Когда грянет шторм - Эмери Роуз Эндрюс
– Но вернулся же. И теперь рядом.
Слишком много людей в жизни Шайло подводили ее, и мне не хотелось стать одним из них. Так что я не собирался подводить ее.
– Что с тобой случилось, Броуди? – настаивала она, явно не собираясь сдаваться.
– Ничего. Я просто решил прока…
– Не сегодня. А в детстве. – Я попытался отстраниться, но она схватила меня за руку. – Броуди. Пожалуйста. Мне нужно знать.
– Не стоит.
– Я доверила тебе свои секреты.
– Это другое.
– Неужели?
Я опустил голову и потер затылок.
– Я не хочу, чтобы после этого ты смотрела на меня иначе. Чтобы… – Жалела меня. Плакала из-за меня. Думала обо мне как о слабаке или жертве. Потому что я не хотел им быть.
– Относиться к тебе как к жертве? Жалеть из-за паршивого детства?
И вот она снова читает мои гребаные мысли.
– Я хочу узнать тебя. Знать о тебе все. Ты тот самый, Броуди. Бабуля нагадала тебя на мой тринадцатый день рождения. Тогда я спросила ее, встречу ли свою настоящую, единственную любовь. Она предрекла, что наши пути еще не раз пересекутся… Ты спас меня в том баре, еще до того, как мы по-настоящему познакомились. И спас снова, когда я сбила ту олениху и чувствовала себя ужасно потерянной. Позволь мне стать той, кому ты можешь довериться и с кем можешь поделиться секретами и мечтами.
– Значит, ты считаешь, что я твоя единственная настоящая любовь?
– Я знаю это. С самой первой встречи.
Я взял ее за руку и повел в комнату.
– Пойдем в постель.
– Зачем?
– Чтобы я мог рассказать тебе свою историю в темноте.
Глава тридцать третья
Шайло
Мы лежали на кровати в темноте, на его лицо падала тень от лунного света. Броуди лежал на спине, а я у него под боком, лицом к нему. Переплетя наши пальцы, он начал рассказывать свою историю, устремив взгляд в потолок.
– В девять лет меня отдали в приемную семью. Пара, взявшая меня к себе, была очень религиозной. По всему дому висели кресты, и они всегда молились перед едой. Каждое воскресенье ходили в церковь. У них было двое родных детей с особенностями развития. И мать… она все время присматривала за ними. Оба родителя были волонтерами в церкви. Отец… был молодежным лидером. – Броуди выдавил смешок. – В детстве я боялся темноты. Без ночника не мог заснуть. Я все время представлял себя запертым в чулане, страдающим от удушья в темное, и меня это пугало до чертиков. Спустя месяц пребывания у них мужчина впервые вошел в мою комнату. Была середина ночи, я проснулся, а вокруг мрак. Я так испугался, что кричал до посинения. А он просто вошел в комнату, запер дверь и сказал, что все будет хорошо. Что он защитит меня. Чушь собачья.
Я сделала глубокий вдох, ничего не ответив в ожидании продолжения. В голове теснились догадки о том, что за этим последует. Я видела это в видении. Но услышать это из его уст было куда сложнее. В комнате стояла тишина, пока он тихо продолжал говорить. Возникло ощущение, будто он мысленно отстранился от произносимых слов.
– В ту ночь он лег ко мне в кровать и обнял. Мне показалось это неправильным, но я ничего не сказал. После той ночи он стал приходить ко мне чаще. Всегда по ночам. В темноте. Когда все в доме спали. И все началось с малого. Сначала просто прикосновения. Со временем он осмелел и забирался рукой ко мне в пижамные штаны. И каждый раз просил меня никому не рассказывать. Пока однажды ночью не стянул с меня штаны, и тогда я понял… что, черт возьми, он собирается сделать.
Мне казалось, что меня вот-вот вырвет. Хотелось убежать и заглушить его слова, но я не могла. Я сама попросила Броуди рассказать мне правду, и он согласился. Одновременно возложив на меня бремя и сделав подарок. У меня не было возможности изменить его прошлое, отчего я чувствовала себя невероятно беспомощной. Но мне нужно было услышать все от начала и до конца.
Я сжала его руку, давая понять, что я рядом и никуда не уйду.
– И он сделал это. Он совратил меня в девять лет. И не раз. Я часто лежал в постели, гадая, придет ли он сегодня ночью. Я пытался запереть дверь. Забаррикадировать ее. Делал все возможное, но его ничего не останавливало.
По щекам текли слезы, а сердце болело при мысли, что в этом мире существуют такие ужасные люди, которые могли так поступит с невинным девятилетним ребенком. Моим Броуди, который, несмотря на все это, вырос и стал хорошим, честным и добрый человеком. Как он это пережил? Даже представить трудно.
Я приподнялась на локте и дотронулась до его лица.
– Не плачь из-за меня, Шайло.
– Я ничего не могу с собой поделать. Мне хочется убить того ублюдка. – Он слегка улыбнулся. – Пожалуйста, скажи мне, что ты отомстил.
– Ты же не думаешь, что я позволил бы такому случиться, верно?
– Нет. Он мертв?
Броуди рассмеялся, хотя я не увидела ничего смешного ни в этом, ни в том, что сказала.
– Если бы это только зависело от меня. Сразу после окончания школы я решил отомстить. Будь проклят Джуд. В то утро он ждал меня в грузовике, поскольку не позволил сделать все самому. Брат боялся, что я убью того ублюдка и окажусь в тюрьме. Но у меня даже не было четкого плана. Мне лишь хотелось выбить из него всю дурь. Заставить заплатить за то, что он творил со мной. Вот только доказательств тому не было. Ничего, что могло бы усадить его за решетку. К тому моменту уже прошло десять лет, к тому же на него ни разу не заявляли. Я понимал, что мне не на что будет опереться. Кому они поверят? Мне или парню, который волонтерил в церкви и брал приемных детей, показывая миру, что он хороший отец для своих двоих детей с особенностями развития? Но в то время мне было наплевать. Я бы скорее сгнил в тюрьме, чем позволил ему выйти сухим из воды.
Но Джуд… он мыслил более рационально. Он придумал план. Сделать флаер с его фотографией и предупредить всех его соседей об опасности. Мы сделали тысячи копий и распространили их повсюду. По всему району, где он жил. Церкви. Школы. Продуктовые магазины. Парки. Места, куда
