К востоку от Евы - Ида Мартин
Спагетти карбонара со сливками – любимое блюдо отца. Мелко порубить репчатый лук, раздавить чеснок ножом, тонкими ломтиками нарезать бекон, обжарить бекон с чесноком, потом лук отдельно, приготовить соус: яичные желтки, пармезан, сливки и обжаренный лук. Горячие спагетти альденте сразу же залить соусом и, выложив на сковородку к бекону, дождаться, пока соус загустеет.
Вопрос номер один: что делать с ключами? Без них Ева не сможет попасть домой. Моего номера телефона у нее нет, у меня ее тоже. Можно положить ключи под коврик или оставить соседям, но кто знает, что это за люди?
Вопрос номер два: стоит ли идти в полицию? Что я им скажу? Что Ева просила не вмешиваться, но мне все равно не по себе? Вряд ли для полиции это будет хоть сколько-нибудь весомым аргументом.
И наконец, третий вопрос: как найти кого-то из ее знакомых, чтобы через них выяснить, где может быть Ева, или даже попробовать связаться с ней?
– Какой волшебный запах! – Мама заглянула на кухню.
Я не слышал, как она вернулась с работы.
– Привет! – сказал я.
– В такие моменты я счастлива, что ты выбрал эту профессию.
Раньше поступление в кулинарный колледж мама не одобряла, но к четвертому курсу смирилась, а когда я стал готовить, увидела наконец положительные стороны моего выбора.
– А сколько времени? – неожиданно спохватился я.
– Уже восемь. Папа скоро придет.
Накрыв сковородку крышкой, я снял фартук.
– Слушай. – Идея, пришедшая мне в голову, еще не успела оформиться, но я чувствовал, что именно так и должен поступить. – Мне сейчас нужно уйти. Поужинайте без меня, ладно?
– Как уйти? Куда уйти? – переполошилась мама. – Поздно уже, и мороз дикий.
– Это ненадолго. К девяти вернусь.
– А что случилось?
– Забыл кое‑что отдать знакомой. Это на той стороне шоссе. Сбегаю и вернусь.
– Что передать? Какой знакомой?
– Мам, мне двадцать! – Я повесил фартук ей на руку. – Передаю штурвал тебе.
Это было единственно правильное решение! И как только я сразу не сообразил?
Оставить в двери Евиной квартиры записку с номером своего телефона и объяснением, что ключи у меня.
Оделся я за пять минут, и пятнадцать заняла дорога. В подъезд вошел, воспользовавшись магнитным ключом на связке. Поднялся на этаж и уже стал подыскивать место, куда бы воткнуть записку, как вдруг не удержался: вставил ключ в скважину и отпер дверь.
В квартире горел свет.
– Ева! – на всякий случай позвал я. – Ева.
Но никто не откликнулся.
Немного постояв в нерешительности, я прошел на кухню.
Все говорило о том, что надолго уходить девушка не собиралась и ждала меня. На столе стояли две чашки, а перед тем, как Еве понадобилось спуститься к подъезду, она резала яблоки: их дольки лежали на разделочной доске и уже немного обветрились. К счастью, на плите ничего не готовилось. На пузатой дверце доисторического холодильника «Зил» висел выцветший стикер с номером телефона и надписью «Егор Степанович. Хозяин», но он тут был еще до появления Евы.
Я прошел в комнату, включил свет и осмотрелся. Вряд ли я искал что‑то конкретное, но надеялся на какую-нибудь подсказку, которая откроется мне при виде ее вещей. Однако ничего нового не увидел. Только утюг на письменном столе и рядом раскрытую косметичку. Я вернулся на кухню, съел дольку яблока, заглянул в холодильник и нашел заварные пирожные. Тот самый брак, о котором говорила Ева.
Убрав яблоки в холодильник, я выключил везде свет. У меня и в мыслях не было скрывать, что я здесь побывал. Воткнул записку в дверную щель и с чувством выполненного долга вернулся домой, как и обещал, к девяти.
У меня есть важный жизненный принцип: никогда не запариваться из-за того, чего я не в состоянии изменить. Погода, политика, общественные настроения, непредвиденные стечения обстоятельств – все это меня совершенно не волнует. Я не стану расстраиваться, если прогноз обещает снежный коллапс или резко скакнули цены на гречку. В этом, конечно, нет ничего приятного, но если я стану из-за такого переживать, то сделаю себе хуже в два раза.
Но если вдруг что-то зависит только от меня – вкус приготовленного блюда, выполнение данного обещания, настроение близких, победа команды, экзамены – да что угодно, – я не успокоюсь, пока не сделаю все как надо.
Три дня подряд я ходил проверять записку. А на четвертый, окончательно разволновавшись, все-таки отправился в полицию.
Нехотя выслушав мой сбивчивый рассказ, дежурный выдал мне чистый лист А4.
– А теперь все то же самое, только в письменном виде. Внизу укажи свои паспортные данные и контактный телефон.
– И все? – Я не понимал, почему он так равнодушен.
– Заявление рассмотрят и передадут по назначению.
– А это долго?
– Сложно сказать, но, скорей всего, в течение недели. Хочешь ускорить процесс, пусть обратятся ее родственники.
– Да я понятия не имею, кто ее родственники. Даже фамилию не знаю.
Полицейский недовольно закатил глаза.
– А мы, по-твоему, волшебники? Пиши заявление, будут приняты надлежащие меры – так быстро, насколько это соответствует ситуации.
Однако чем дольше я сидел над чистым листом, пытаясь описать случившееся, тем отчетливее понимал, что в полиции не станут с этим разбираться. Ева была взрослой самостоятельной девушкой, которая добровольно села в ту машину и которая, вполне возможно, сейчас отлично проводит время на каком-нибудь курорте, совершенно не желая, чтобы ее искали.
Так что из полиции я ушел ни с чем и снова отправился на квартиру к Еве.
Там ничего не изменилось.
Первым делом я поискал ноутбук, но не нашел. У Евы не было ни книг, ни тетрадей, ни ежедневников. Только все самое необходимое: минимум одежды, косметика, фен.
Вероятно, остальное находилось среди вещей, которые она собиралась перевезти, но не успела.
Так что единственное, к чему я смог хоть как‑то привязаться, был телефон Егора Степановича на холодильнике и название кондитерской на коробочке с пирожными, в которой, по моим предположениям, Ева работала.
– Слушаю, – проскрипел в трубку старческий голос.
– Егор Степанович? – уточнил я.
– Говорите!
Я вспомнил, что Ева называла хозяина квартиры «вредным стариком», поэтому не сомневался, что это именно он.
– Я бы хотел снять у вас комнату, – не моргнув и глазом выдал я, не придумав ничего лучше. – Мне сказали, одна свободна.
– Кто сказал? – с подозрением спросил он.
– Не помню, кто именно. Но я очень срочно подыскиваю жилье, поэтому звонил многим друзьям.
– Гражданство РФ? Регистрация есть?
– Я москвич. Студент.
– Семь тысяч в месяц. Показывать ничего
