Семья для чемпиона - Алекс Коваль
– Я уже начинаю не просто переживать, а паниковать, – меряет шагами парковку у Ледовой арены Ава. Приложив трубку к уху, слушает гудки. Вызов сбрасывается. Она набирает по новой. И так уже хрен знает в который раз. И это не нормально. Игнорировать звонки матери целый день – действительно не похоже на малого.
Бросаю взгляд на наручные часы. Время – начало восьмого. Тренировка у ребенка уже должна была закончиться. Еще минут двадцать, и Димка должен выйти. А так как наше сообщение о том, что мы его заберем, до сих пор висит в мессенджере непрочитанным, очень хотелось бы до парня дозвониться.
Вот только не получается.
– Нет, – вздыхает сокрушенно. – Не отвечает.
– Давай я попробую набрать.
Шарю в телефоне. Нахожу номер и жму на вызов. Слушаю длинные гудки. Не хочу признавать, но уже и меня начинает колбасить. Пульс шарашит, кровь в голову бьет.
Время ожидания заканчивается. Связь обрывается. Ни ответа, ни привета.
– Хрень какая-то, – бросаю.
– Яр, успокой меня, скажи, что я просто себя накручиваю.
– Накручиваешь. Пойдем, – ставлю машину на сигналку и беру Птичку за руку. – Зайду к ним в раздевалку и вставлю пистонов. Неужели телефон только для игрушек нужен, блин!
– Ты только помягче как-нибудь, ладно? – семенит за мной следом. – Не хочу, чтобы вы поругались, – обхватывает своими ладошками мою.
– Он тебя своим молчанием до истерики довел. Лютовать я, конечно, не буду. Но на вид поставлю. Не дело это. Взрослеть тоже надо с умом.
– Это на него совершенно не похоже. А вдруг с ним что-то случилось?
– Не глупи. Сейчас все решим.
Заходим на арену и прямым ходом направляемся в сторону раздевалок. Народу сегодня во дворце немного. Игры нет, тренировки основной команды тоже. Малышня только из секции фигурного катания на льду возится. Да администрация шастает.
Буквально в паре метров от нужной двери нам навстречу выруливает Кирюха. Обмениваемся рукопожатиями. Перекидываемся приветствиями. Помощник тренера кивает, интересуется:
– А вы тут какими судьбами?
– За сыном приехали. Трубку не берет. Трофимыч их уже отпустил?
Брови Кира удивленно подлетают. Он перекидывает в руках свисток и переводит взгляд с меня на Птичку и обратно:
– Так вы вроде по семейным обстоятельствам сегодня уехали за город. Нет?
Мы с Авой переглядываемся.
Это что еще за новости?
– К-каким еще обстоятельствам? – дрогнувшим голосом интересуется жена.
– Дима сегодня днем Трофиму Сергеевичу звонил. Сказал, что на тренировке его не будет по семейным обстоятельствам. Мать, сказал, завтра записку передаст. Погодите… я не понял. Он нас надул, что ли? В ледовом его сегодня не было.
Меня в жар бросает. В затылке немеет. Ладонь, зажатая в ладошках Птички, судорожно сжимается, аж пальцы сводит. Какого хрена? Оглядываюсь. Ава бледнеет на глазах. Растерянно ресницами хлопает и ко мне жмется.
– Яр, Дима где… – шепчет, едва двигая губами.
Спрашивает, а у меня мощнейший откат случается. Страхом кроет животным. Жар, схлынув, отступает. Внутри все леденеет, инеем покрывается. Паника, обрушившись на плечи, сковывает и не дает вздохнуть. По сердцу бьет наотмашь. Что значит «его сегодня не было»? Какие, блин, семейные обстоятельства? Что за чушь?
– Пипец, – выдаю. – Ты уверен?
– Разумеется. Его сегодня Рымарев в пятерке заменял.
Охренеть, приплыли.
