Две секунды после - Ксения Ладунка

Позже Том в дополнение скажет: «Когда я пришел и увидел ее в крови, не знал, что думать. Я не понял, что случилось, но когда она сказала о попытке изнасилования, я сначала пришел в ужас, а потом в ярость. Увидев ее руки в крови, в воображении предстали ужасные вещи, которые он мог с ней сделать».

Я задумаюсь и начну рассуждать: «Я знала о расстройстве Тома, но была уверена, что он вылечился. Тогда не предполагала, что это не пройдет. У него всегда было скачущее настроение, но я думала, это просто его характер».

В своих показаниях Том признается: «Да, я чувствовал, что со мной что-то не так, но казалось, это временно. Я ведь пил лекарства, но не ходил к врачу, решив, что наступила ремиссия (здесь Том скажет последнюю правду, а дальше будет врать). Я не знал, что мне необходимо было поднять дозировку, так что понятия не имел, что обострение уже началось».

Улыбнувшись, я скажу, глядя присяжным в глаза: «Знаете, Том невероятный. Я уверена, что на свете больше нет человека, который заботился бы о вас больше, чем он, если вам посчастливилось стать друзьями. Отношения с ним — главное благо, которое случилось в моей жизни».

Сжав зубы от злости, Том скажет, не поднимая глаз: «Когда она призналась, что он пытался изнасиловать ее, что он уже был на ней в нашей кровати… Перед моими глазами встала пелена, в ушах зашумела кровь, и мне сорвало крышу. Я не помню, что было дальше. Очнулся, когда он уже лежал в крови на полу ванной. Потом понял, что произошло, испугался и сразу повез в больницу».

Поджав губы, я буду сожалеть: «Видела, что с Томом что-то происходит, иногда он словно становится кем-то другим, не похожим на себя, но предпочитала не обращать на это внимание. Если бы я попросила его сходить к врачу, возможно, все бы обошлось».

Том повторит заученные показания: «Я очень сожалею, что так случилось. До сих пор не понимаю, как это произошло. Моя болезнь и эта попытка изнасилования сложились, и произошел взрыв. Я очень люблю Белинду. Мне было невыносимо думать о том, что с ней могут поступить плохо».

Я сделаю вид, что мне тяжело говорить: «Везде была кровь, мне стало плохо, в глазах потемнело. Я не могла остановить Тома, потому что чуть не потеряла сознание».

Том искренне скажет: «Я очень, очень сожалею. Но также настаиваю, что он не имел права поступать с Белиндой подобным образом. Несмотря ни на что, я бы хотел извиниться».

Конечно, Том на самом деле не хотел приносить извинения. Если бы он мог вмазать Скиффу еще раз, он бы так и сделал и не испытывал из-за этого чувство вины, но на кону стояла не только его судьба, но и остальных участников дела. Он понимал это и соглашался на все, что ему предлагали.

Мы учили наши показания так, чтобы знать их наизусть, слово в слово. Чем ближе было заседание, тем сильнее я нервничала: давление неизвестности доводило меня до паники. Я переживала, что потеряю Тома, а он боялся потерять все.

Параллельно с этим нужно было думать, что делать со свадьбой. Ее организация отлично отвлекала от стресса. Мы планировали ее так, будто никакого суда не должно было быть. Какое-то время это спасало. До того момента, пока не оказались в зале суда, и все не перевернулось с ног на голову.

Глава 35

— Знаете, а ведь Белинда должна быть вместе со мной, — говорит Скифф, поворачиваясь своей бритой головой в мою сторону. — В тюрьме, я имею в виду.

Я напрягаюсь, сжав руки, лежащие на столе, в замок. Том, который сидит рядом, кладет на них свою ладонь, успокаивающе поглаживая. Я в ответ переплетаю свои пальцы с его.

Мы сидим за первым столом справа, напротив судьи. Сзади — наши адвокаты. Еще дальше — журналисты, свидетели и просто люди, наблюдающие за процессом. Первым обвинительные показания дает Скифф, и то, что он говорит, вызывает дрожь во всем теле.

— Однажды нас задержали, — продолжает он. — У нас обоих были наркотики, но… кто бы мог подумать, Белинду просто отпустили. Думаю, что это он устроил, — Скифф кивает на Тома. — Я почти на сто процентов уверен, что он был там.

— Домыслы, — говорит наш адвокат. — Нет доказательств.

— Принимается, — отвечает судья.

Скифф усмехается.

— Никто не идет продавать наркотики от хорошей жизни, ведь правда? Я и мои друзья оказались в этом потому, что другого выбора не было. Белинда же просто развлекалась. Она ребенок богатых родителей, которому было скучно.

От нахлынувших воспоминаний у меня сводит скулы. Да, я была отвратительна. Ни черта не понимала, что происходит и что я делаю. Создавала ужасные ситуации, была настоящим демоном, устраивавшим ад, но… Я исправилась, получила по заслугам и многое осознала.

Теперь я хочу оставить все в прошлом, но оно не хочет оставлять меня.

Скифф говорит:

— Когда мы были в полиции, она настучала на нашу общую подругу Алису. Теперь, благодаря Белинде, та в тюрьме.

Наш адвокат перебивает:

— Не относится к делу.

Судья вновь повторяет:

— Принимается.

— В то время полиция искала меня, так что я скрывался и выживал как мог. Но всегда поддерживал контакт с Белиндой, потому что у нее были деньги на наркотики, и она могла купить их у меня.

Проведя языком по зубам, я упираюсь взглядом в стол и в наши с Томом сцепленные руки. Он поглаживает мою ладонь, ощущая напряжение и пытаясь расслабить, но это не работает. Я чувствую себя униженной, хоть и понимала, что все это всплывет, но не представляла, как отреагирую. Слова обвинения возвращают меня в темное прошлое, от которого хочется убежать и спрятаться. Я глубоко похоронила воспоминания тех дней, и теперь, когда они вдруг всплыли — вздутые и наполовину разложившиеся, — мне хочется исчезнуть или что-то сделать с собой, чтобы никогда больше не слышать о том времени.

— У Белинды были деньги, а я доставал ей наркотики. Поскольку деньги мне были очень нужны, я ошивался рядом с ней, хоть она и была мне отвратительна за то, что сделала. В тот день мы были у нее дома.

Дернувшись, словно от удара током, я поднимаю