Стефани Лоуренс - Прекрасная Юнона
– Ваше поведение в последнюю неделю было сплошным притворством, верно? – К своему ужасу, она больше ничего не могла сделать, разве что завизжать. Что он задумал?
Мартин остановился прямо перед ней, и его усмешка расплылась в широкую улыбку, от которой у Хелен по телу побежали мурашки.
– Вы разоблачили меня, прекрасная Юнона. – Он развел руками в подтверждение своих слов. – Что я могу сказать в свою защиту?
Завороженная теплым сиянием его глаз, Хелен отчаянно пыталась собраться с мыслями, чтобы ответить ему.
Медленным уверенным движением Мартин протянул руку к гребню, удерживавшему на макушке ее локоны. Он быстро и легко вытащил его, позволив золотистым прядям рассыпаться по плечам и спине Хелен.
Хелен тихонько вскрикнула, инстинктивно подняв руки, чтобы удержать прическу. Но Мартин нежно поймал их и опустил, окинув горящими глазами упавшее вниз золото ее волос.
– Вы себе не представляете, как часто мне хотелось сделать это. – Мысль о том, что он мог сделать это посреди какого-нибудь великосветского бального зала, свела на нет все попытки Хелен собраться с силами. Мартин отпустил ее руки, скользнув длинными пальцами между шелковистых прядей. Он играл ее волосами, вытаскивая шпильки, которые дождем сыпались на пол. Потом, уверенно взяв ее за подбородок, приподнял голову Хелен и взглянул ей прямо в глаза.
Словно загипнотизированная тусклым огнем, мерцавшим в глубине затуманившихся серых глаз, Хелен почувствовала, как все мысли ускользают прочь. Опустив руки, Мартин заключил ее в объятия.
Запоздалый инстинкт самосохранения мигом вернул Хелен к реальности. Она уперлась руками в грудь Мартина.
– Милорд! Мартин! – воскликнула она, читая по глазам его намерения. – Это неслыханно. Вы ведете себя совершенно неприлично! Если хотите искупить свое поведение – свой обман, вы должны немедленно проводить меня назад к экипажу.
Хелен старалась говорить твердо, но ее голос звучал тихо и неуверенно. Ей не хватало воздуха. Улыбка на смуглом лице, приближавшемся все ближе к ней, стала еще шире. Его руки, уже обхватившие ее, сжимались все сильнее.
– Насчет того, как я мог бы искупить свои грехи, у меня есть идея получше.
Мартин поцеловал ее. Поцелуй длился до тех пор, пока последние жалкие попытки сопротивления с ее стороны не исчезли, утонув и растворившись в охватившем их бурном потоке страсти.
Оказавшись в плену его объятий, Хелен хоть и неохотно, но пришлось признать, что эта страсть была не только его, а их страстью. Вот почему ей так трудно было противиться Мартину. Его скандальное поведение встретило такой же скандальный отклик с ее стороны. Мчась на волне неудержимого желания, такого сладкого в своей новизне, что она не могла противиться ему, Хелен бросила эту неравную борьбу и растаяла у него на груди. Она почувствовала, как объятия Мартина стали еще крепче. Потом его руки скользнули ей на спину, и податливое тело Хелен слилось с его мощной фигурой.
Его коварный поцелуй, манивший поддаться соблазну и, потеряв голову, утонуть в море чувственных наслаждений, наткнулся на стойкое желание Хелен сохранить последние остатки здравого смысла.
Мартин поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза вспыхнули.
– Успокойтесь, – выдохнул он. – Не надо волноваться. Мы сделаем это очень медленно.
Его губы снова прильнули к ее губам, и Хелен задумалась, как понимать эти слова, сказанные низким, хриплым голосом: как обещание или как угрозу. Ее раздумья длились почти целую минуту, а тем временем ее воля оказалась окутана теплой сетью ощущений, которые пробудили в ней уверенные руки Мартина. Из последних сил Хелен призвала свои мысли к порядку. Что ей делать? Судя по тому, куда все шло – не важно, медленно или быстро, – на принятие решения у нее оставались считаные минуты.
Даже для самого неискушенного ума было совершенно очевидно, что Мартин изменил образ действий и намеревался безнадежно скомпрометировать Хелен, погубив ее репутацию. У Хелен не осталось ни малейших сомнений в том, что таким образом он хотел вынудить ее согласиться на брак и вопреки ее отказу добиться своей цели. Но она твердо решила, что не станет вставать на пути его мечты. И ничто, даже он сам, не могло поколебать ее решимости.