Пальчики Птички сильнее стискивают мою ладонь. До боли. Я растираю рукой переносицу. Пытаюсь собрать себя в кучу. Проанализировать с холодной головой. Вырубить лишние эмоции. Хреново получается: сказанное Кириллом – как удар под дых. Полнейшая дезориентация. Куда он мог деться?
Давай же, Ремизов, думай.
Думай, мать твою, мужик!
– Звони Марте, – командую.
– Яр…
– Ава, звони сестре.
– Я же знала! – вскрикивает. – Я же чувствовала! – в истерику срывается. – Я же места себе сегодня не находила! Что я за мать, Яр? – трясет ее всю. – Где мой сын? Что с моим мальчиком? Куда он делся? Ярик, как же…
– Тормози! – рычу и хватаю Птичку за плечи, легонько встряхивая. – Рано паниковать, слышишь меня? – обхватываю мертвенно-бледные щеки, заглядывая в глаза. – Марте звони. Вдруг он просто дома. Мало ли, живот заболел, голова, диарея, тошнота. Не знаю, вариантов масса. Но для начала давай пробьем все самые очевидные. Набирай, – достаю из кармана пуховика Птички телефон и сую ей в руки.
Она дрожащими пальцами находит номер сестры. Набирает, ставит на громкую и топчется на месте. Губы кусает. Руки заламывает. На лице смятение и ужас. В глазах паника. Гудок. Еще гудок. Каждая секунда длится вечность. А как только на том конце провода раздается:
– Рель? Привет. Ты не…
– Марта, Дима где? – Ава перебивает. – Он с тобой? Дома?
В трубке случается заминка.
– Марта! – рычу я нетерпеливо.
– Так он же… я же… – начинает блеять та. – Постойте, он же к вам собирался после тренировки. Сказал, что предупредил вас. Что вы его ждете.
– Ч-что? – выдыхает Птичка. – Как к нам? Куда к нам? Почему ты не позвонила, чтобы спросить, в курсе ли мы? Дьявол тебя сожри, Марта!
– Рель, перестань кричать! Что происходит?
– Не знаю я! – судорожно сжимает пальцами металлический корпус телефона. – Но Димки нет! На тренировке не было. У нас нет. У тебя его нет. На мои звонки он не отвечает, только сообщениями весь день отписывается. Короткими. Господи, господи, господи! – взвыв, начинает рыдать в голос Птичка. – Где мой сын?!
Глава 52
Аврелия
После звонка Марте, пока я балансировала на грани нервного срыва, все вокруг закрутилось в безумном хороводе. Я честно пыталась взять себя в руки, понимая, что своей истерикой делу не помогу. Получалось откровенно хре-но-во!
Меня ломало, корежило и скручивало от боли и страха. Слезы текли, увлажняя щеки. Пульс лупил. Кровь пульсировала. Голова раскалывалась от шума, мыслей и эмоций, захлестывающих неконтролируемыми волнами. Сердце саднило и рвалось. Металось в груди, как узник в неволе, воя от боли. Меня колотило, бросая то в сжигающий дотла жар, то в леденящий душу холод. Но самое страшное с моим телом делало воображение. Беспощадная сволочь – оно подкидывало ужасные, чудовищные, бесчеловечные картинки! Женщины в принципе умеют себя накрутить с полпинка. А когда дело касается их ребенка, и маленького дуновения достаточно…
Я так ругала себя! Винила. Ненавидела. Проклинала. Я с самого утра чувствовала, что что-то не так. Места себе не находила. На мандраже весь день провела. Отвлекалась, забывалась. Зря. Я же мать! Материнское сердце, его ведь не обманешь. Я должна была послушать свою интуицию. Сразу. Добиться от сына ответа. Закидать сообщениями. Обдолбить телефон пропущенными. Поехать в школу, в конце концов! Должна была сделать хоть что-то…
Но я повела себя как влюбленная пустоголовая
