Его нельзя любить. Сводные - Мария Николаевна Высоцкая
Я тосковала по этим теплым прикосновениям, дыханию. По голосу и глазам. По губам, которые оставляют на коже горячие поцелуи.
Пока я гуляю по чертогам своего разума, Ян упирается рукой в матрац и нависает сверху.
Зацеловывает грудь. Втягивает, кусает, лижет. Я выгибаюсь в его крепких объятиях, и больше не могу молчать. Стоны один за другим срывают с губ, оглушая соседей.
Меня трясёт от возбуждения, между ног настолько мокро, что я чувствую свою смазку на бедрах.
Дрожу. Каждая клетка моего тела с ума сходит от этих ласк. Желанных, но лишающих рассудка.
— Ян, — бормочу, будто собираюсь сопротивляться, сама же, закрываю глаза, отдавая ему себя без остатка.
Ян тут же находит мои губы, целует вскользь, а потом оставляет влажные отметины на моей коже от подбородка до пупка.
Я чувствую его дыхание у себя между ног и распахиваю глаза. Дергаюсь, но он только сильнее сжимает мои бедра. Его загорелые пальцы на контрасте с моей лишь слегка отлюбленной солнышком кожей создают контраст кофе и молока.
Упираюсь локтями в матрац и наблюдая за происходящим с приоткрытым ртом.
Облизываю ставшие вмиг сухими губы, и слегка напрягаюсь.
Яна приподнимает мои берда, вынуждая снова рухнуть головой на постель, а потом проводит языком по влажным складочкам.
Тело простреливает негой удовольствия, откидываю голову на подушки и закрываю глаза, чтобы только слышать его дыхания, чувствовать, как губы нежно касаются моей плоти, а язык ловит какой-то невероятно правильный ритм все ближе, подталкивая меня к краю.
Тело словно струна, слышу собственный охрипший голос и сминаю пальцами простынь. Меня колотит от накатывающего волнами оргазма.
Как только это случается, Ян разрывает зубами квадратик с презервативом и жар его тела сжигает меня изнутри.
Кожа к коже. Губы к губам.
Развожу ноги шире, но Ян будто нарочно медлит. Не торопясь, заполняет меня миллиметр за миллиметром. Сама подаюсь ближе, двигаю бедрами, чувствуя на них его руку. Он меня останавливает. Держит, лишая возможности шевелиться.
— Хочу тебя прочувствовать, — шепчет в мои губы. Облизывает их.
— Ах, — прогибаюсь в спине, когда принимаю его член полностью.
Больше не закрываю глаза. Рассматриваю его. Он тоже на меня смотрит. Гладит по щеке, продолжая двигаться, также неторопливо.
— Всегда-всегда? — спрашиваю шепотом, возвращаясь к его фразе о любви.
Он любил меня даже тогда, когда сам об этом не догадывался?
— Всегда.
Ян скользит губами по моей шее, прикусывает кожу и совершает первый, резки, размашистый толчок, сопровождающийся хлопком.
Нежность сменяется страстью и нетерпением. Мы как голодные животные, облизываем друг друга, меняя позы и усиливая проникновения.
Любим друг друга, будто не было этих пяти лет.
* * *
Открываю глаза от наглого утреннего солнца, что светит прямо в глаза.
Но солнце не единственная проблема.
Хуже то, что я лежу нос к носу с Гиршем абсолютно голая.
Выпитое вчера вино выветрилось, как и легкость, которую оно придавало. Все слова остались там, в сплетении наших влажных тел.
За дверью, где господствовала похоть.
— Боже, ну почему именно ты? — стону, прикрывая глаза. — Я же могла вчера поехать в бар или клуб, — прячусь под одеяло с головой, которая, кстати, раскалывается от выпитого вина. —Проснулась бы с каким-нибудь смазливым восемнадцатилеткой и выпнула бы его из квартиры без сожалений.
— Радует, что меня ты выпинывать не собираешься, — Гирш резко стаскивает с меня одеяло, оставляя полностью голой.
Такой у него взгляд…
Хищный, голодный. На автомате сжимаю ноги вместе, прикрывая грудь руками.
— Опоздала, — просовывает пальцы под мои ладони, касаясь клитора, — я уже все видел. И даже трогал, — целует кожу под грудью.
— Уходи, — бормочу, демонстративно разглядывая карниз.
Ян сдвигает мою руку в сторону и втягивает губами сосок.
Еще намного и я пищать от восторга начну. Краснею, как помидор, но ни звука не издаю. Кремень.
Спонтанный секс с бывшим — это нонсенс для меня.
За эти годы в плане секса раскованной я стала, но вот ветренной, точно нет. Близость — это серьезно. А у нас с ним она была. Да еще какая, все мышцы ноют.
Плохо это или хорошо понятия не имею. Но то, что ночью мы кайфовали друг от друга — факт.
Пока Ян продолжает терзать мою грудь, я проваливаюсь в очередную пучину удовольствия. Его пальцы находят максимально правильный ритм, и буквально за пару минут доводят до оргазма.
Сдерживать тоны просто невозможно, выгибаюсь в спине, приподнимая бедра.
Кончаю на удивление быстро, ярко и громко, несмотря на то, что едва проснулось. И если мозг еще хоть как-то осознал, что наступил новый день, тело все еще дремлет.
— И если что, — Ян перекатывается на спину и берет с тумбочки разрывающийся мелодией телефон, — я вчера так и не кончил. Ты вырубилась Малинина, — закатывает глаза и подносит смартфон к уху. — Слушаю.
Притаившись, рассматриваю Гирша и не узнаю в нем того парня, в которого когда-то влюбилась. Выглядит он почти так же, но вот поведение просто рвет мой о нем шаблон.
Ян недовольно морщит лоб, посылает кого-то на три веселых и бросает смартфон на кровать.
— На чем мы там остановились? — поворачивает голову и ловит меня за подсматриванием.
Я пялюсь на его эрекцию.
— Ни на чем, — отвожу взгляд, подтягивая одеяло к груди.
— Точно, за тобой должок.
Ян улыбается. Потом, судя по лицу, о чем-то думает и поднимается с кровати.
— Телефон не выключай, и в другую страну не сбегай, —застегивает ширинку на джинсах и наклоняется к полу за футболкой. Потом упирается коленом в матрац, и обхватив мою шею рукой, целует прямо в губы. — Мне срочно надо поработать. Вечером приеду, поговорим. У меня к тебе будет дело на миллион баксов.
— Иди уже, — отталкиваю его от себя.
Его горящие глаза и улыбка на лице заразительны. Сама, кажется, свечусь от счастья, но ему ни за что в этом не признаюсь. Рано.
Когда слышу хлопок двери, визжу на всю квартиру, тарабаня руками и ногами по матрацу.
Как я только могла?
Никакого больше вина. Никогда. Совсем.
Быстро принимаю душ, ем таблетку обезболивающего и проверяю почту. На резюме мне так никто и не ответил.
Надеваю длинную футболку, трусы и распахиваю окно пошире, впуская в квартиру легкий летний ветерок.
Несколько часов слоняюсь по квартире, обдумывая все, что произошло этой
