Когда грянет шторм - Эмери Роуз Эндрюс
– Ладно. А папочке ты тоже привезла подарок?
– Так, парень. Хватит. Нехорошо просить подарки.
Шайло рассмеялась.
– Я привезла очень особенный подарок твоему папе. – Она понизила голос только для моих ушей. – Ты получишь его позже вечером.
– Правда? Что ж, так уж получилось, что я тоже припас кое-что большое и сочное специально для тебя.
Шайло усмехнулась.
– Сочное, говоришь?
– Мгм. И этот подарок я буду дарить тебе всю ночь напролет. Не останавливаясь. Даже батарейки не понадобятся. – Я искоса взглянул на нее. – Еще не поздно передумать насчет воскресного ужина.
– Заманчиво. Но мы идем. Я хочу всех увидеть.
Ну, разумеется.
Двадцать минут спустя я подъехал к дому тети и дяди. Крыльцо было украшено тыквами и паутиной, а во дворе перед домом стояло старое пугало.
Я открыл дверцу Ноа, и он помчался через лужайку. В свежем и прохладном воздухе пахло древесным дымом, золотые, оранжевые и красные опавшие листья были собраны в большую кучу. Я подошел к Шайло у пассажирской двери. Она облачилась в черную толстовку с капюшоном, рваные джинсы и армейские ботинки, как при нашей первой встрече в аэропорту.
– Как Джесси? – спросила она, когда мы пересекали лужайку перед домом.
Ноа сорвался с места и прыгнул прямо в огромную кучу листьев. Я поднял его и снова толкнул его в груду листьев.
– Ему стало лучше.
Джесси чувствовал себя неважно, и это еще мягко сказано. Никогда раньше я не видел своего младшего двоюродного брата в таком состоянии. На выходных, после моего возращения из Франции, он попал в аварию на мотоцикле и повредил спину. Операция прошла успешно, и физически брат поправлялся. Ему придется носить корсет еще месяц или два, а затем начнет заниматься физиотерапией.
Но его внутренний стержень оказался сломлен. Было грустно видеть его таким, особенно учитывая, что Джесси обаятельный парень, способный придать позитивный настрой любой ситуации. Теперь же ему пришлось столкнуться с тем, что его карьере может прийти конец. Не говоря уже о том, через что он прошел, когда узнал, что его девушка ему изменяет. Две недели назад Джесси вернулся в Техас, и за ту пару наших встреч он едва ли произнес хоть слово и ни разу не улыбнулся.
Так что да, Джесси сейчас пребывал не в лучшем расположении духа. Надеюсь, что со временем и отвлекающими факторами он все преодолеет.
Все члены семьи радовались приезду Шайло и засыпа́ли ее вопросами на протяжении всего ужина, отведывая стейки на гриле, кукурузу в початках, картофель с сыром и яблочный пирог. Мы сидели за длинным фермерским столом, который Патрик подарил Кейт на день рождения, и Шайло потчевала их рассказами о турне. Будучи прирожденной рассказчицей, она очаровала всех за столом, включая Леви, который сидел у нее на коленях, хватая ее за волосы и дергая их. Она рассмеялась и расцеловала его пухлые щеки, как будто это самое восхитительное занятие на свете.
Джесси даже не присоединился к нам за ужином, что говорило о многом. Он чтил семью и обычно любил проводить время со всеми. Ридж тоже не присутствовал с нами. Он взял за правило работать каждое воскресенье, дабы не ходить на семейные ужины. Но зато присоединился к футбольной команде, и Патрик не пропустил ни одной его пятничной игры. Как и все остальные члены семьи, если на то было время. Мы все приходили поболеть за него, и, хотя он утверждал, что ненавидит футбол, у него явно имелись все данные для него: высокий рост, крепкое телосложение и быстрые ноги. Настоящая грубая мощь.
К тому времени, как мы уехали, уже стемнело, дни становились короче.
– Я так скучала по этому месту, – произнесла Шайло, когда мы вошли в парадную дверь моего дома. Бастер встретил нас, виляя хвостом. Шайло опустилась на колени, чтобы почесать его за ушами.
– Мы можем сходить к лошадям?
– Это все, что ты сейчас хочешь?
Она улыбнулась, но совсем не искренне.
– У нас впереди четыре дня. И, ммм, мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
Мне не понравился ее тон.
– О чем?
– Пойдем проведаем Феникс.
Я прищурился, глядя на нее. Шайло снова улыбнулась и, обвив руками мою шею, поцеловала, давая намек на большее. Она уклонилась от ответа, что было на нее не похоже, поэтому я понял, что разговор обещает быть серьезным. И вряд ли мне понравится. Я прихватил с кухни фонарик и, обняв Шайло за плечи, направился в сарай. Бастер трусил рядом с нами. Ранее я привел Феникс с пастбища и поставил в стойло, зная, что Шайло захочет ее увидеть. Лошадь приветственно заржала, как будто вспомнила Шайло и была рада ее видеть.
Я давно собирался продать Феникс, но что-то меня останавливало. И это что-то – кто-то – стояла рядом со мной и гладила Феникс по шее.
– О чем ты хотела поговорить? – Что, если она беременна? Не самый, конечно, худший расклад, вот только я знал, что Шайло явно того не хотела, и это было видно по тому, как она кусала губу, словно боялась произнести эти слова. – Что бы то ни было… мы со всем справимся.
Она на мгновение закрыла глаза, а затем повернулась ко мне лицом.
– В Лос-Анджелесе кое-что произошло…
Мое тело напряглось. Черт. Только не это. Я сделал шаг назад.
– Ты переспала с бывшим?
Ее глаза округлились.
– Что? Нет. Боже, да ни за что в жизни.
Мое мгновенное облегчение исчезло, как только она произнесла следующие слова:
– Я… сказала Дину, что запишу с ним дуэт.
– Ты что?
– Я согласилась записать дуэт с Дином, – повторила она, как будто мне нужно было услышать эти слова еще раз. – В декабре у меня будет шесть недель свободного времени, и я… сказала, что запишем песню тогда.
Не-черт-побери-вероятно. У меня в голове не укладывалось. Я отшатнулся, как будто меня ударил под дых.
– Какого черта ты согласилась? Почему вновь дала ему желаемое? – Мне требовалось услышать хотя бы какое-то объяснение, почему она решилась на это.
Шайло закрыла глаза и глубоко вздохнула, затем подняла на меня взгляд.
– Прости. Я просто… его песня… она потрясающая, Броуди.
Я выдавил из себя смешок. Мне было плевать, достойна ли эта песня «Грэмми».
– Твои песни потрясающие. На кой черт тебе записывать песню с ним? Он тебе не нужен, Шай. – У тебя есть я. Пусть я и не могу писать потрясающие песни, играть на гитаре и вообще
