Стефани Лоуренс - Прекрасная Юнона
– Да, – ответил Ферди с неоправданной поспешностью. – Но я хотел поговорить с вами о другом. – Его светло-голубые глаза сверкнули в сторону Мартина, занятого приятелями, подошедшими к коляске с другой стороны, потом снова вернулись к Хелен. Наклонившись ближе, он сказал: – Я вижу, это уже вошло у вас в привычку. Но, черт возьми, неужели вы действительно считаете, что это благоразумно?
С Ферди не имело смысла изображать, что она не понимает, о чем он. В ответ на беспокойство своего почти брата Хелен с нежностью улыбнулась и понизила голос:
– Не волнуйтесь. Мне совершенно ничего не угрожает.
– Хм! – фыркнул Ферди, снова взглянув на профиль Мартина. – Про Доротею я тоже так думал. И смотрите, как плохо все кончилось. Имейте в виду, ловеласы не меняются. Они дьявольски опасны при любых обстоятельствах.
Хелен засмеялась:
– Этот совсем ручной, уверяю вас.
Ответом на ее слова стал очень скептический взгляд, однако больше Ферди ничего об этом не сказал, переключившись на то, чтобы сделать комплимент ее новой шерстяной ротонде абрикосового цвета. Когда через несколько минут Мартин обернулся, готовый двинуться дальше, Ферди отвесил изящный поклон и отошел, удовлетворившись брошенным в сторону Хелен предостерегающим взглядом.
Мартин заметил этот взгляд. На его лице появилось удивленно-высокомерное выражение, но к тому моменту Ферди уже отошел достаточно далеко. Потом острый слух Мартина уловил приглушенный смех, который не удалось сдержать его спутнице. Он с облегчением вздохнул:
– Скажите мне, прекрасная Юнона, неужели, несмотря на мое примерное поведение в последнее время, я все еще считаюсь «слишком опасным»?
Хелен стрельнула в него удивленным взглядом. Ободренная лукавым блеском его серых глаз и смешливыми нотками в его низком голосе, она улыбнулась и с должным вниманием отнеслась к его вопросу. Отнестись к делу бесстрастно было определенно слишком трудной задачей. В конце концов, понимая, что он ждет ответа, она рискнула:
– Я боюсь, милорд, есть люди, которым ваше «примерное поведение» видится всего лишь овечьей шкурой, под которой скрывается волк.
Тяжелый вздох Мартина снова озадачил ее.
– И как я полагаю, здесь нет никого, кто разглядел бы правду.
Глаза Хелен широко распахнулись. В его голосе слышались одновременно досада и уныние, но выражение глаз по-прежнему оставалось ласковым и дразнящим. Она попыталась прочесть в их глубине, что он хотел сказать, но их нежный блеск обезоружил ее. Не хотел ли Мартин предупредить, что Ферди был прав? Или он всего лишь вел легкую светскую беседу, дразня ее и понимая, как легко может ее смутить.
Следующие десять минут Хелен провела во внутренней борьбе, пытаясь выбрать между этими двумя возможностями, хотя внешне она вела себя как ни в чем не бывало. Они завершили первый круг, когда Мартин прервал ее размышления:
– Я до сих пор не могу принять окончательное решение по поводу мебели для гостиной.
– О-о? – Хелен уже слышала о том, что он занимается переоборудованием своего лондонского дома. Теперь оно вступило в финальную стадию, оставались лишь последние детали. Беседы о сравнительных достоинствах парчи и чинца для драпировки, а также о непрактичности бело-золотого декора, на котором нынче помешался весь свет, занимали многие часы, которые они провели вместе.
Мартин задумчиво нахмурился:
– Есть одна вещь из мебели, о которой мне бы очень хотелось узнать ваше мнение. На нее можно взглянуть в одном доме неподалеку отсюда. – Он вопросительно посмотрел на Хелен. – Вы не могли бы уделить мне несколько минут вашего времени, дорогая?
Подавив в себе инстинктивное желание ответить, что подобные вещи должны быть оставлены на усмотрение его будущей невесты, Хелен улыбнулась в знак согласия. Ей совсем не хотелось упоминать ни о чем, связанном с браком.
– Пожалуй, я могла бы уделить вам несколько минут.
Галантно наклонив голову в знак того, что он принимает ее благодеяние, Мартин направил коляску к воротам. Его губы медленно расплылись в довольной улыбке. Они с трудом пробирались среди плотного потока экипажей, когда Хелен спросила:
– Что это за вещь?
– Кушетка.
Видя, что все его внимание поглощено лошадьми, которые вели себя нервно в уличной тесноте, Хелен отказалась от мысли выспрашивать подробности. Так или иначе, она скоро узнает, почему у него вдруг возник вопрос именно об этой кушетке.
