Шома Нараянан - Еще одна помолвка
– Я в этом уверен, – прошептал он, целуя ее в губы.
Шуэта поспешно увернулась: у нее были консервативные взгляды, и она всегда смущалась, если приходилось целоваться на людях.
– Не стоит. Здесь полно народа.
Он слегка отодвинулся и благожелательно улыбнулся.
– Ты такая милая, когда смущаешься.
– А вдруг я стану еще милее, если огрею кого-то сумкой? – поинтересовалась она. – Именно это случится с тобой, если еще раз попытаешься меня поцеловать.
– Какая у меня агрессивная девушка, – пожаловался Нихил официанту, подошедшему с их напитками. – Если увидите, что по моему лицу струится кровь, знайте: она только что напала и жестоко избила меня.
– Да, сэр, – серьезно ответил официант.
Шуэта залилась краской.
– Он шутит, – пояснила она.
– Да, мэм.
– И в моей сангрии нет апельсинов. Зато яб лок не пожалели, их хватило бы, чтобы испечь пирог.
Он заглянул в ее стакан.
– Простите, мэм. Я дам знать бармену. Думаю, что в рецепте, который мы используем, нет апельсинов. Могу я предложить вам что-то другое вместо этого напитка?
– Нет, это не важно.
Она выглядела такой разочарованной, что Нихил рассмеялся.
– Почему ты так зациклилась на апельсинах? – спросил он после ухода официанта. – Думаю, ты ранила гордость этого бедняги, не одобрив его рецепта.
Шуэта просверлила его сердитым взглядом:
– Это ты будешь ранен, если начнешь делать мне глупые замечания. И будет ранено кое-что еще помимо твоей гордости.
Нихил, ухмыльнувшись, поднял руки:
– Прости, прости, не могу устоять.
Почти умиротворенная Шуэта пригубила своей сангрии. Она пила этот напиток, когда впервые была в Испании, и ей очень понравилось, как его там готовят. Без апельсинов было не так вкусно, но скажи она это, показалась бы глупой и претенциозной.
Она гадала, как заговорить с Нихилом о родителях, когда увидела, что он вынул из кармана бархатную коробочку.
– Я кое-что тебе привез, – сказал он, открывая коробочку. Внутри, на черном бархате, лежали изысканные сережки с бриллиантами, очень подходившие по стилю к уже подаренному кольцу. Бриллианты сверкали в вечернем свете всеми цветами радуги.
– Они прелестны! – воскликнула она. – Спасибо, Нихил!
Она вынула из ушей серьги, взяла только что подаренные и вдела в уши.
– Я хотел бы, чтобы ты сделала то же самое с кольцом, – неожиданно выпалил Нихил, наблюдая за ней. Она хотела отшутиться, но что-то в его голосе остановило ее.
– Нихил, я всего лишь просила дать мне подумать, – беспомощно пробормотала она.
Он спокойно встретил ее взгляд.
– У тебя будет все время, которое тебе понадобится. Я не пытаюсь надавить на тебя и заставить согласиться. Просто иногда, именно иногда, я жалею, что приходится ждать.
Оба замолчали. Шуэта продолжала смотреть ему в глаза, словно чего-то искала. Она уже дважды едва не согласилась на помолвку, но сомнения удерживали ее от решительного ответа. Теперь она почти твердо знала, что Нихил любит ее: сомнения, возможно, были следствием полного отсутствия уверенности в себе. Конечно, существует и некоторый риск. Нихил никогда не станет домашним, безопасным, покорным мужем, а с его образом жизни будет всегда окружен женщинами, в десятки раз более привлекательными, чем она. Но что лучше? Рискнуть, боясь, что через несколько лет супружеской жизни ее сердце будет разбито, или разбить его прямо сейчас, порвав с ним?
Нихил первым отвел глаза.
– Прости. Это слишком тяжелая тема для вечерней беседы.
Он взял коробочку, положил туда ее старые серьги и протянул ей.
– Вот… может, следует убрать их, пока не потеряла?
Она заметила, что его руки немного дрожат, а губы плотно сжаты, словно он с трудом подавляет какие-то эмоции.
– У тебя кольцо с собой? – спросила она.
Нихил внимательно посмотрел на нее и покачал головой, но глаза загорелись надеждой.
– Я немного суеверен и не ношу его при себе. Означает ли это…
– Это означает «да». Я буду рада стать твоей женой.
Нихил сжал ее в объятиях, словно хотел зацеловать до умопомрачения. Несколько минут спустя Шуэта наконец отстранилась. Прическа окончательно испорчена, щеки пылают.
– Я же просила тебя: не целуй меня на людях, – пробормотала она, но на этот раз не так уж и сердилась. Нихил, очевидно, ни в чем не раскаивался.
