Колючка и стихоплёт - Татьяна Грачева
Кирилл приблизился к ней вплотную. Посмотрел сверху вниз.
— Пока я ждал, когда до тебя дойдёт, чуть не свихнулся. Михалыч грозился утопить меня вместе с лодкой, если я не перестану хандрить. И тебя заодно обещал притопить за то, что у тебя такая власть надо мной.
Малика подняла взгляд на Кирилла.
— А до меня и не дошло пока. Что должно измениться?
Он положил ладони на её плечи, мягко провёл ладонью по её волосам.
— Ничего. Ничего не должно измениться, потому что лучше уже быть не может. Не представляю себе ничего сильнее того, что к тебе чувствую.
Малика приникла щекой к животу Кирилла, обхватив его за талию на уровне брюк. Пряжка ремня чуть царапнула шею, напоминая о единственном разе, когда они оба отдались своим чувствам.
— Пойдём к тебе, а то я тебя прямо сейчас изнасилую.
Приподняв Малику за подбородок, Кирилл печально усмехнулся.
— Как мало в тебе романтики. Что я в тебе нашёл?
— Ты просто напоролся на мои колючки. Не смог вовремя выпутаться, — она поцеловала его в живот прямо через ткань и снова прижалась щекой, упираясь ухом в пуговицу на рубашке.
Кирилл ласково погладил Малику по голове, заправил выбившиеся из причёски пряди. Он и не надеялся, что она сознаётся в любви, но сам не хотел медлить, пусть знает и делает с этим знанием что хочет. Следующую такую ссору он просто не переживёт.
— Кирюха, я тебя…
Но Малика не позволила договорить.
— Чёрт! Мне бежать нужно, комиссию ещё покормить надо и где-то разместить до завтрашнего утра.
Кирилл приподнял Малику за локти, заставляя выпрямиться.
— Вечером придёшь?
— А «Шэриданс» будет? — лукаво подмигнула Малика. — Тогда приду.
— Посмотрим, — туманно пообещал Кирилл и нехотя её отпустил.
Малика убежала, не оборачиваясь. Боялась, что ещё секунда промедления, и комиссия останется голодной и непристроенной.
Время до вечера словно пролетело через несколько временных дыр, казалось, только час назад она увидела Кирилла на ступеньках, а уже солнце склонилось к закату, намереваясь поцеловать горизонт. Переодевшись в лёгкое платье, она отправилась в его квартиру, временами неосознанно переходя на бег.
Кирилл открыл дверь за секунду до того, как Малика нажала кнопку звонка.
Она изумлённо отпрянула.
— Ты тут весь день, что ли, простоял?
— Хотел в магазин сходить, — оправдался он и добавил: — За ликёром.
Малика толкнула его обратно в квартиру, наклонилась, чтобы снять босоножки. Подол и без того короткого платья интригующе подскочил.
— Без него обойдёмся и без грозы. Пусть сегодня всё будет долго и нежно, — без капли стеснения озвучила она свои планы. — Я, вообще-то, чаю хочу.
Она прошла мимо Кирилла и, усевшись на подоконнике, вытянула ноги.
Раскладывая на тарелке булочки, нарезая сыр, Кирилл время от времени поглядывал в её сторону и сдержанно улыбался, стараясь не выдать щемящего, острого ощущения счастья.
— Я маму видела, — неожиданно призналась Малика, рассматривая за окном цветущий каштан.
— Если что, ты весь день была со мной. Когда меня вызывают для показаний?
Малика не ответила, но тени в уголках губ чуть сдвинулись, обозначая слабую улыбку.
— Я не рассказала декану, что мы с ним как бы родственники. Иногда пусть тайное и остаётся тайным, — задумчиво произнесла она, вспоминая, во что вылилось вскрытие секрета Кирилла, — если она ему скажет, в чём я сильно сомневаюсь, сделаю вид, что ничего не знала.
— А я видел отца.
— И? — осторожно спросила Малика.
— И ничего. Вообще ничего. Он хочет наладить отношения, но для меня он чужой человек. Ни обиды, ни злости.
Поставив кружки с горячим чаем на край столешницы, Кирилл придвинул стол к окну и сел напротив Малики в другом углу подоконника. Приподняв её ноги, уложил их поверх своих бёдер, крест-накрест.
Малика вонзилась взглядом в его лицо, смотрела не мигая почти минуту, пока не заслезились глаза.
— Жабий глаз мне, пожалуй, даже нравится, есть в нём что-то сказочное.
— Он теперь полностью видит, — похвастался Кирилл и подмигнул.
За окном догорал день, расцвечивая лохматые облака розовым румянцем. Малиновые сумерки подкрались к стеклу, стирая чёткость, покрывая город мистически-загадочной дымкой. Малика нащупала руку Кирилла, не глядя, сжала его пальцы.
— Когда ты понял?
Кирилл накрыл свободной ладонью оголённую коленку Малики, впервые не пестревшую синяками разной степени давности, надолго задумался.
— Что понял? Что тебя…
— После грозы? — резко перебила Малика, уже во второй раз не позволив озвучить признание.
Кирилл не ответил, его накрыло волной жарких воспоминаний. Сердце пустилось вскачь, к щекам прилил жар. Коленка под его ладонью вздрогнула. Он встретился глазами с Маликой и улыбнулся: она выглядела такой же взбудораженной.
— Это было, конечно… феерично. Но нет. Не было такого, чтобы меня по башке шарахнуло, и я прозрел. Я всегда это знал, только не осознавал. Как не задумывался о том, что дышу.
Малика хмыкнула и отпустила его ладонь, чтобы потянуться за кружкой. Отпила несколько глотков, поглядывая на руку Кирилла. Его пальцы подкрадывались к другой пока ещё не обласканной коленке, подцепили подол и скользнули чуть выше. Вслед за прикосновением её кожа покрывалась мурашками и по телу разливалась вибрирующая истома. После того, что было в грозу, эти несмелые осторожные прикосновения выглядели робкими и стыдливыми.
Сумерки, заклубились за стеклом и наполнили воздух серостью. В комнате стало ещё темней, но ни Кирилл, ни Малика не включили свет, замерли на подоконнике неясными силуэтами.
— Прочти мне стихотворение, — попросила Малика.
— Какое? — откликнулся Кирилл, всё еще раздумывая, как бы признаться в любви.
— Тили-тили, трали-вали, — отшутилась Малика, — сам реши какое.
Кирилл задумался всего на мгновенье. Не прекращая ласково гладить коленку Малики, начал читать стихотворение, написанное накануне ночью:
Мне б в глазах твоих утонуть,
Каждый взгляд твой запечатлеть.
На коленях твоих уснуть,
И во снах лишь к тебе лететь.
Каждой родинке знаю счет,
Боль твоя – мне на сердце шрам.
Знай, любовь моя не умрет
Даже если умру я сам.
Вспышкой молний в полуденный час,
Обручила с тобой гроза.
Есть любовь. И она для нас.
Друг без друга, пойми, нельзя.
Протяни мне ладонь свою,
За обиды меня прости.
Я люблю… я тебя люблю!
Просто рядом со мной иди.
Он поймал взгляд Малики и улыбнулся. Озвучив признание, посмотрел открыто и бесстрашно, хотя от волнения сдавило горло, и