В то же время, чувствуя, как его чуткие пальцы перебирали пуговицы ее платья, Хелен отдавала себе отчет, что любая мысль о том, чтобы ускользнуть из рук такого опытного обольстителя, пустая фантазия. Несомненно, он задумал что-то совершенно непристойное. И, столь же несомненно, для Хелен это было в высшей степени притягательно. Если прислушаться к голосу сердца, к стремлению ее души, она должна сделать так, как он сказал, – успокоиться.
Судьба была против нее, но это не означало, что она не может насладиться им, воспользоваться моментом… на этот раз. Больше у нее никогда не будет такой возможности. Единственной возможности прикоснуться к счастью, дотянуться до золотой чаши на конце радуги. Никогда прежде Хелен не удавалось этого сделать, никогда она не ведала этого счастья. А оно непременно должно было существовать. Теперь, окутанная облаком любви, Хелен знала это наверняка. Пальцы Мартина скользнули по ее плечам, стягивая вниз прогулочное платье. Хелен с легким вздохом вытащила руки из длинных рукавов, и платье упало на пол, а вместе с ним и все ее сомнения. Робко взглянув сквозь опущенные ресницы вверх, она подняла руки и в молчаливом согласии с тем, что должно было произойти, обвила ими шею Мартина. Предвкушение необычайного блаженства с головокружительной силой стучало в ее венах. Хелен ждала, когда он справится с ее легким корсетом.
Только такой человек, как Мартин, с его обширным любовным опытом, мог распознать смысл непроизвольного движения Хелен. Он сделал глубокий вдох, стараясь удержать мощный всплеск желания. Желания такой силы, что он едва не потерял голову, – исход, совершенно не входивший в его планы. С Юноной он не мог допустить спешки. Он должен был соблазнить ее медленно и нежно, как самую невинную из всех девственниц, застенчивую и робкую. Мартин взялся за дело с полной самоотдачей.
Вскоре у Хелен перед глазами все поплыло. Голова кружилась от наслаждения. Прошлое не могло подсказать ей, что делать с охватившим ее желанием. Знакомство Хелен с супружескими обязанностями носило самый приземленный характер. Мать рассказала, чего ей ждать, и Хелен смирилась с этим. Вот и все. Вся процедура показалась ей настолько скучной, что она только обрадовалась, когда муж поспешно вернулся к своим любовницам. Однако за долгие годы одинокой жизни Хелен пришла к заключению, что в этом должно быть что-то еще, что-то хорошее, чего она никогда не испытывала. То, что заставляло вспыхивать бледные щеки Доротеи и зажигать звезды в ее глазах.
Хелен думала, что никогда не узнает, что это. Но судьба решила дать ей один шанс – утешительный приз в печальной лотерее ее жизни. Кто мог преподать ей радости любви лучше, чем тот мужчина, который держал ее в ловушке своих объятий?
Потому что это, несомненно, было ловушкой, по крайней мере, для ее чувств. Она должна признаться в этом и не забывать, когда настанет время объяснений. Мартин будет зол. Придет в ярость. Он снова попросит ее стать его женой, ничуть не сомневаясь в том, что, переполненная любовью, она согласится. А когда она откажется, его уже не будет интересовать, по какой именно причине. Впрочем, это даже хорошо, потому что Хелен понятия не имела, как объяснить ему все, и не знала, стоит ли вообще пытаться.
Однако сейчас эта задача была не по силам ее рассудку. Мартин украл его вместе с корсетом, и Хелен даже не заметила, как это ему удалось. Единственное, что она знала, – это что она чувствует себя охваченной и обессиленной желанием, какого не испытывала никогда в жизни. Все ее мысли, все чувства заполнял Мартин. Он полностью завладел ею.
Она ничего не могла сделать, чтобы разорвать прочную нить страсти, пылавшей в каждом из них. Мартин остановился. Подняв Хелен на руки, он перенес ее на кушетку и положил на шелковые покрывала. Опустившись сверху, он прижался губами к ее рту, а его умелые руки опутали паутиной удовольствия ее возбужденную плоть. Потом он коснулся губами ее век, целуя каждое по очереди.
– Не открывай глаза.
Хелен догадалась, что он собирается раздеться. Ей захотелось посмотреть.
– Но…
– Никаких но, – произнес хрипловатый голос, звучавший еще ниже и глуше, чем обычно. – Делай, как я говорю. Просто лежи и не волнуйся. И все будет очень хорошо.
Его убедительные нежные слова возымели свой эффект. Хелен лежала неподвижно, ощущая кожей тепло огня, потрескивающего в камине, с которым так контрастировало прохладное прикосновение шелков и атласов, на которых она покоилась. Подумав о скандальном вкусе его светлости в отношении предметов интерьера, Хелен невольно улыбнулась. До ее слуха донеслось шуршание льняной ткани. Соблазн подсмотреть сквозь ресницы усилился.
