Джейд Ли - Развлечение для настоящей леди
– Хорошо, я попробую, – согласилась она.
Он усмехнулся. Перемена была настолько разительной и полной, что она моментально смутилась. В уголках его глаз появились морщинки, зубы – белые и ровные – казались слишком большими для его рта. В общем, он выглядел таким… радостным.
И еще более обворожительным, чем раньше.
– Бог мой! – неожиданно она перешла на свой ужасающий акцент. – Я буду вращаться в высшем обществе!
– Храни Господь аристократию! – ответил улыбающийся Маркус.
– Нет, – вмешалась его сестра, которая подошла и обняла их обоих. – Господи, помоги, ведь это мне придется следить за вами обоими.
Глава 12
Маркус пытался усидеть на месте в небольшой гостиной в доме сестры. Прошла неделя, вероятно, самая длинная неделя в его жизни, но он держался в стороне. Лотти настояла на том, что Фантине будет проще, если Маркус постарается ни во что не вмешиваться, поэтому усилием воли он заставлял себя находиться подальше от них. Но он постоянно думал о Фантине. Даже поиски таинственного Фиксы не помогали отвлечь его от этих мыслей.
Как она поживает? Ненавидит его за то, что бросил ее? Не слишком ли Лотти строга с ней? Или наоборот? В голове роились вопросы, требующие немедленных ответов.
Дверь гостиной распахнулась, Маркус резко обернулся.
Дворецкий Фицхью подал чай. Маркус выругался и вновь отвернулся к окну. Боже мой, неужели женщины не могут не опаздывать? Лотти четко сказала: приходи к чаю. Чай подают в четыре. Уже четыре, а ее все нет. Он ударил перчатками о ладонь.
– Боже мой, братец, ты похож на разъяренного медведя.
Маркус обернулся, тут же посмотрел поверх головы сестры, вглубь коридора.
Там никого не было. Никакой Фантины.
– Где она? Ей объяснили, что это ты настояла на том, чтобы я не приезжал? Она понимает, что это не моя затея?
– Маркус! Держи себя в руках! – И тут глаза Шарлотты округлились от удивления. – Даже не предполагала, что мне придется говорить тебе об этом. Маркус, я-то думала, что ты изменился.
Пробормотав ругательство, от которого у его сестры покраснели уши, он бесцеремонно плюхнулся в кресло.
– Расскажи мне, что здесь произошло за минувшую неделю.
Лотти грациозно опустилась в стоящее рядом кресло, аккуратно разлила чай.
– А что, по-твоему, могло случиться? К нам приходили на примерку платьев, мы брали уроки танцев, хороших манер, занимались французским, ездили за покупками и знакомились в основными правилами, которые, как я полагала, известны всем. Ты, например, знал, что она понятия не имеет, что такое устрицы и что с ними делать?
Маркус принял из рук сестры чашку с чаем и тут же отставил ее в сторону.
– Да, да, мог бы и догадаться. Но как она жила? Она счастлива? И где она вообще?
– Бог мой! Она наверху, учится делать реверансы. Ты увидишь Фантину на ее первом балу, не раньше.
Маркус заскрежетал зубами, но Лотти оставалась непреклонной.
– У меня слишком мало времени, чтобы привести ее в форму, Маркус, и я не хочу, чтобы ты нарушил ее душевное равновесие. Ей многому еще придется научиться.
Маркус что-то заворчал прямо в чашку; умом он понимал мудрое решение сестры и соглашался с ее требованием не отвлекать Фантину, но, тем не менее, продолжал негодовать. В конце концов он с кислой миной повернулся к сестре и спросил:
– Но она счастлива? Ты ей сказала, почему я не приезжаю?
Лотти кивнула.
– Я ей все объяснила, и, по-моему, она правильно меня поняла. Выглядит она счастливой. Одному богу известно, как ее обожают слуги. Кажется, она всегда находит для них нужные слова.
Маркус вздохнул, несколько ободренный.
– А как ее манеры? Многому еще придется научиться?
– Не просто научиться. Эти вещи должны войти у нее в привычку. Нельзя, чтобы она постоянно переходила на кокни, когда выходит из себя. Хотя должна заметить, что она довольно мило управилась с мистером Томпсоном.
Маркус расправил плечи, почти с мольбой глядя на сестру.
– Мистером Томпсоном? Мистером Эдвином Томпсоном, сыном барона Томпсона из Бирмингема? Его она принимает, а меня нет?
Лотти нахмурилась и поставила чашку на стол.
– Он всего лишь заходил поговорить с Кристофером. Ты же знаешь, что мы соседи, наши усадьбы граничат друг с другом.
Маркус отмахнулся от предысторий.
– Помню-помню, но что случилось?
