Сила слова - Джорджина Гутри
Она выжидающе посмотрела на меня.
— Что это такое, что ты так отчаянно хотел мне сказать?
— Я решил отказаться от своей должности в классе Мартина. Вот как сильно я хотел тебя. Я был готов отказаться от своей должности ради тебя, Обри. Ради нас.
Мое сердце бешено колотилось, пока я ждал, как она отреагирует на мои слова.
— Дэниел, это, несомненно, одна из самых нелепых вещей, которые ты когда-либо говорил.
Кровь отхлынула от моего лица. Смешно?
— Я думал, ты будешь счастлива… — Я запнулся.
Она вздохнула и поерзала на стуле.
— Для умного парня ты иногда говоришь и делаешь очень глупые вещи. — Она раздраженно покачала головой.
Я был совершенно ошеломлен.
— Я думал, ты будешь в восторге, когда узнаешь, что я готов пойти на такую жертву ради тебя.
— Ты что, издеваешься надо мной — Она раздраженно откинула голову на спинку стула. Какого черта? — Слушай, мы можем выйти — погулять или еще что-нибудь? — спросила она. — Что-то насчет того, что мы пытаемся вести дискуссии в машинах — я не знаю. Это не работает.
Она открыла свою дверцу прежде, чем я успел ответить. Я вылез из машины, натянул пальто и застегнул его, ведя ее к тротуару, инстинктивно потянувшись к ее руке и положив ее на сгиб своего локтя.
— Хорошо, — сказал я. — Почему, черт возьми, мое решение было таким глупым?
Она остановилась и засунула обе руки в карманы. У меня было такое чувство, будто я плыву по течению и мне нужно ухватиться за нее, чтобы не упасть. Она явно отстранялась по какой-то причине, поэтому я тоже засунул руки в карманы, стараясь не показывать, как мне неловко. Она серьезно посмотрела на меня.
— Подумай об этом, Дэниел. Тебе нравится быть ассистентом профессора Брауна. Ты бы посмотрел на себя в зеркале. Ты становишься таким, я не знаю, страстным, когда профессор, я даже не знаю, как это объяснить. Очевидно, что тебе нравится. Ты ведь любишь, не так ли свое дело? — спросила она.
— Да, конечно, мне нравится это. Но разве это не еще одна причина ценить то, от чего я был готов отказаться, чтобы все наладилось? Чтобы больше не нужно было прятаться? Чтобы не нужно было ждать?
— Теоретически, возможно, но неужели ты думаешь, что я хочу нести ответственность за то, что ты отказываешься от того, что так много для тебя значит?
Мое сердцебиение участилось, когда выражение ее лица смягчилось, а напряженность постепенно сменилась нежностью. Как, черт возьми, она может быть такой проницательной? Я не хотел отказываться от этого. Это действительно много значило для меня. Но какой ценой?
— Теперь ты понимаешь, что я имею в виду? — спросила она.
— Клянусь, иногда ты понимаешь меня лучше, чем я сам себя.
Я подумал о странных неприятных ощущениях, которые испытывал в последние несколько дней, — о смутных, не сказанных мыслях, витающих на задворках моего сознания. Конечно. Вот почему я так быстро предположил, что она встречается с Мэттом. Я подумывал о том, чтобы бросить занятия с Мартином, но в глубине души я был недоволен этим решением. Вера в то, что Обри предпочла мне другого парня, была всего лишь реакцией моего подсознания, которое придумало сценарий, дающий мне еще один выход. Как могло случиться, что у меня ушла целая чертова неделя на то, чтобы понять то, что она выяснила за пять минут?
— Так ты не собираешься увольняться, верно? — настаивала она. — Обещаешь?
— Нет. Клянусь. И, видит бог, я тебя не заслуживаю, но ни за что на свете не откажусь от тебя без борьбы. — Я погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. — Скажи, что ты прощаешь меня. Скажи, что я не все испортил своей гордостью и глупостью. — Она подняла на меня глаза, ее подбородок дрожал. — Пожалуйста, скажи что-нибудь. Ты сводишь меня с ума.
А потом она улыбнулась — едва заметный, неохотный изгиб ее прекрасных губ.
— Я думала, что никогда больше не смогу разговаривать с вами, не будучи «мисс Прайс», — сказала она дрожащим голосом. Она изо всех сил старалась сдержать свои эмоции, и мое сердце сжалось.
— Я ненавижу себя за то, как поступил с тобой на этой неделе. А сегодня — ты была так зла. Зная, что я тот, кто несет за это ответственность? Я полный придурок.
Обри кивнула, и я не мог ее винить.
— Я ненавижу себя за то, какой эмоциональной я была на этой неделе. Обычно я не такая, — сказала она.
— Не нужно корить себя за то, что у тебя есть чувства, — заверил я ее.
— Поверь мне. На этой неделе у меня тоже были свои взлеты и падения. — Она мрачно посмотрела на меня. — И что теперь?
Я снова засунул руки в карманы.
— Что ж, я твердо намерен не отвозить тебя домой, пока мы не решим, что делать дальше.
— В прямом или переносном смысле? — Она повернулась, чтобы посмотреть на две дороги перед нами, которые расходились в противоположных направлениях. — Не думаю, что готова прогуляться по пляжу. Что это за здание вон там? — спросила она.
— Ну, я вроде как специально заехал на эту стоянку. Это Пале-Рояль. Я бы с удовольствием провел тебя внутрь и показал окрестности. Здесь прекрасно. Здесь есть пара тихих местечек, где мы могли бы посидеть и поговорить. Согласна?
— Нам определенно есть о чем поговорить.
— Прежде чем мы войдем, могу я кое-что сделать?
— Хорошо.
— Не могла бы ты, пожалуйста, протянуть руки? — Я подождал, пока она подчинится, выражение ее лица было настороженным. Я вытащил из кармана ее радужные перчатки. Она виновато улыбнулась и протянула мне руку. Я натянул перчатку на ее левую руку, продел то же самое с правой и крепко сжал ее пальцы. — Я знаю, что эти перчатки просто безумны и, вероятно, не те, которые ты бы выбрала для себя, но как только я их увидел, то не смог устоять. Я надеюсь, ты захочешь их
