Развод. Между нами только ненависть (СИ) - Арская Арина
Я не совсем уж плоскодонка, но чувствую себя одновременно старой доской и бледной молью.
Как же ошибалась на своих женских лекциях, когда говорила, что мужчины обычно западают на один типаж: жена и любовницы часто похожи.
Ничего подобного.
Фаина — моя полная противоположность. В моей внешности много деликатности, интеллигентности, сдержанности и аристократизма, а тут… сочная вызывающая шлюха, на которую даже монах в целибате оглянется и засомневается в своем решении отказаться от женщин.
Если честно, то меня вульгарная красота Фаины сбивает с толка, бьет наотмашь по моему женскому эго и плюет в душу. Я годами создавала себя, свой утонченный и изысканный стиль, в котором я учитывала даже полутона при покраске волос, а у моего мужа любовница будто вышла из порнофильма.
Губастая, сисястая, сочная… А еще одета довольно неприлично: майка с глубоким вырезом, поверх кожаная курточка и черные узкие джинсы с полусапожками на высоких каблуках.
Стою и недоумеваю в ярости.
Как он мог? Он и правда примитивный бандюган, в постели с которым должна просыпаться грудастая похотливая шваль.
Так… я должна держать себя в руках, а иначе я же сейчас под вспышкой агрессии позорно кинусь на Фаину в желании если не красотой ее уделать, то хотя бы кулаками.
Не могу перестать смотреть на нее в немой ярости, а она же кидает на меня беглый обеспокоенный взгляд, но я все же успеваю заметить, что эта стерва тоже сейчас меня оценивает, и я проигрываю.
Заплаканная, без макияжа, всклокоченная…
В моем возрасте непростительно так выглядеть, особенно в момент встречи с любовницей мужа.
Других теток, значит, учила, что женщины должны быть всегда на высоте, даже если начинается конец света, а сама позволила себе быть старой бледной и жалкой молью с красными глазами.
Какое позорище.
Я должна была предугадать, что Марк в наказание за то, что я сыграла перед ним отвратительную мерзко шмыгающую бабищу в бильярдной, пригласит свою цветущую красавицу.
Щелкнет меня по носу.
Раз не ты будешь за меня бороться языком и губами, то это сделает Фаина, которая опять с очаровательным благоговением смотрит на него:
— Зачем я тут, Марк?
— Моя жена сегодня узнала о твоем существовании, — лениво отвечает Марк.
— Это не я… — вот сейчас Фаина, кажется, пугается реально. Делает очередной нерешительный шаг, чтобы показать ему свою уязвимость, но не трусость, — я бы так не поступила…
— Я знаю, — Марк милостиво кивает, — ты не настолько глупая. Ты прекрасно знаешь, что я люблю хороших девочек.
Хмыкает, а Фаина напрягается сильнее.
Вероятно, она не только хорошая девочка, но и умная: она понимает, что сейчас пусть Марк и говорить тихо и ласково, но он в лютой ярости.
Я вот поняла его гнев лишь после того, как он Лешины пальцы пересчитал.
— Моя жена задалась вопросом, кто ты, — Марк пожимает плечами. — Решил утолить ее любопытство.
Это очередная проверка от Марка?
Начну ерничать, психовать и истерить, то он покажет мне, где раки… жены плохие зимуют?
Мы вновь с Фаиной смотрим друг на друга, как две напряженные и настороженные кошки. Марк точно не одобрит бабские разборки.
— Так, девочки, — Марк вздыхает и похлопывает ладонями по ступени, на которой сидит, с двух сторон, — идите сюда, побеседуем.
Сглатываю.
Я не в том положении, чтобы сейчас послать Марка в пешее эротическое и гордо уйти. Мужик не в себе. Он меня в случае моего неповиновения вернет и начнет лепить из меня “правильную” и “послушную” жену.
Теперь ему не надо играть хорошего и приличного мужа. Я теперь знаю, что он бандит, и видела его жестокость к другому человеку.
И сдерживаться со мной он будет, если я возьму под контроль свою женскую и истеричную сторону.
Только так.
Я судорожно выдыхаю, когда Фаина торопливо поднимается к нему и садится по левую сторону на мраморную ступень.