– Ничего! Он остался на чай. И Фантина была само очарование. – Маркус заметил, как у сестры на лице заиграла улыбка. – Откровенно говоря, похоже, он увлекся Фантиной. Да будет тебе известно, в Лондоне он ищет себе жену. Я уже начинаю подумывать, что они с Фантиной могли бы стать хорошей парой.
– Господи, Лотти! – задохнулся от возмущения Маркус. – Она здесь всего неделю, а ты уже ведешь ее к алтарю!
Улыбка его сестры стала еще шире.
– К алтарю ее поведу не я, а мистер Томпсон.
Маркус нетерпеливо заерзал, едва не перевернув чашку.
– Слишком рано думать о мистере Томпсоне, – отрезал он. – Пусть съездит на балы, посетит приемы…
– Разумеется, посетит! – улыбнулась Шарлотта. – Я всего лишь заметила, что мистеру Томпсону она очень понравилась. И он ей тоже, если уж говорить откровенно. Он еще дважды заходил на чай, а завтра мы пригласили его на ужин. Нет, ты не можешь прийти, – заявила она еще до того, как он задал свой вопрос. – Мне кажется, ты не в том настроении, чтобы присутствовать на этом ужине.
Маркус хотел съязвить, но придержал язык. Лотти и так слишком часто сносит его плохое настроение – нельзя и дальше пользоваться ее добротой. Но мистер Томпсон! Лично он против этого человека ничего не имел. В действительности Томпсон являлся образчиком истинного англичанина, честного, с высокими моральными принципами.
– Он просто не пара Фантине, – проворчал Маркус.
Он даже не понял, что произнес это вслух, пока сестра не прервала его размышления, негромко напомнив:
– По-моему, это Фантине решать, разве нет?
Маркус поджал губы, не желая ввязываться в перепалку. В ответ он встал с кресла, подошел к холодной каминной решетке.
– А как у нее с танцами, умением держать себя и тому подобное? Она делает успехи?
Маркус оглянулся, увидел, как Лотти несколько настороженно пожала плечами.
– Она взялась за учебу как одержимая.
– Значит, у нее все хорошо? Она учится.
Лотти вздохнула.
– Она не сводит с меня глаз и учится при этом одному Богу известно чему. Клянусь тебе, она копирует меня даже во сне.
Маркус кивнул, осторожно наблюдая за выражением лица своей сестры.
– Но это же к лучшему, разве нет?
– Конечно, – медленно произнесла она. – Меня очень радует ее прогресс. – Но тон, каким это было сказано, свидетельствовал об ином.
– Лотти, скажи мне, в чем дело?
Она ответила не сразу, и Маркус вынужден был подождать, пока она отхлебнет чая. Наконец Шарлотта поставила чашку на стол.
– Понимаешь, мы с Фантиной практически не разлучаемся. И тем не менее я все равно ничего о ней не знаю. – Она потянулась за чайным пирожным, отложила его назад, стала разминать оставшиеся на пальцах крошки. – Маркус, она принялась за учебу как женщина, которая учит новую роль. Ее поведение стало образцовым, но я не знаю, насколько оно стало частью ее натуры. – Она нахмурилась, чувствуя неловкость. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Мне кажется, понимаю, – вздохнул он. – Манеры Фантины, как и все остальное в ней, похожи на платье, которое она натягивает, а потом с легкостью снимает. За ними нет человека.
– Вот именно!
Маркус сделал несколько шагов по комнате, оказался перед креслом, в котором сидел, и вновь неуклюже устроился в нем.
– Мне слишком хорошо известно, в каком неуютном положении ты оказалась. Ты хочешь узнать о ней больше, проникнуть в ее тайны, понять, кто она на самом деле…
– Ты все правильно понимаешь!
– Еще бы! – Он взял чашку и задумчиво уставился в темную жидкость. – К сожалению, Фантина нелегко открывается окружающим. Даже собственный отец не очень хорошо ее знает.
Лотти подалась вперед, добавила немного горячей воды в его чашку. И заговорила ровным голосом:
– А кто ее отец? Почему он не представит ее свету? Фантина никогда ничего не говорила о своей семье.
Маркус покачал головой
– И я не могу. Но частично удовлетворю твое любопытство: она благородного происхождения, но отец не может ее представить обществу. Так сложились обстоятельства.
– Значит, незаконнорожденная. Этого я и боялась, – призналась Лотти.
Маркус затаил дыхание. Его семья может быть довольно чопорной в своих суждениях. Неужели Лотти готова разорвать их договоренность? И у нее было на это право, но секунды проходили в молчании, и Маркус начал по-настоящему тревожиться.
Наконец он заерзал в кресле, чтобы иметь возможность дотянуться до ее руки в искренней мольбе, если в этом будет нужда.
– Лотти!
– А? Ой! Не бойся ты так. Я всего лишь пыталась угадать, кто ее отец. У нее такие необычные черты лица, но мне кажется, что она унаследовала их от матери.
