Родной знакомый - Екатерина Риз
— Наташа, ты здесь? А я пришла проверить Анюту.
— Она спит, Любовь Григорьевна.
— Мне не нравится, что ты оставляешь её одну.
— У нас есть радио-няня, — терпеливо проговорила я.
— Всё равно, — упиралась свекровь. — Это не дело.
Опять камень в мой огород. В огород своей дочери ей в голову не приходит что-то швырнуть. В жизни Ангелины и в её поступках и чувствах, всегда все идеально.
Но, видимо, не все было идеально, потому что ближе к вечеру Любовь Григорьевна, с любимой дочкой под руку, вознамерились уехать в город. Наверное, их мужья решили возмутиться по поводу своего вынужденного одиночества, понимания и сочувствия к ситуации в обоих, судя по всему, поубавилось. А я, признаться, вздохнула с облегчением без преследующего меня взгляда свекрови. А, помнится, был такой момент, когда я мучилась сильным токсикозом во время беременности, и у меня совершенно не было ни на что сил, Андрей на полном серьёзе предлагал мне переехать жить к его родителям. По крайней мере, до родов. Он настаивал, предлагал, уговаривал, я даже не понимаю, как у меня получилось отказаться. Под неусыпным взором Любови Григорьевны я давно бы с ума сошла.
К ужину Иван Алексеевич с Андреем пожаловали. Я наблюдала за ними со стороны, видела их серьёзные лица, прислушивалась к их фразам, в основном, коротким, которыми они обменивались, и понятны они были только им, и жутко злилась внутри. Понятно было, что Юганов что-то задумал, наверняка, уже спланировал, а мой муж, будто дрессированная собачонка, бегает за ним, заглядывает в глаза и беспрестанно поддакивает.
Ещё бы знать, что именно задумывается. А из тех обрывок фраз, что слышали окружающие, ничего понятно не было. И мне приходилось делать вид, что я совершенно безразлично отношусь к их переговорам в стиле дешевых фильмов про мафию, и, вообще, обсуждаю за ужином с Ульяной новую моду на каблук «рюмочкой». Улыбалась, трещала с хозяйкой дома о всяких женских глупостях, а сама украдкой наблюдала за мужчинами. Наблюдала ровно до того момента, пока не встретила насмешливый взгляд Ивана Алексеевича. Тут меня словно кипятком изнутри обдало, я, наверное, даже покраснела от неожиданности, поторопилась отвернуться и ещё более старательно принялась выслушивать Ульяну.
В этом доме было очень тяжело находиться, морально. Как она справляется, живя здесь год за годом? Болтая о туфлях, сумочках и новых курортах. Прикидываясь дурочкой. Я ведь знаю, что Ульяна не дурочка, просто старается ни во что не вмешиваться. Молчит, улыбается и всех «любит».
— Я так рада, что вы здесь, — призналась мне Ульяна, когда после ужина мы остались с ней наедине. Если не считать Нюту, которая играла на ковре среди новых игрушек. Моей дочери даже игрушки новые купили, чтобы в этом доме ей было не скучно. В другой ситуации я сочла бы этот жест очень милым, но в данном конкретном случае меня это больше раздражало, чем радовало. Я не хотела жить в этом доме, оставаться здесь дольше, чем на пару дней, а мне показывали, что выберусь я отсюда нескоро. Неужели Андрею хочется жить здесь и прислуживать своему начальнику сутки напролет? Неужели гордость у моего мужа закончилась в момент устройства на работу?
— Правда, рада, — повторила Ульяна и даже за руку меня взяла, а сама с улыбкой смотрела на Нюту. Потом негромко, заговорщицки добавила: — Иногда мне бывает здесь тоскливо. Все разъезжаются, а я кукую в этом огромном доме одна.
— Ты как-то рассказывала про многодетную сестру, — вспомнила я. — Кажется, её лишали родительских прав.
Ульяна улыбаться перестала и понуро кивнула.
— Ну да. Печальна история. А ведь мама с папой так гордились Оксаной. Она подавала такие надежды, два высших образования получила. А оказалось, что для того, чтобы испортить свою жизнь, нужно лишь выйти замуж не за того мужчину.
Действительно. Золотые слова, между прочим. Ко всем нам относятся.
— Так может тебе взять к себе племянников? Или хотя бы одного, самого младшего?
Ульяна на меня посмотрела.
— Ваня категорически против, я уже думала об этом. Ну, что в этом плохого, правда? У нас все условия, уж одного бы вырастили. Но Ваня не любит детей, — сокрушенно закончила она. — Говорит, они шумные, проблемные. — Ульяна вдруг усмехнулась. — Что и не мудрено, после воспитания Стаса, всем будут мерещиться проблемы. А там ещё и девочки. Ваня не знает, как воспитывать девочек.
«Точное утверждение», — хмыкнула я мысленно. И, уверена, знать не хочет. Зачем ему чужие девочки, когда у него своя подрастает?
Мужчины уже довольно давно закрылись в кабинете Юганова-старшего. Дверью за собой громко хлопнули, я слышала, и меня тянуло к этой двери, как магнитом.
— Уля, я дойду до кухни, налью для Нюты воду в бутылочку. Ты за ней присмотришь?
— Конечно, конечно, иди.
Ульяна сама перебралась на пол, к Нюте, а я с дивана поднялась и поспешила в коридор. Кстати, он был пуст, я сама слышала, как после ужина Ульяна отпустила домработницу отдыхать. Стараясь шагать бесшумно, я дошла по коридору до двери в кабинет и прильнула к ней ухом. Слышала голоса, но что-то разобрать было проблематично. Я даже расстроилась. Постояла с минуту, хотелось чертыхнуться от расстройства. И едва успела отскочить от двери за угол, когда дверная ручка, что практически упиралась мне в живот, вдруг начала поворачиваться. Мне повезло, что человек с той стороны помедлил, прежде чем дверь распахнуть.
— Ты же не боишься встречи с ним, отец, — услышала я насмешливый голос Стаса.
— Я такими стереотипами не мыслю, — послышался глухой, какой-то безликий голос Юганова. — Боишься, не боишься. Куда важнее, что я готов ему сказать, и что хочу услышать в ответ.
— Значит, поедешь на встречу?
— А почему не поехать, если приглашают? Да, Андрюха? Давно мы с тобой на турбазе не ужинали.
— А я? — протянул Стас, можно сказать, что расстроено.
— А ты со своим браслетом на ноге тут сидишь, — неожиданно рыкнул на сына Иван Алексеевич. — Как баба. Поехал в столицу — украшение привез!
— Ну, пап!..
— Иди уже отсюда. Глаза
