Сладостное заточение - Нева Олтедж

— Просто убедись, чтобы он держался подальше от территории Триады, когда его освободят. Китайцы очень хотели преподать ему урок за то, что он торгует на их территории».

— Я знаю. Спасибо, что замолвили за него словечко, мистер Спада.

Я киваю.

— Ты проследил, чтобы никто не трогал мои письма?

— Конечно. Все знают, что твои вещи под запретом. Тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет. Ты свободен, Сэм.

Я жду, пока уйдет начальник, прежде чем разорвать конверт и вытащить сложенную бумагу. Еще одно письмо от моей маленькой сводной сестры. Я бы никогда никому в этом не признался, но ее письма привнесли неожиданное веселье в тоску моей нынешней жизни, хотя большую часть времени они содержат не более чем бредни девочки-подростка.

До недавнего времени я не утруждал себя ответами. У меня были дела поважнее, чем обсуждать последние фильмы, которые я не видел, или выкройки шитья моей сводной сестры. И мне было все равно, для чего нужны припуски на швы. Я был слишком занят установлением и укреплением связей с группировками мафии через людей, заключенных вместе со мной, уклонением от внезапных атак в тюрьме строгого режима и попытками не погибнуть всякий раз, когда я отворачивался или закрывал глаза на чертову минуту.

Однако на прошлой неделе половина ее чертового письма состояла из тирады о линейных уравнениях. Следующее, что я помню, это то, что я потратил два часа своего времени на написание объяснений математических задач для моей маленькой зануды. Удивительно, прошло много лет, но я все еще помню эту хрень. Мне всегда было легко учиться, независимо от предмета. Мой школьный консультант даже пытался убедить отца в том, что мне стоит поступить в Гарвард на юридический факультет. Я смеялся до упаду, когда услышал это.

Похоже, шитье снова стало главной темой риторики моей сводной сестры, потому что почти целая страница посвящена какой-то ерунде под названием “переплетение с перегибом" и "связанные швы". Я качаю головой, пытаясь осмыслить эту чушь.

По мере того, как я продолжаю читать, следующий абзац привлекает мое внимание все больше. Упомянув некоторых гостей на барбекю-вечеринке Нунцио и живо описав их наряды, Захара включила довольно много замечаний о вещах, которые она подслушала. Одно из них особенно подогревает мой интерес — встреча Нунцио с агентом по недвижимости. Встреча, о которой Нунцио не упоминал, когда пришел ко мне в прошлый четверг.

Я постукиваю по краю письма кончиком пальца, размышляя над этим фактом. Секретные звонки с Сальво дают мне информацию о делах внутри Коза Ностры, а также о деловых сделках, но он недостаточно близок к дону, чтобы информировать меня о том, что происходит в доме Нунцио. Информация Пеппе более ценна в этом плане, но как водитель, он имеет доступ только к служебным помещениям и кухне. Он не может рассказать мне, что происходит в главной части дома или во время вечеринок, которые так любит устраивать Нунцио. Такая информация была бы очень, очень ценной, но получить ее не удавалось.

Я снова смотрю на письмо. Может, теперь удастся. Мне просто нужно направить письменный понос моей сводной сестры в более полезное русло.

Все мои угрызения совести и мораль, которые у меня были до того, как меня заперли, были уничтожены в этой чертовой дыре. Использование невинной девушки в качестве актива для продвижения моих замыслов меня нисколько не беспокоит. Это может сработать. Мне просто нужно будет дать ей тонкие указания о том, какую информацию она должна включать в свои письма. Все, что хотя бы отдаленно связано с моими не совсем законными делами, не должно попадать в нашу переписку.

Я снова сосредотачиваюсь на письме, чтобы прочитать последний абзац.

Там всего лишь пара предложений о каком-то парне по имени Кеннет, старшекласснике в ее школе. Нет никаких подробностей о том, что он сделал, и она звучит довольно равнодушно, ее слова произнесены даже без уровня подросткового драматизма, в отличии от тирады с линейными уравнениями, но я могу прочитать ее огорчение между строк.

После двух лет ее писем я познакомился с причудами ее ума. Я, может, и не знаю, как выглядит моя сводная сестра, поскольку не видел ее с тех пор, когда она была ещё совсем малышкой, но у меня есть очень хорошее представление о том, как она думает. Может, она и пыталась сказать мне, что все случившееся "не имеет большого значения", но я уверен, что это не так. И, несмотря на отсутствие родственных чувств к ней, я никому не позволю обижать своих.

Сложив письмо, я кладу его в карман, а затем направляюсь через двор к группе заключенных, играющих в карты у бетонной плиты.

— Кирилл. — Я поднимаю подбородок, глядя на парня без рубашки, сидящего во главе стола. Его торс покрыт татуировками, а над левым глазом у него пирсинг в брови. — Опять проигрываешь?

Болгарин пристально смотрит на меня, потом бормочет что-то на родном языке. Остальные его ребята бросают карты и торопливо уходят. Я усаживаюсь на свободное место справа от него и сцепляю пальцы за головой.

— Что-то не так с работой, Спада?

— Нет. — Я качаю головой, осматривая двор в поисках потенциальных стукачей. — Твоя проблема будет решена завтра, как мы и договаривались.

— Я хочу, чтобы ему было больно.

— Твои предпочтения уже учтены. Не волнуйся. С твоим дядей будут обращаться с максимальной осторожностью.

— Хорошо. С меня должок.

Я улыбаюсь.

— Ты мне должен гораздо больше. Продолжай в том же духе, и я разберусь со всеми твоими проблемными членами семьи к тому времени, как ты выйдешь.

Из его груди вырывается гортанный смех.

— Как, черт возьми, ты это делаешь, Спада? Ты сидишь здесь взаперти уже сколько, пять лет? А гребешь дерьмо на воле так, будто ты там лично.

— Почти одиннадцать, — говорю я. — А как… что ж… лояльность тех, кто меня знает. Деньги. Много денег. И связи. Но больше всего — страх. Это, безусловно, лучший мотиватор».

— Мм-хм. Напомни мне, чтобы я не попадался тебе на глаза. — Он добродушно подмигивает мне.

Один из командиров на сторожевой вышке подает сигнал об окончании отдыха, и заключенные начинают пробираться к входу в блок D — мой "милый дом" еще на семь с половиной лет. Некоторые держатся поодиночке, идут, низко склонив головы, но большинство собираются в большие группы. Они держатся в своих стаях для защиты. Стараясь не привлекать внимания охранников, расставленных по всему двору.

Иногда это чертово место действительно напоминает зоопарк.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для