— Оля, — говорит Марк, глядя перед собой сосредоточенно и грозно. Похлопывает по полированному мрамору с правой стороны. — Присаживайся. На несколько минут тебя еще задержу.
Глава 14. Огорчила
Я сажусь по другую сторону от Марка, аккуратно приглаживая на попе юбку. Плотно и крепко свожу колени, который затем обхватываю руками.
Это какой-то ужас.
В наш дом заявилась любовница Марка, а я не могу на нее закричать, не могу устроить скандал, не могу посуду побить, не могу разрыдаться.
Ничего не могу.
Потому что я пообещала мужу-бандиту быть хорошей девочкой.
— Мы разводимся, — Марк обращается к притихшей Фаине.
Громких восторгов не слышу.
Фаина молчит и внимательно слушает Марка. Кажется, даже затаила дыхание.
— Собственно из-за этого я немного не в духе…
Фаина медленно и понятливо кивает, а я не шевелюсь.
— Процесс этот долгий, неприятный, энергозатратный, и я надеюсь, девочки, — теперь Марк смотрит на меня, — вы не устроите между собой грызню и попытки доказать, кто из вас Альфа-самка, — переводит серьезный взгляд на Фаину, — без сюрпризов. Без всех этих бабских разборок и скандалов за моей спиной.
— Конечно, милый…
— Постеснялась бы, — цежу я сквозь зубы.
Вот черт. Я сказала это вслух? Я не смогла задавить в себе ревность после ласкового слова “милый”?
Марк медленно разворачивается ко мне вполоборота и с тихой угрозой заявляет:
— Именно об этом я и говорю, Оленька. Я такого не одобряю.
Теперь я боюсь дышать под его строгим и недовольным взглядом Марка, который будто пытается сейчас прочитать мои мысли.
— Марк мне сложно… — сглатываю я. Сейчас я должна отступить, преклонить голову и показать свою отчаянную женскую покорность.
Сама дура виновата, могла же промолчать. Это ради моего же спасения, ради моего будущего без Марка и его измен, за которые он совершенно не чувствует вины.
Именно об этой обманчивой покорности я говорила и моим девочкам. В ссоре с мужчиной надо показать себя слабой испуганной малышкой, которая не пытается в ссоре доказать свою силу, власть и обиду.
И важно вовремя пустить слезу.
Но…
У меня сейчас не выходить заплакать, потому что по другую сторону от Марка сидит его любовница.
Я слышу, как тяжело и прерывисто дышу, но слез нет, и я боюсь, что Марк сейчас не поверит в мой страх.
— Я знаю, женщины любят устраивать суету, — он сверлит взглядом мой висок, — но вы будете умнее. Да, сложно, особенно для тебя, — он обхватывает мое запястье и медленно отрывает мою руку от колена, в которые я крепко-крепко вцепилась.
Держит меня за ладонь, а я продолжаю смотреть перед собой не в силах моргнуть.
— Не надо разносить грязь обо мне, о Фаине, о нашем разводе своим подружкам, — сжимает мою ладонь. — Посмотри на меня.
На выдохе я поворачиваю лицо к Марку, который с обманчивой мягкостью улыбается:
— Ты меня поняла?
— Поняла, — сдавленно отвечаю я и для убедительности коротко и быстро киваю.
Поджимаю губы на несколько секунд, а после я задаю вопрос, который сам из меня вырывается:
— Она останется тут?
Да боже мой! Какое мне дело? Зачем я веду разговоры с тем, кто может из-за личного каприза запереть меня в подвале или даже посадить на цепь?
— Назови ее по имени, — Марк прищуривается.
— Фаина останется тут? — сипло спрашиваю я.
— А ты против?
— Нет, — лгу я и по телу прокатывается болезненная дрожь напряжения. — Не против. Я же… теперь не жена.
— Верно, — отпускает мою руку. — Тогда беги, Оля.
Я торопливо встаю. Когда спускаюсь по ступенькам, чуть не падаю, но вовремя хватаюсь за массивные перила.
Оглядываюсь на Марка, к которому прижалась молчаливая Фаина, и вспоминаю свои глупые и громкие слова о том, что умная женщина никогда не допустит того, чтобы у мужа появилась любовница, а если такое случилось, то надо шмару отвадить.
Надо бороться за своего мужа.
— Марк…
