер, взлетает и опускается на голову, когда маленькая девочка с коричневыми кудряшками падает на натертый воском паркет, заливаясь слезами.
Я спешу к малышке, чтобы поднять ее. Мой ребенок, моя дочь. Здесь же, в этой комнате, находятся несколько наших близких и друзей, которые нежно смотрят на нас: Арман, Ребекка, Альбан, Бернштейн, Эва и даже Зерки. Большой живот Сони маячит недалеко от меня.
– Какое счастье, что у меня будет мальчик! Они хоть и начинают говорить позднее, чем девочки, но по крайней мере в десять месяцев уже практически ходят.
– Вот зараза! – одергиваю я ее со смехом.
Луи, в костюме-тройке, такой же стройный и элегантный, как в нашу самую первую встречу, опираясь на одну из своих тростей с серебряным набалдашником, подает знак, что пришла моя очередь брать слово. Мимоходом он целует меня в затылок, как любит это делать.
– Мадемуаз’Эль, – слышу я усиленный микрофоном голос Исиама. – Прошу вас сказать пару слов…
Да, я должна сказать, потому что именно в мою честь сегодня устроили этот праздник. Соне пришла в голову идея такая же восхитительная, как и нелепая, назвать моим именем одну из комнат в «Шарме». Это был свободный, недавно заново отремонтированный номер, которым до сих пор не пользовались.
На ресепшене он был обозначен как комната Эль Барле, для удобства многочисленных туристов, у которых это место наверняка станет пользоваться немалым спросом.
И значит, сегодня я на одной ступени с великими куртизанками, которых прославляет гостиница. Здесь, думая именно обо мне, еще находящейся в добром здравии, будут заниматься любовью самые разные пары. И я этим горжусь, даже если и не совсем уверена в том, что заслужила подобную честь. Да ладно, прочь ложную скромность. В конце концов, мои рукописи оживили сексуальную жизнь миллионов читателей!
Франсуа Маршадо улыбнулся мне. С тех пор как он снова начал ходить, он тоже больше не расстается со своей тростью. Впрочем, это мой муж подарил ее ему. Если смотреть на Франсуа и Луи издалека, то кажется, что они похожи на двух товарищей по несчастью.
Пока я иду к небольшой трибуне в углу комнаты, украшенной в современном стиле, Луи хватает дочь, которая все еще немного хмурится, очевидно, до сих пор переживая свое падение. Этот решительный маленький лобик, эта упрямая нежность… Она напоминает мне маму. Уже прошло пять лет, как Мод ушла от нас. По крайней мере, моя дочь будет знать своего отца. По крайней мере, он будет рядом с ней.
Конечно, привлеченный моей известностью, мой родитель связался с Эвой, написал ей издалека, из Канады, куда был выслан. Он хочет видеть меня. Он сожалеет обо всех этих годах своего отсутствия и молчания. Я еще ничего ему не ответила. И не знаю, отвечу ли когда-нибудь. Я не чувствую себя готовой.
Так как малышка шумит все сильнее, вырываясь из сильных рук отца, я наклоняюсь к микрофону и нежно зову ее, пытаясь успокоить:
– Эмили… Эмили, солнышко мое. Дай маме сказать пару слов. Ты не против?
Всего одну минуточку.
Примечания
1
Это он, Дэвид. Он снимает порно для развлечения и лично проводит кастинг девушек.
2
Вы знаете остров, Где вечный покой, Где дымка теней Оседает порой?
3
«Для Эль/Для нее». – Примеч. пер.
4
Я писатель, и все, что вы говорите или делаете, может оказаться в моем романе.
