Сила слова - Джорджина Гутри
— А если ты встречаешься со стервой, тебе захочется умереть скорее, — добавил Винс.
Они переглянулись и рассмеялись.
— Ну, это не самый критический литературный анализ пьесы, который я когда-либо слышал, — сухо заметил я.
Я не был уверен, как действовать дальше. Я не хотел быть слишком жестким на первом занятии после того, как Мэри его сдала; точно так же я не хотел, чтобы занятие превратилось в цирк с тремя аренами. Пространство вокруг Обри буквально потрескивало от напряжения. Даже Джули, казалось, была на пределе. Можно ли было с уверенностью предположить, что она знала о том, что произошло? Я не разговаривал с Джереми, поэтому было трудно сказать наверняка.
Если раньше я всегда рассчитывал, что Обри и Джули скажут что-нибудь умное, то сегодня я пришел к выводу, что ни одна из них не собирается ничего предпринимать, чтобы спасти мою задницу.
Но я был неправ. Обри посмотрела на Винса, потом устало и монотонно сказала:
— Это были пятидесятые, Винс. Они хотели вернуть свои не осведомленные, ограниченные взгляды.
— Ого, Обри, успокойся, — сказал Винс.
Она пренебрежительно посмотрела на него. Я не мог ее винить. Его комментарий был довольно глупым.
— Не разговаривай со мной, как с чертовым пятилетним ребенком. И, к твоему сведению, то, что Клеопатра сильная и властная, не делает ее стервой. Она рассеянно посмотрела на окна на противоположной стене, скрестив руки на груди.
Шон и Винс обменялись взглядами, в которых читалось: «Кто, черт возьми, помочился на ее кукурузные хлопья?»
Джули сочувственно посмотрела на нее. Люди неловко заерзали на своих местах. Было бы неуместно отказаться от урока всего через пять минут? Мне нужно было что-то сделать, и быстро.
— Что ж, я могу не согласиться с выбором слов, использованных для выражения мнения, но я бы разделил чувства мисс Прайс, — сказал я, пытаясь поднять тон дискуссии. — Несколько недель назад мы затронули тему женоненавистничества, и, как оказалось, мисс Прайс занимается этой темой в своем независимом исследовании.
Просто произнося эти слова, я вспомнил нашу так называемую встречу для обсуждения ее темы в библиотеке Пратта. Обри подняла на меня глаза, и я почувствовал, что она видит меня насквозь и точно знает, о чем я думаю. Ее губы были поджаты, а челюсть напряжена. Я не мог понять, с чего это она начала смотреть на меня так, словно я был готов вырвать у нее сердце. Я глубоко вздохнул и отвел взгляд.
— Я не совсем согласен с тем, что Шекспир проявляет женоненавистничество в «Антонии и Клеопатре», — продолжил я. — Некоторые критики утверждают, что Шекспир создал Клеопатру по образу королевы Елизаветы. Опыт Клеопатры в коварстве и соблазнении заставляет окружающих ее персонажей мужского пола чувствовать себя неловко, но спросите себя, обязательно ли из этого следует, что Шекспир задумывал это и образ в негативном ключе. Вам всем не мешало бы задуматься об этом. Всегда учитывайте контекст, когда подходите к тексту с теоретической или критической точки зрения.
Шон вмешался, пытаясь придать убедительности нелепому анализу Винса.
— Возможно, Винс хочет сказать, что Антоний был в полном замешательстве из-за Клеопатры. Она полностью заморочила ему голову. Он потерял все из-за нее.
Трина, худощавая девушка, чей цвет волос, казалось, менялся еженедельно, которая часто казалась угрюмой и неохотно делилась своим мнением, подняла руку. Сегодня я был открыт для любых предложений, и доклад Трины о «Гамлете» был неплох. Интеллектуально она не была отсталой.
— Мисс Коллинз?
— Клеопатра не приставляла пистолет к голове Антония, — сказала она. — Он преследовал ее корабли и проиграл битву на море из-за неудачного военного решения. Даже Энобарб сказал, что привязанность Антония превзошла его звание капитана.
— Клеопатра в этом не виновата.
Я промолчал, ожидая, ответит ли Шон. Он наклонился вперед.
— Но потом она полностью манипулировала им. Например, когда она прислала сообщение, что она мертва, хотя на самом деле это было не так? Это игры разума, в чистом виде. Верно, Дэниел?
Все взгляды обратились ко мне, ожидая, что я выступлю посредником. Пришло время вернуться к своим конспектам лекций. Я взглянул на стопку документов, лежащих передо мной, и сразу понял, что не смогу разобраться в них.
Вместо этого я бросил ручку на стол и потер виски, надеясь, что смогу составить связный ответ.
— Неудивительно, что на пьесу такая разная реакция и разные мнения о том, кто больше заслуживает пафоса, — возразил я. — Психология персонажей занимает центральное место в сюжете, но мы не получаем четкого представления о том, что происходит в их головах из-за отсутствия монолога.
— О, да. Я никогда этого не замечал, — размышлял Нил.
— У нас нет такого преимущества постоянной драматической иронии, как, например, при чтении «Гамлета» или «Макбета», — сказал я. — Вам может казаться, что вы понимаете мысли и мотивы персонажа, но не всегда можете быть полностью уверены. Мы можем либо предполагать, что слова персонажей правдивы, либо постоянно сомневаться, что не очень-то приятно. Конечно, именно так складываются отношения в жизни.
Обри подняла руку, как будто останавливала такси.
— Поясните для меня, Дэниел. По сути, вы хотите сказать, что в жизни мы должны давать людям презумпцию невиновности, потому что в противном случае мы бы все время всем не доверяли. Я правильно понимаю?
Черт возьми. Она серьезно? Если я переживу этот час, это будет чудом Божьим. Я взял ручку и задумчиво постучал ею по блокноту.
— Полагаю, это верное толкование, мисс Прайс. К сожалению, иногда люди совершают поступки, которые дают понять, что они не заслуживают такого поступка. Я вспоминаю ваши слова о короле Дункане, сказанные ранее в этом семестре. Посмотрите, что с ним случилось.
Она раздраженно выдохнула, что-то пробормотала Джули и скрестила руки на груди. Я был совершенно уверен, что произнесенный шепотом комментарий относился ко мне, но я не мог позволить этому отвлечь меня. Ее сверстники в классе начали смотреть на нее с недоумением. Неужели она не обращала внимания на то, что мы находились в комнате, полной других людей? Я заставил ее вернуться к обсуждению пьесы.
— В любом случае, наша интерпретация должна основываться на нашем предыдущем опыте. Я обнаружил, что в случае с пьесой, подобной этой, мое понимание темы меняется каждый раз, когда я ее читаю, в зависимости от настроения, в котором нахожусь.
— Но вы на стороне Антония, верно? — Спросил Шон.
— Ну, я не уверен, что это так же просто, как встать на чью-то сторону, но я могу
