Двенадцатый рыцарь - Алексин Фарол Фоллмут
— Это просто какой-то мужской клуб, — ворчу я. — Ненавижу это.
— Можно ли их винить? Ты ведь тоже всегда на моей стороне. Возможно, они думают, что это мы их отталкиваем. В любой истории существуют две стороны, знаешь ли.
Ах, Антония. Невинная маленькая Антония.
— Я на твоей стороне, потому что ты на самом деле способна мыслить разумно.
— Ладно. Твой квест все равно кажется мне крутым, — уверяет она. — И в конце концов они придут в себя.
Я выдыхаю, откинувшись на спинку сиденья и заглушив двигатель.
— И как долго это будет продолжаться?
— Недолго. Пару месяцев, может быть.
— Господи, — закрываю глаза. — Я просто не понимаю, в чем их проблема. То есть… Я играла по их правилам, делала все, что они хотели… Черт, да я в этом лучше, чем все они…
— Ну, в этом-то и проблема, тебе не кажется? — терпеливо говорит Антония. — Иногда ты должна позволять им победить, Ви. Это вопрос сохранения мира.
— Эм, нет, — слегка раздраженно отвечаю я. Антония — не новичок в RPG и фандомах, и дело не в конкретной группе парней, которую я якобы терроризирую, а в системе в целом. — Почему я должна принижать себя, чтобы они чувствовали себя значимыми? Это бессмысленно.
— Это не идеальный вариант, но он работает, — замечает она. — На мед можно поймать больше мух.
— Мне совершенно не нужны мухи.
— Ты понимаешь, о чем я.
Я все равно с ней не согласна, но какая разница. Нет смысла спорить, когда она точно не виновата.
— Кстати, — добавляет она, — Мэтт был немного расстроен, когда вернулся.
Я хмыкаю в ответ:
— И что?
— Что ты ему сказала? Он ведь просто хотел быть милым.
Я чувствую, как у меня напрягаются желваки.
— Он тебе рассказал, что сказал мне?
— Нет. Ничего не говорил.
— Хорошо. — По крайней мере, он не повел себя как последний придурок на глазах у других, это уже что-то.
— Так что случилось? — спрашивает она.
— Ничего. Он пригласил меня на свидание.
— И ты ответила…?
— Нет, естественно.
— Ви! — Антония явно шокирована.
— Что?
— Да ладно, Мэтт милый. И ты, очевидно, ему нравишься.
— И что?
— Что?
— И это повод пойти с кем-то на свидание?
— Да! Ну, в смысле, почему бы и нет? У вас явно есть что-то общее.
— По этой логике мне следовало бы встречаться с тобой.
— Мы были бы милой, хоть и странной парой, — легкомысленно соглашается Антония, — но хватит уклоняться от темы. Ты не можешь быть такой привередливой.
— Я не привередлива. Я просто не хочу выбирать его.
— Ну ладно. Мэтт или не Мэтт, но тебе не следует удивляться, что с тобой ребята ведут себя как придурки.
Я снова вскипаю:
— То есть ты хочешь сказать, что я это заслужила?
— Нет, конечно. Я просто говорю, что ты относишься к ним слишком враждебно. Например, обязательно было испепелять взглядом Дэнни Кима каждый раз, когда он задавал вопрос?
О, да, определенно.
— На самом деле, я веду себя гораздо менее враждебно, чем могла бы, — замечаю я. Господи, если бы я сказала вслух все, что у меня на уме. — И это были глупые вопросы.
— Глупых вопросов не бывает, — повторяет она. (Ее мама — учительница.)
— Любой вопрос, на который ты можешь ответить, потратив пять секунд на дедуктивные размышления, — это глупый вопрос, но ладно, — парирую я.
— Вижу ты прекрасно усвоила мою точку зрения, — вздыхает Антония. Несмотря на то, что она моя лучшая подруга, я понимаю, что устала от этого разговора. И честно говоря, мне нужно отдохнуть от этого вечера, потому что мысли о нем лишь злят еще больше.
— Кстати, Джек Орсино, видимо, порвал крестообразную связку, — добавляет Антония, но мне определенно нет никакого дела до Джека Орсино. Мне хватает его в повседневной жизни и без ненужных медицинских заключений от секты самовлюбленных качков. Кроме того, он задолжал мне подпись в отчете по бюджету. И около 10 % моего потерянного рассудка.
— Слушай, я устала, — говорю я Антонии. — Я просто пойду спать.
— Что? Но сейчас ведь еще только десять……
— Тяжелая неделя, наверное. И завтра рано вставать. — Мы с Антонией и Башем работаем волонтерами на местной ярмарке эпохи Возрождения, и, ко всеобщему удивлению, я за рулем.
— Ладно. — Она вздыхает. — Просто… пообещай, что дашь им время, Ви. Не отказывайся от них, просто… дай им немного времени, чтобы понять, что они ошибаются. Хорошо?
— Хорошо. — Ага, конечно. Я ни за что не появлюсь на очередном пятничном ConQuest после того ада, в котором только что побывала, но ей необязательно об этом знать. Я просто буду придумывать отговорки в течение нескольких недель, пока она наконец не поймет или не сдастся.
— Точно все в порядке?
— Да, все нормально. До завтра.
— Хорошо, пока. — Мы заканчиваем разговор, и я, вздохнув, открываю дверь машины и направляюсь к дому.
Наш район — типичный пригород из тех, что показывают в фильмах про мужчин средних лет, изменяющих своим женам. Мы живем в дуплексе, который находится так близко к соседнему дому, что я могу оглянуться и увидеть, как на меня лает устроившийся на диване соседский йоркширский терьер.
— Я тоже рада тебя видеть, — бросаю ему, открывая дверь и заходя внутрь.
В доме кто-то есть, но это не мама, поскольку ее место на подъездной дорожке свободно. Оно и неудивительно: по пятницам мама почти никогда не бывает дома.
Вы когда-нибудь задумывались о том, насколько вам повезло родиться в эпоху водопровода и вакцин от полиомиелита? Так вот, моей маме повезло жить во времена онлайн-знакомств. Она очень-очень хороша в свиданиях, особенно — в отношениях без обязательств. А вот что касается браков — ничего не могу сказать. У меня нет прямых доказательств, поскольку они c моим отцом так и не дошли до этой стадии, прежде чем мама забеременела нами с Башем. Но, судя по тому, что она никогда не была c кем-то достаточно долго, чтобы мы могли его узнать, я готова поверить ей на слово.
Вы, наверное, думаете: «ой, как грустно, у твоей матери, должно быть, есть какой-то ужасный недостаток, отпугивающий мужчин, КАК ТРАГИЧНО». Все боятся остаться в одиночестве (за исключением моей бабушки Лолы, чей худший страх — это то, что мама никогда не познает радости быть персональной группой поддержки для одного мужчины до конца своих дней), но какой в этом смысл? Насколько я могу судить, в большинстве
