Кэш - Джессика Петерсон
— О. — У меня заполыхали щёки. — О боже. Какая же я дура…
— Она идеальна.
Я резко поднимаю голову.
Голос Кэша звучит твёрдо.
Он встаёт.
Обходит стол.
— Вы просто не разбираетесь во всем этом дерьме с подковами. — Кэш не сводит с меня глаз, приближаясь. — Такая подкова может означать, что ты выпускаешь удачу. Но может и означать, что ты даёшь ей пролиться дождём на всех, кто проходит под ней.
Сойер цокает языком.
— Чёрт, в этом что-то есть.
— Она идеальна, — повторяет Кэш. — Мой ответ — да, милая.
А затем он берёт моё лицо в ладони и врезается губами в мои.
В комнате раздаётся оглушительный гул — кто-то свистит, кто-то кричит. Я пытаюсь прервать поцелуй, отстраниться, но Кэш не отпускает, удерживает меня на месте, целует долго, глубоко, совсем не так, как обычно целуют на людях.
Но Кэшу, конечно, наплевать.
Он проникает языком в мой рот и, не отрываясь, шепчет:
— При одном условии.
— Каком?
Поцелуй становится ещё глубже. Он прикусывает мою нижнюю губу, чуть царапает её зубами, а потом слегка отстраняется.
— Выйди за меня.
Моё сердце разрывается.
Всё тело наполняет звёздный, счастливый всплеск, будто мой пульс рассыпался на миллионы крошечных вспышек света. Это правда происходит? Как, чёрт возьми, мне так повезло? Я не могу в это поверить. Я не только встретила любовь всей своей жизни. Теперь я ещё и выхожу за него замуж.
Я улыбаюсь, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
— Ты мне делаешь предложение, ковбой?
— Только потому, что ты сделала его первой, ковбойша.
— Тогда это чёртово «да».
Он улыбается.
— Для меня тоже чёртово «да».
Ковбои топают сапогами по полу. Салли свистит. Джон Би всхлипывает.
А Кэш всё целует и целует меня.
— И ещё кое-что, — говорит он, когда наконец позволяет мне вдохнуть. — Мне кажется, Ранчо Лаки Ривер звучит лучше. Ты добавила букву к своему имени — Лак стало Лаки — так давай уберём одну из моего. Уравновесим. Ведь мы теперь равные.
Как я могу сказать «нет»?
— Да. — Я встаю на носки, обвиваю его шею руками. — Да. Да. Да, Кэш.
Мы снова целуемся. А потом нас начинают тянуть в объятия.
Пэтси плачет. Уилер плачет. Я плачу.
Но я знаю, что всё будет хорошо. Потому что я дома.
Я снова оказываюсь в объятиях Кэша. Он наклоняется ко мне и прижимает к губам ещё один горячий поцелуй.
— Снимите номер, — смеясь, бросает Уайатт.
Салли качает головой.
— Сначала тост с шампанским. А потом номер.
— Мне это нравится. — Я вытираю глаза.
Кэш улыбается.
— За нас, ребята.
Эпилог
Кэш
Наденьте шляпу
Это тот самый осенний день, ради которых я живу.
Голубое небо, много солнца. Ветер прохладный, но не холодный — бодрящий в самом лучшем смысле.
Молли высунула руку из окна на пассажирском сиденье пикапа. Она подпевала песне Rascal Flatts, которая играла в колонках, ритмично покачивая головой. Её волосы подхватывал ветер, развевая вокруг лица медно-каштановым ореолом.
Она заправляет прядь за ухо, замечает мой взгляд и улыбается.
— Глаза на дорогу, ковбой.
— Легко сказать, когда рядом со мной ты.
— Разве я не позаботилась о тебе уже сегодня утром? Дважды?
По телу пробегает горячая волна при воспоминании о Молли — сначала на спине в моей постели, а потом на коленях в душе.
— Что тут скажешь? — я убираю руку с её бедра. — Я умею использовать выходные по максимуму.
Она усмехается и сдвигается ближе, перекинув ногу через сиденье.
— Я бы могла поспать подольше.
— Ты уже не спала.
Она ворочалась в постели и вздыхала ещё в половине седьмого. Так что я сделал то, что сделал бы любой мужчина, проснувшись рядом с красивой женщиной: поцеловал её шею и скользнул рукой между её ног.
Она рассмеялась. Я накрыл её собой, поймал её ногу, прижав колено к груди, и вошёл в неё. В комнате было тихо — только её стоны заполняли воздух.
Я обожаю, как она просыпается мокрой. Всегда готовая. Всегда жаждущая.
— Была, — улыбается она и кладёт руку мне на колено. — Но я легко могла заснуть снова.
— А если вздремнуть позже?
— Отличная идея.
Наши взгляды встречаются. У меня перехватывает дыхание от чистого, сияющего счастья в её глазах.
Это то самое чувство, от которого распирает грудь. Я и не думал, что смогу чувствовать так много, рисковать так сильно — и при этом не потеряться, не разочароваться, не сломаться.
Но вот мы здесь — я и Молли, едем на ранчо Риверс после великолепного утра, полного секса, еды и солнца, и меня захватывает ощущение покоя с головы до ног.
Вот он я, позволяю себе надеяться и предвкушать отдых.
— Знаешь, Кэш, ты так изменился, — говорит Молли, словно читая мои мысли. — Помнишь, как мне приходилось упрашивать тебя взять выходной? А теперь ты отдыхаешь все выходные и даже днём спишь.
— Ты не упрашивала меня.
Она закатывает глаза, но всё равно улыбается.
— Ну-ну, продолжай в это верить. Может, мне просто пришлось немного тебя ненавидеть, чтобы заставить тебя шевелиться.
Я смеюсь.
— Господи, как же ты меня ненавидела.
— Думаю, это было взаимно.
— Ты слишком чертовски красива, чтобы тебя можно было ненавидеть. Внутри и снаружи.
Она тоже смеётся.
— Рада слышать, что ты усвоил урок.
Мы въезжаем на ранчо Риверс. Мне больше не приходится лавировать между выбоинами и колеями. Когда мы с Молли подписали документы, официально создавая ранчо Лаки-Ривер, первым делом мы решили привести дороги в порядок. Так бригады, которые мы нанимаем для реконструкции этой части земли, смогут спокойно сюда добираться.
Сердце пропускает удар, потом ещё один, когда я веду машину по земле моей семьи. Иногда мне приходится себя щипать — всё это реально.
Мечты, которые я лелеял столько лет — мы с Молли воплощаем их в жизнь.
Я отчётливо помню, как ехал по этой же дороге в тот день, когда впервые встретил её в офисе Гуди в центре города. Тогда меня охватило отчаяние — сильнее некуда. Мне казалось, что у этой земли и у моей семьи нет будущего.
Забавно, как многое может измениться и так быстро.
Я паркуюсь у старого амбара для сена. Молли хотела на него посмотреть, когда я упомянул, что это место может подойти для склада Bellamy Brooks.
Мы идём к входу, держась за руки. В воздухе витает запах свежескошенной травы. Солнце приятно греет мне плечи и спину, пока
