Темные удовольствия - Мила Кейн
Пятнадцать минут спустя я с облегчением увидела, что ребята закончили и уходят со льда.
Беккет сидел, расшнуровывая коньки, пока я ждала выхода на каток. Он снял перчатки, и я не могла не заметить бинты на его руках. Я подняла взгляд на его лицо. Его глаза уже были устремлены на меня. Я быстро отвернулась, загоняя свое любопытство глубоко внутрь. Мне было все равно, с кем он дрался. Все равно.
Когда я выехала на лед с остальной командой, Беккет не ушел. Они с Маркусом забрались на трибуну и устроились там, чтобы понаблюдать.
Девушки перешептывались между собой, с воодушевлением рассуждая о том, кто мог стать счастливой обладательницей внимания Ледяного Бога.
— Господи, спаси и сохрани бедняжку, — пробормотала я себе под нос, потягиваясь.
Очевидно, я была единственной, кто испытывал подобные чувства, так как капитан решила заставить нас отработать номера перед аудиторией из двух человек и кокетливо попросила их высказать свое мнение. Я не могла винить ни ее, ни остальных танцовщиц. Они были горячими хоккеистами. К тому же Беккет был миллиардером, и команда не знала, что скрывается за его красивой улыбкой и притягательными глазами.
Я игнорировала Беккета всю тренировку, но усилия, затраченные на это, вымотали меня до предела. Приняв душ и переодевшись, я вышла из здания и обнаружила, что он стоит снаружи, прислонившись к своему грузовику. У него было специальное разрешение на провоз своих игрушек в кампус, и грузовик был уже третьим роскошным автомобилем, на котором он разъезжал в моем присутствии. Одно правило для него, другое — для всех остальных.
— Тебя подвезти?
Я демонстративно проигнорировала его и направилась к автобусной остановке.
Через секунду его грузовик пополз по дороге рядом со мной. Я остановилась и постучала в его окно.
Он наклонился и открыл дверь с пассажирской стороны.
— Передумала?
— Ты преследуешь меня? — рявкнула я.
Он поморщился и подвинулся ближе.
— Что? Я тебя не слышу.
— Ты ведешь себя как сталкер! — закричала я на него.
Он покачал головой и жестом пригласил меня в салон.
— Лучше сядь и скажи мне здесь.
— Ты невозможен.
Я отвернулась от него и продолжила путь к автобусной остановке. Псих простоял на холостом ходу, пока не подошел автобус, а затем ехал за ним всю дорогу.
К тому времени, как я вышла из автобуса, я была зла как черт. Я зашагала домой. Беккет припарковался дальше по улице и последовал за мной пешком на некотором расстоянии.
— Я вызову копов, — пригрозила я ему, когда добралась до своей улицы.
— Вперед. В этом районе должно быть больше полиции. Где гребаные уличные фонари? — Он огляделся по сторонам, выглядя раздраженным.
— Полицию не волнует, что жителям районов с низкими налогами приходится возвращаться домой пешком в темноте. Это слишком хлопотно.
— Похоже, вам с мамой нужно уехать отсюда как можно скорее. Я работаю над этим.
— Лучше тебе ничего не делать. Я не хотела бы, чтобы ты считал меня золотоискательницей, помнишь? — Я бросила ему его слова обратно, но это не принесло того удовлетворения, как я ожидала. Он выглядел пристыженным, и мне не понравилось видеть это выражение на его лице.
— Ты же знаешь, что я не считаю тебя золотоискательницей, Ева. Ты самый трудолюбивый человек, которого я когда-либо встречал.
— Я знаю. Ты просто сказал это, чтобы сделать мне больно, играя на моей неуверенности, что еще хуже, — тихо сказала я.
Мы зашли в тупик.
— Пригласи меня войти, — попросил он.
Я упрямо покачала головой.
— Там моя мама, и она не хотела бы тебя видеть.
— Я не увольнял ее, Иви. Поверь мне. Я бы этого не сделал.
— Неважно. Это ничего не меняет.
— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — спросил он после минутного молчания.
Нет. Я кивнула, игнорируя свое сердце.
Он неохотно повернулся, чтобы уйти. Больная и извращенная часть меня была разочарована этим.
Беккет сделал два шага, прежде чем повернулся и направился обратно ко мне. Он притянул меня к себе и решительно поцеловал. Я позволила себе целовать его в ответ пару ударов сердца, а затем оттолкнула. Упираться в его грудь было все равно что колотить в стальную дверь. Он неохотно отстранился, но продолжил крепко прижимать меня к себе.
— Я знаю, ты злишься на меня, я знаю, что причинил тебе боль… я облажался. Я совершил ошибку. Правда в том, что я ненавижу себя за то, что заставил тебя плакать, даже больше, чем ты могла бы ненавидеть меня. Я никогда не забуду ни одной твоей слезинки, пролитой из-за меня. Я заплачу за все до единой. Но мы оба знаем, что это не конец для нас, Ева.
Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Это только наше начало. Так что накажи меня, заставь умолять и ползать. Заставь меня ждать. Пытай своим пренебрежением. Я приму это. Я заслужил.
Я тяжело сглотнула. Его глаза впились в мои, как и всегда. Этот пронзительно честный взгляд, который Беккет дарил только мне.
— Но когда ты будешь готова простить меня, я буду здесь. Я буду ждать, независимо от того, случится это на следующей неделе или в следующем году. Я буду ждать и через десять лет, потому что ты для меня всё, Ева Мартино. Конец игры. Я всегда буду ждать тебя. Мы принадлежим друг другу.
У меня не было слов, чтобы ответить на эти болезненно прекрасные чувства. Я не могла говорить. Сердце трепетало, побуждая меня упасть в его объятия, дать ему пощечину, потребовать, чтобы он никогда больше не был таким придурком, но уязвленная гордость и неуверенность в себе удерживали на месте.
Беккет медленно кивнул, принимая мое молчание, и отпустил меня. Я сразу же почувствовала холод.
— Иди в дом и запри двери. Я не смогу уснуть, если не буду знать, что ты в безопасности.
Я отвернулась, отрывая от него взгляд, и так и сделала.
31. Ева
Я с трудом продержалась весь следующий день, после того как ушла из дома очень рано, чтобы Беккет не приехал за мной. Он появлялся каждое утро и каждый вечер, словно какой-то личный шофер. Моя решимость заставить его страдать уже давала трещину. Честно говоря, я скучала по нему. Как жалко, и в то же время неоспоримо.
Занятия казались бесконечными, и к тому времени, как я села на автобус, чтобы отправиться в «Чикади» на двойную смену, я была совершенно измотана. Сегодня в Хэйд-Харборе был местный праздник — ежегодная традиция под названием «Осенний фестиваль».