– Особые обстоятельства, – заявил он, лукаво сверкая глазами. Сейчас он выглядел великолепно. Закатное солнце играло на его идеально вылепленном лице и сильном теле.
– Знаешь, это действительно хороший отель, – заметил он. – Что скажешь насчет того, чтобы снять номер и как следует отпраздновать нашу помолвку?
Соблазн был велик, но Шуэта сердито нахмурилась.
– Ни за что на свете. Мы не помолвлены официально, пока не отдашь мне кольцо. И я хочу допить свою сангрию.
Нихил наблюдал, как она подносит к губам стакан. Она все больше смущалась под его взглядом и, наконец, пролила немного сангрии на сари.
– Прекрати! – велела она, стукнув его по руке, когда он стал промокать пятно белоснежным платком. Ты специально это делаешь – смотришь на меня вот так?
– Как именно? – спросил он с невинным видом, откидываясь на спинку дивана. – Неужели я даже посмотреть не могу на свою невесту?
По его глазам Шуэта видела, что он ликует, и сурово нахмурилась:
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Собственно говоря, я хотел кое о чем тебя попросить, – начал Нихил, и резкий переход от веселого тона к серьезному заставил ее в изумлении на него уставиться.
– Ты не станешь возражать, если тетушка будет жить с нами?
– Я думала, она не хочет переезжать.
– Я намерен убедить ее, – уверенно улыбнулся Нихил. – Я с самого начала хотел просить ее перебраться в мою квартиру, но думаю, что всем будет лучше, если я куплю ей свою, в том же здании.
Это было прекрасное вступление, и Шуэта, несмотря на все сомнения, им воспользовалась.
– Тетя Вина не переедет к тебе, пока ты не выяснишь отношения с отцом. Она несколько раз говорила мне об этом.
Нихил нахмурился:
– Кажется, я уже упоминал: мы с отцом больше не разговариваем.
– Именно это и расстраивает тетушку Вину. Послушай, я не хочу вмешиваться, но хотя бы ради меня просто выслушай ее, хорошо? Больше я об этом не упомяну.
– Я поговорю с ней, – пообещал Нихил. – Но сейчас я попрошу счет, и мы поедем в мой офис за кольцом. Я знал, когда нашел серьги в этом же стиле, что это хороший знак.
– Да, конечно, именно поэтому я согласилась выйти за тебя. Хочу получить кольцо, чтобы у меня был полный сет.
Он рассмеялся:
– Я слишком боюсь, что это может оказаться правдой, и потому не задаю лишних вопросов. Знаю, как важно для тебя иметь подобранные по стилю аксессуары.
Он многозначительно оглядел ее балетки и сумку, и Шуэта сделала гримаску.
– Но давай вернемся сюда после того, как заберем кольцо, – я все же хочу отпраздновать это событие как следует.
Как оказалось, им не пришлось возвращаться: Нихил вспомнил, что кольцо осталось в его квартире и что Вина ждет их к ужину.
– Ничего, если я скажу ей? – тихо спросил он, когда они стояли перед дверью. – Прости, совершенно забыл, что она здесь и я даже сказал ей насчет ужина.
– Ты и мне говорил, – напомнила Шуэта, сдерживая улыбку. До чего же трогательно: он забыл все планы на вечер только потому, что она согласилась выйти за него!
– Давай скажем ей и отпразднуем, заказав самую дорогую еду.
Сказать, что Вина была вне себя от счастья – значит ничего не сказать. Она кружила вокруг Шуэты. Громко радовалась, суетилась, но они на нее не сердились, потому что знали, ее чувства искренни. И лишь вопрос Вины, когда Нихил собирается сообщить родителям о столь важном событии, поверг молодую пару в замешательство.
– Я не собираюсь ничего говорить, – коротко ответил новоиспеченный жених. – Сама скажешь, если захочешь.
Вина бросила умоляющий взгляд на Шуэту, но она не хотела вмешиваться и сменила тему. Вина, впрочем, не возражала, хотя по-прежнему встревоженно хмурилась.
Нихил повез Шуэту домой, и она удивленно взглянула на него, когда он остановил машину на полпути между их квартирами.
– Что-то не так с машиной? – спросила она.
– Нет, – покачал он головой, – что-то не так со мной.
Он отстегнул ее ремень безопасности и обнял девушку.
– Я сейчас умру от досады, – пробормотал он ей в губы перед тем, как поцеловать. – Нам следовало снять номер в отеле, и черт бы побрал всех и вся!
Поцелуй получился взрывным, и когда они оторвались друг от друга, Шуэта поняла, что дрожит.
– Сейчас нас заберут копы за непристойное поведение, – пробормотала она. – Поедем.
К Прайе пришли друзья, и Нихил отказался подняться наверх. Он знал Шуэту достаточно хорошо, чтобы понять: она будет смущена и выбита из колеи, если придется вести его в свою комнату у всех на глазах.