К ее большому удивлению, Мартин остановил лошадей напротив импозантного здания на Гросвенорсквер. Он с улыбкой повернулся к Хелен:
– Вот он. – Бросив поводья Джошуа, который подбежал к ним со своего насеста в задней части коляски, Мартин спрыгнул на мостовую и повернулся, чтобы помочь Хелен.
Опустившись на землю, она окинула взглядом элегантный фасад и подумала, что кушетка, о которой шла речь, должно быть, принадлежит владельцу этого дома.
Подчиняясь руке Мартина, которая, лежа у нее на талии, нежно подталкивала ее вперед, Хелен поднялась по ступенькам. Перед дверью Мартин остановился и посмотрел на нее. Их взгляды встретились. Хелен не могла понять странного выражения его стальных серых глаз. Внезапно у нее перехватило дыхание. Но еще до того, как она почувствовала первую вспышку нервного возбуждения, Мартин поднял руку в перчатке и решительно постучал по блестящей дубовой поверхности. Дверь немедленно открылась. На пороге стоял внушительный, если не сказать тучный, дворецкий, с поклоном пригласивший их в просторный холл.
– Милорд. – Дворецкий повернулся к ней. – Миледи. – Он протянул руку за ее накидкой.
Хелен в нерешительности бросила на Мартина вопросительный взгляд. Когда он кивнул, она передала дворецкому свои ротонду и шляпку. Судя по всему, граф Мертон был хорошо знаком здешней прислуге.
– Комната находится в конце холла. – Мартин кивком указал направление, и Хелен прошла по черно-белым плиткам в сторону открытой двери в дальнем конце холла.
Мартин пошел было за ней, но потом остановился и, вернувшись назад, отдал дворецкому перчатки. Услышав его удаляющиеся шаги, Хелен обернулась. Мартин улыбнулся ей. Почувствовав себя уверенней, она двинулась дальше.
Когда Хелен подошла к открытой двери, она с удивлением обнаружила проникающий изнутри комнаты свет. Все выглядело так, словно при закрытых драпировках там горел камин. Озадаченная, Хелен подошла к порогу и заглянула внутрь.
– Я хочу, чтобы нас не беспокоили, Хилторп, – велел Мартин.
Вдох застрял у Хелен в горле. Даже без почтительного ответа дворецкого: «Да, милорд» – Хелен поняла, что подтверждались самые безумные из ее подозрений.
Доказательства того, что в случае Мартина Уиллисдена – ловеласа высшей пробы – она ошибалась, а Ферди оказался совершенно прав, лежали прямо перед ее потрясенным взором. Тяжелые бархатные гардины действительно были опущены, огонь ярко горел, пожирая дрова с ненасытным треском. На серванте в серебряном ведерке со льдом стояла открытая бутылка вина. Несмотря на это, Хелен автоматически осмотрела комнату в поисках того, за чем она пришла сюда, – кушетки. Сначала она не смогла ее обнаружить. Потом ее глаза расширились от ужаса, остановившись на самой большой кушетке, которую она когда-либо видела. Кушетка стояла прямо перед камином.
Первой мыслью было – бежать! Но сразу же за ней последовала вторая – как? За спиной послышался стук шагов Мартина по плиткам пола. Если она повернется и попробует убежать, он просто поймает ее и внесет в комнату. Его дворецкий ей не поможет.
Хелен сделала глубокий вдох. За порогом ее подстерегала опасность. Она попыталась сделать шаг назад в относительно спокойный холл, но тут же поняла, что сомневалась слишком долго. Мартин, стоявший прямо у нее за спиной, обхватил ее за талию и без труда подтолкнул в комнату.
– Мартин!
Хелен не дыша повернулась к нему лицом и увидела, что он закрыл дверь и повернул в замке ключ. Относительное облегчение вызывало лишь то, что он не стал вынимать его из замка. Если ей удастся вырваться от него, выбраться из комнаты будет детской забавой. Прикинув, какими средствами защиты она располагает, Хелен остановилась на возмущении. Выпрямившись во весь рост, она устремила на Мартина гневный взгляд и взмолилась, чтобы голос не подвел ее:
– Вы заманили меня в ловушку!
Подвижные губы Мартина медленно изогнулись в улыбке.
– Боюсь, вы правы. – Горячий, настойчивый взгляд его серых глаз не сходил с ее лица. Он медленно двинулся к Хелен.
В его лице не было ни малейших признаков раскаяния.
Стараясь не обращать внимания на свое колотящееся сердце, Хелен дала волю своему возмущению. Только оно могло спасти ее. Полуприкрыв глаза, как будто это могло помочь ей укрыться от внушительной мужской фигуры, медленно надвигавшейся на нее – хотя ей казалось, что она движется слишком быстро, – Хелен попыталась справиться с внезапно подступившим к горлу комом.
