Волны памяти - Изольда Рыбкина
Глава 8
Татьяна вошла в палату сразу, как только её покинул отец Иоанн. Даже не вошла, а влетела, словно фурия.
— Элен Максимовна, — начала она строго, — что это такое? Зачем вы пустили этого попа?
— Во-первых, пустили его Вы… — закончить мысль я не успеваю, ибо меня обрывают на полуслове.
— Попробуй его не пустить — прёт как танк! Совсем эти шарлатаны обнаглели! Хорошо, что я не успела вам сумку передать, а то неровен час облапошил бы вас…
— Татьяна, — хотелось бы мне сказать это громче и строже, но слабость во всём теле не дала. — Мне не нравится, ни то, что вы говорите, ни каким тоном это делаете. Вы мне не мать, чтобы отчитывать. Я попрошу Вас впредь не обсуждать мои решения и поступки.
— Извините… — обескураженно прошептала женщина, не сводя с меня пристального взгляда. Спустя несколько мгновений в глазах мелькнул злобный огонёк, который она тут же попыталась скрыть за фальшиво-добродушным щебетанием. — Что ж вы так, Элен Максимовна? Если бы не Игорь Эдуардович, вы бы не выжили. Второй раз вас спасает.
— Что значит «второй раз»? — спрашиваю, но ответить она не успевает. В палату входит Валера.
— Элен Максимовна, — порывисто произносит парень, — Игорь Эдуардович велел Вам передать.
Он неловко ставит пакет на стол и собирается быстро ускользнуть, но пакет сначала заваливается на бок, а затем из него высыпается как минимум половина содержимого: по гладкой поверхности мебели катятся апельсины, яблоки, какие-то ещё фрукты… Я не успеваю и слова сказать, а Татьяна тут же подскакивает и начинает практически орать на Валеру:
— Ты что притащил, идиот?! Какие апельсины! Элен Максимовна просила об этом? Собирай немедленно и выметайся вместе с этим всем!
— Валера, — уловив паузу в речи Татьяны, наконец, пытаюсь обратиться к водителю. — Ничего уносить не надо. Спасибо тебе большое! Я с удовольствием поем, как только врачи разрешат мне.
Татьяна смотрит на меня удивленно и зло, но не перечит и, словно набрав в рот воды, больше не пытается вставить ни слова в наш разговор.
— Элен Максимовна, — робко говорит Валера, явно с оглядкой на всевидящее око недовольной женщины, словно цербер наблюдающей за нами. — Игорь Эдуардович передал вам еще это.
Он вынимает из пакета коробку, но поняв, что я слишком слаба и мне нужна помощь, сам открывает её и достаёт очень дорогой, судя по логотипу, телефон.
— Ваш, вероятно, утонул, когда вы упали. Номеров здесь пока немного, но вашу сим-карту удалось восстановить, поэтому сможете принимать звонки и добавлять в телефонную книгу.
— Спасибо, Валер, — говорю искренне. Мне приятно, что муж позаботился и не просто купил аппарат, а добавил туда номера, чтобы я могла им пользоваться по назначению. Жду — не дождусь, когда останусь одна и смогу проверить, как он записал своё номер. И записал ли вообще? — И… передай мою благодарность Игорю Эдуардовичу.
Валера добродушно улыбается и, кивнув мне, затем Татьяне, уходит.
— Я бы хотела немного поспать, — говорю женщине, намекая, что ей лучше оставить меня одну.
— Мне велено вас не оставлять ни на минуту одну. Поэтому спите. Я вам не помешаю.
Всё-таки ужасно упрямая она. Интересно, кто принимал её на работу?
— Татьяна, скажите, а как вы попали к нам в дом?
Некоторое время она недоверчиво смотрит на меня, а затем нехотя всё-таки отвечает.
— Вы сами позвали меня на место экономки.
— А как мы с вами познакомились? — мне кажется, что эта женщина что-то скрывает, и я стараюсь говорить безразлично, но при этом быть очень внимательной к её ответам, чтобы не пропустить ни единой детали или оговорки.
— Я уже и не помню… — уклончиво и нервно отвечает. — Это было давно.
— Насколько давно?
— Я не помню, может четыре или пять лет назад…
— У вас что, тоже амнезия? — говорю полушутя, но с понятной целью — она должна понять, что я буду выяснять этот вопрос, даже если она не даст прямого ответа. — Пять лет это совсем небольшой срок, чтобы не помнить, как познакомился с человеком.
— Я работала у вашей подруги, — говорит с плохо скрываемым недовольством. — У Марины. У вас еще будут вопросы?
— Конечно, — говорю не зло, но уверенно. — У меня же полностью стёрлась память, а значит, мне нужно знать очень много.
— Доктор сказал, что Вам вредно долго разговаривать, Вы слишком слабы и нужно много спать, чтобы восстановиться.
— Я так и поступлю, — смотрю ей прямо в глаза. — Но хочу услышать ответ на последний вопрос, — Татьяна откровенно зла и уже это не скрывает. — Почему вы перешли к нам, если у вас была работа в другом доме?
Экономка не отвечает, а мне кажется, что она придумывает очередную ложь.
— Вы это тоже забыли? — да, после этого разговора она точно будет понимать, что я ей не доверяю. Возможно, не стоило мне наживать врага в её лице, но мне хочется действовать открыто, а не врать и строить за спиной тайные планы разоблачения.
— Помню, — выдавливает из себя. — У нас был небольшой конфликт. Не сошлись характерами с хозяйкой.
— Так всё-таки конфликт или характеры? — лукаво улыбаюсь, понимая, что она уже на грани.
— Ей не нравилось, как я готовлю, — сквозь зубы отвечает Татьяна.
— Ну вот, теперь понятно, — говорю максимально спокойным и равнодушным тоном. — И чего вы так разволновались?! Не переживайте, нас вполне устраивает, как вы готовите. Я, правда, еще не пробовала, но раз вы целых пять лет в нашем доме, значит, всё в порядке.
Татьяна чуть не фырчит от недовольства, а я спокойно беру телефон с тумбочки и отворачиваюсь от неё на другой бок. Чувствую, как её взгляд жжёт где-то в области шеи. Наверняка, хочет меня придушить. Из меня вырывается смешок. Нисколько не страшно, после всего, что со мной случилось…
* * *
Телефон не запоролен. Провожу пальцем вверх и попадаю на главный экран. Здесь какие-то значки приложений, которые меня совершенно не интересуют. Захожу в телефонную книгу… Всего девять контактов. Только имена, без пояснений. Скудненько, однако.
«Альбина». Это вроде та девушка, которая была в больнице с Мариной и еще одним парнем.
«Валера». Тут всё понятно, с охранником-водителем нужно быть на связи.
«Игорь». Вот так просто? Не «Муж», не какое-то ласковое слово, которое мы могли бы придумать друг для друга за шесть лет брака… А может, и было такое, да он из-за какой-то обиды, которую мне не рассказывает,
