Родной знакомый - Екатерина Риз

Но спустя час он пришел, тоже в сообщении, с предложением отвезти ребенка к врачу. Я посмотрела на Нюту, что весело бегала и прыгала на идеально подстриженном газоне. Я смотрела на дочку, мой мозг лихорадочно искал выход, какое-то решение, а сердце тревожно колотилось. Как-то вдруг пришло осознание, что все может закончиться очень быстро, резко и неожиданно. Сейчас мы с дочкой сидим в саду Югановых, а вот спустя час можем находиться в другом месте, рядом с другими людьми. И правильный ли это выбор, мне никто не подскажет заранее.

«Для врача нужен повод», — написала я в обратном сообщении.

«Придумай. Могу прислать «скорую»».

Со «скорой» задумка неплохая. Но все равно страшно и не по себе, надо же решиться на обман, разыграть целый спектакль… Не уверена, что я достаточно хорошая актриса.

Стас появился рядом со мной, сел в соседний шезлонг, на колени поставил ноутбук. Я снова на него посмотрела. На ноутбук, не на Стаса. Юганов-младший меня мало интересовал.

— Это же ноутбук твоего отца, — осторожно заметила я. — Тебе можно его трогать?

Стас неуважительно хмыкнул.

— А что, его можно трогать только твоему благоверному?

— Ты злишься на Андрея? За то, что он много времени проводит с Иваном Алексеевичем?

— За то, что много о себе вообразил по этому поводу, — ответил мне Стас, и в его голосе проскользнули недовольные нотки.

Я пожала плечами.

— Тебя долго не было, Стас.

Он ткнул пальцем в экран.

— И поэтому я изучаю дела.

Я засмеялась.

— Зачем? Тебя же посадят.

Стас на меня зыркнул.

— Сплюнь, дура. Кто меня куда посадит?

Я продолжала улыбаться.

— Я бы тебя посадила. И ключ бы выбросила.

— Почему?

— Потому что ты плохой человек, Стас, — четко проговорила я каждое слово. — Нехороший.

— Ты у нас, можно подумать, пример для подражания, — пренебрежительно фыркнул он.

Я промолчала, а сама набрала ещё одно короткое сообщение. Попросила прислать кого угодно, только чтобы увезти отсюда своего ребенка.

— Я хочу свозить Нюту к врачу, — объявила я свекрови спустя час.

— К врачу? А что случилось?

— Мне кажется, она как-то не так дышит. С хрипами. Может, простудилась?

Любовь Григорьевна поднялась с дивана.

— Что за глупости? Я гуляла с ней на улице и ничего не заметила.

— Может, были не слишком внимательны? У неё утром была небольшая температура, она подкашливает, теперь ещё с дыханием проблемы, — перечисляла я, держа за спиной пальцы, сложенные крестом. Вот что я на здоровье своего ребенка наговариваю? Но, кроме как к врачу, я отсюда дочку никуда не вывезу.

— Пойдем, посмотрим.

Я с места не сдвинулась, сверлила свекровь напряженным взглядом.

— Она только уснула, — отчеканила я. — И я не понимаю, вы мне здоровье моего ребенка не доверяете, Любовь Григорьевна? Или мы с ней пленники в этом доме? Заключенные? Что я не могу своего ребенка свозить к врачу? Пусть ваш сын мне позвонит, и скажет это.

— Наташа, ты преувеличиваешь.

— Я хочу показать дочку врачу, — четко выговаривая каждое слово, проговорила я. — Я позвонила и назначила время визита. Мне дадут водителя с машиной или мне вызвать такси?

— Позвони Андрею. Он освободится и отвезет вас.

— Почему все так сложно? — удивилась я. — Что, вообще, происходит?

Свекровь глянула на меня свысока.

— Что бы ни происходило, это все делается для тебя и Нюты, чтобы вы ни о чем не беспокоились и ни в чем не нуждались. А ты, как я и говорила, совершенно ничего не ценишь.

Я нахмурилась и пообещала, но вышло немного угрожающе:

— Я вызову такси.

Я знала, что Любовь Григорьевна бросится звонить сыну. И знала, что рискни я вызвать это самое такси, мне никто не позволит в него сесть. Как бы я не скандалила и как бы не просила.

— Я позвонила Андрею, — сообщила мне Любовь Григорьевна, появляясь на пороге нашей комнаты. — Он приедет и отвезет вас. — И, переспросила, наблюдая за мной: — Что ты делаешь?

Я, к моменту её появления, успела собрать минимум необходимых вещей, сунуть на дно прогулочной сумки имеющиеся при себе документы, и кинулась к кроватке дочки наперерез свекрови. Нюта с трудом просыпалась, очень кстати раскраснелась и начала хныкать. Я схватила дочку на руки и прижала к себе, а на свекровь взглянула с открытым упреком.

— У неё температура! Я, по-вашему, должна ждать Андрея с работы? Что, вообще, за идиотизм происходит? — Я накинула на заплакавшую в голос дочку легкое одеяло, подхватила с кресла сумку с вещами, и, будто таран, направилась на выход. Любовь Григорьевна бросилась следом за мной.

— Наташа, что ты задумала?

— Я вызвала «скорую», — сообщила я тоном, не терпящим возражений. И также на свекровь глянула. — Я не собираюсь ждать осложнений, я еду в больницу. И только попробуйте меня остановить!

Нюта плакала взахлеб, обхватила меня ручками за шею, сильно-сильно, в какой-то момент начала икать, и её плач стал надрывным. Можно было подумать, что она, на самом деле, задыхается. Я заметила, как Любовь Григорьевна всплеснула руками и припустила вперед меня, подозреваю, что кого-то искать. То ли помощи, то ли поддержки.

— Ульяна, Ульяна, у нас беда! — услышала я ее голос из коридора.

Я знала, что машина «скорой помощи» уже стоит за воротами, но до них ещё нужно было добраться, а ещё выйти за них. Я быстрым шагом прошла через пустую гостиную, но на пороге остановилась. Где-то совсем рядом уже наметился шум, голоса, торопливые шаги, Нюта плакала у меня на руках, я пыталась её укачивать, шептала на ухо успокаивающие слова, но помедлила. Ноутбук Ивана Алексеевича лежал на диванной подушке, явно оставленный заскучавшим Стасом. Секунда, другая, я в несколько шагов вернулась, схватила его, и запихнула в сумку с детскими вещами. С силой дернула молнию, кажется, сломала её, но в этот момент было не до таких мелочей.

— Наташа, что случилось?

Ульяна шла ко мне по ровному газону, взволнованная и встревоженная,