Разрушенные - Кристи Бромберг
Он тянется ко мне пистолетом, и я замираю, когда он проводит дулом вверх и вниз по моей щеке. Холод стали, жесткая реальность металла на моей плоти и то, что он олицетворяет, заставляет кровь в моих венах превратиться в лед.
— Ты хорошенькая, Райли. — То, как он произносит мое имя, будто трахает его языком, заставляет меня подавить рвотный позыв. В одно мгновение он крепко сжимает ладонью мои щеки, его лицо находится в сантиметре от моего. У меня по лицу текут слезы. Хочу быть жесткой. Хочу сказать, чтобы он отвалил и сдох. Хочу закричать, чтобы Зандер побежал за помощью. Хочу молить Бога, кого угодно, о помощи. Хочу сказать Колтону, что люблю его. Но не могу, потому что сейчас это невозможно. Колени дрожат, зубы стучат в его хватке. Все, чем я являюсь — мое будущее, мои надежды, мой следующий вдох — в руках этого человека.
Он приближается еще, так что я могу чувствовать на своих губах его дыхание, его пальцы впиваются глубже в мои щеки, и я не могу совладать с воплем страха, срывающимся с моих губ.
— Вопрос в том, Райли… как далеко ты зайдешь, чтобы защитить одного из своих мальчиков?
— Пошел ты. — Искаженные слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю их остановить, гнев убирает фильтр между моей головой и губами. И прежде чем я успеваю моргнуть, его кулак врезается мне в живот, и я отлетаю назад. С глухим стуком приземляюсь на бетонный пол дворика, плечами и головой ударяясь о деревянный забор позади меня.
Ужас, охвативший мое тело, затмевает боль от удара. Я приземляюсь рядом с Зандером, поэтому так быстро, как только могу, перебираюсь на его сторону и притягиваю его к себе, пытаясь защитить любым способом. Знаю, он позади меня, чувствую тяжесть пистолета, направленного на меня, но я покачиваю Зандера.
— Все в порядке, Занд. Он не причинит тебе вреда. Я не позволю ему причинить тебе боль, — говорю я ему тихим голосом, но Зандер не перестает раскачиваться, и повторять свое заклинание, и сейчас я так окаменела, что начинаю звать супергероев вместе с ним, сидя на заднем дворе, построенном на надежде, которая, как я боюсь, скоро будет омрачена насилием.
— Я пришел забрать своего сына. — Если раньше я думала, что его голос был холодным, то теперь его тон идентичен стали пистолета.
— Нет, — говорю я ему с предательской дрожью в голосе.
— С кем, твою мать, ты думаешь ты имеешь дело? — рычит он, направляя пистолет мне в спину, жесткое дуло глубоко вонзается между лопатками. — Пришло время отойти от моего сына.
Сжимаю руки в кулаки, чтобы они перестали дрожать, чтобы Зандер не понял, как я боюсь. А еще я не хочу, чтобы это понял его отец. Сглатываю, когда рыдания Зандера начинают пронзать его тело, и если до этого я не знала, то теперь понимаю с такой ясностью — с холодным потом, пробивающимся на моей коже, и страхом в сердце — что я не могу позволить его отцу забрать его. Что я буду защищать его всеми способами, что у меня есть, потому что раньше никто не мог этого сделать.
Дуло у меня на спине впивается глубже, и я сдерживаю крик боли, слезы свободно текут по моим щекам. Прикусываю нижнюю губу, потому что через мгновение я собираюсь подняться. И когда я обернусь, я должна буду показать ему, что не боюсь его. Должна буду сыграть спектакль всей жизни, чтобы спасти этого маленького мальчика.
— Сейчас же! — кричит он на меня, я вздрагиваю, когда его голос прорезает монотонный гул заклинания Зандера.
Прислоняюсь губами к уху Зандера и пытаюсь успокоить его, пока он раскачивается, надеясь, что мои слова дойдут до него — прорвутся сквозь завесу мира, в который он перенес свой разум — чтобы избавить его от страха и воспоминаний об отце.
— Зандер, послушай меня, — говорю я ему. — Я не позволю ему забрать тебя. Обещаю. Супергерои уже в пути. Они идут, хорошо? Сейчас я встану, но когда скажу «Бэтмен», я хочу, чтобы ты побежал как можно быстрее в дом, хорошо? Бэтмен.
Заканчиваю говорить, когда чувствую, что пистолет уже больше не между моих лопаток, но его ботинок врезается в мой левый бок. Стону от боли, поглощая удар, сжимая руки вокруг Зандера, когда мы с ним сильнее вдавливаемся в забор, к которому прижаты.
— Отвали нахрен, Райли.
— Бэтмен, хорошо? — повторяю я, стиснув зубы, дыша сквозь боль и заставляя себя подняться на трясущихся ногах. Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к нему лицом.
— Ты крепкий орешек! — смеется он надо мной. — Мне нравятся сильные женщины.
Сглатываю желчь, поднимающуюся к горлу, и заставляю себя говорить ровным тоном, который, надеюсь, смогу удержать.
— Я не позволю тебе забрать его.
Он громко смеется, поднимая лицо к небу, прежде чем посмотреть на меня, и я задаюсь вопросом, не упустила ли я свой единственный шанс сказать Зандеру уйти. Бежать. Мое сердце сжимается при этой мысли.
— Сейчас я действительно не думаю, что ты находишься в том положении, чтобы указывать мне, что именно я могу или не могу делать. Верно?
У меня голова идет кругом. Пытаюсь успокоиться, и подыскать способ, который поможет мне взять над ним верх. Но все равно, мне нужно время. Чем больше его у меня, тем вероятнее, что помощь придет.
— Перед домом целый двор прессы. Как ты собираешься с ним уехать?
Он снова смеется, и я знаю, что этот звук будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
— Вот тут ты ошибаешься. Они все свалили за твоим крутым парнем. — Он подходит ближе и поднимает пистолет к моему лицу. — Есть только ты, я и Зи-мэн. Так что ты на это скажешь, а?
Клянусь, вся моя кровь устремляется к ногам, потому что мне приходится бороться, сосредоточившись на том, чтобы не упасть, когда на меня нападает головокружение. Через мгновение мне удается успокоиться, смотреть сквозь темноту, затуманивающую мое зрение, и попытаться понять, что делать дальше.
Единственная мысль, которая приходит мне в голову — это как-то отвлечь его, броситься за оружием и крикнуть Зандеру, чтобы тот бежал.
Но как?
Когда?
Кажется, мы стоим так целую вечность — молчаливое противостояние, в котором более чем
