Две секунды после - Ксения Ладунка
Крепко взяв меня за руку, Том тянет на улицу.
«Это гребаный Париж, Белинда, мы не можем сидеть в номере!» — говорит, когда я прошу хотя бы несколько часов на передышку.
Его рвение удивляет, ведь раньше я умоляла его выйти на прогулку, а он отказывался, но подозрений не вызывает. В конце концов, это же Европа, не каждый день мы сюда приезжаем, верно?
Мы буквально оббегаем весь центр Парижа, веселимся, заглядывая в маленькие уютные лавочки с едой, пробуя там сыры и булочки. Наша охрана периодически отгоняет от Тома людей, хотя он не прочь сфотографироваться и пообщаться. Посмотрев на Эйфелеву башню, мы делаем на ее фоне пару совместных снимков и возвращаемся в гостиницу.
Пока Том в душе, я выбираю все накопившиеся за последнее время фото и отправляю их в Инстаграм. Снимки разных городов, автобуса, тату-студии, фото моих и его татуировок, мой первый опыт в роли мастера, новые фото из Парижа. Просто кадры того, из чего состоит моя жизнь, а сейчас она на девяносто процентов состоит из Тома. Воспоминания, своеобразный дневник, в котором я отмечаю значимые вещи. Все люди используют соцсети для этого, и я не вижу ничего ужасного в том, что делаю то же самое.
Но Том так не считает. Он выходит из ванной, одной рукой вытирая полотенцем волосы, а другой листая ленту в телефоне, хмурится и говорит:
— Ты что-то выложила в интернет?
Пожав плечами, я отвечаю, что да.
— Зачем?
— Как зачем? Просто…
Сжав челюсти, Том проходит всю комнату и останавливается напротив меня, сидящей на кровати.
— Я не понимаю, зачем это делать, если каждый раз наши совместные фотографии вызывают волну ненависти.
Я тут же возмущаюсь:
— Мне плевать, что они вызывают у других, если мне они нравятся!
— А мне не плевать, — отрезает он. — Каждый раз, когда ты что-то выкладываешь, мне даже не надо смотреть, я понимаю это по пожеланиям смерти в директе.
Нахмурившись, я искренне удивляюсь его словам.
— И что? Думаешь, мне не желают смерти, не пишут гадости? Какая, нахрен, разница?! Ты сам учил меня, не обращать на это внимание!
Том трет виски, будто от моих слов у него разболелась голова.
— Слушай, тут есть разница. Моя работа связана с общением, я публичный человек, у меня есть репутация… После всего, что случилось, она и так пошатнулась, а ты…
— Что я?! — перебиваю. — Встречаюсь с тобой и порчу твою репутацию?! — От злости я вскакиваю с кровати и становлюсь рядом с ним, размахивая руками. — Охренеть, Том, ты прикалываешься? Хочешь встречаться со мной, но не хочешь, чтобы нас осуждали?! Ты сам это выбрал, так в чем проблема?!
Том делает ко мне шаг, наклоняясь ближе.
— Дело не в тебе, а в том, что с нами произошло. Белинда, меня допрашивали по делу о твоем совращении! Вся моя карьера могла разрушиться в один момент! Наш альбом провалился из-за этого скандала! Нельзя напоминать о нем вновь и вновь!
Я оборонительно складываю на груди руки.
— Тебе карьера важнее, чем наши отношения?
Он отшатывается от меня, как от огня.
— Да что ты несешь? — повышает он голос. — Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?!
— Да, черт возьми, о том, что наши отношения должны вписываться в рамки твоей карьеры! Это просто лицемерно, Том! Встречаться с малолеткой, но хотеть по-прежнему быть для всех хорошим!
— Я не с малолеткой встречаюсь, Белинда, а с тобой! — он тыкает пальцем мне в грудь, и я рефлекторно отталкиваю его руку. — Хрен его знает, почему ты не понимаешь, что моя работа важнее, чем фотки в соцсетях! Все, что у меня есть, дала мне моя работа, но тебе на это насрать, ведь тебе не нужно беспокоиться о благах в твоей жизни, за тебя это делают другие люди!
От резкой боли в груди я теряю голос и молчу в ответ. Одна из самых жестоких черт характера Тома — он умеет задеть за больное.
— Пошел ты, — выдавливаю я, толкнув его в грудь и отходя.
Ожидаемо, Том идет следом.
— А что не так, Белинда? Моя работа — это часть меня, это и есть я! Встречаешься со мной — имеешь дело и с моей работой, а у нее есть определенные правила!
Резко развернувшись к нему, я как будто выплевываю:
— В таком случае, твоя работа — это лгать! О том, что ты лучше, чем есть! И ты хочешь, чтобы наши отношения не разрушали эту ложь!
Том выпрямляется, глядя на меня сверху вниз.
— Хочешь сказать, я плохой человек?
— Да иди ты к черту, Том! Я ничего не хочу сказать!
Несколько напряженных секунд мы смотрим друг на друга, а потом Том взрывается:
— Отлично! Пошел я, — подойдя к шкафу, он достает футболку и резкими движениями надевает. Разворачивается ко мне, махнув рукой: — К черту меня!
Прихватив телефон и ключ, он вылетает из номера. Я кричу в спину:
— Том!
Но в ответ слышу лишь хлопок двери.
Твою мать!
От злости и обиды я наворачиваю по комнате пару кругов, а потом сажусь на кровать, взявшись за голову.
И в чем я не права?! Зачем психовать и убегать, так ничего и не решив?! Кто здесь взрослый человек, я или он?!
Я вдруг дергаюсь от звука мобильного. Том? Посмотрев на экран, вижу вызов от отца.
Хмурюсь. Мы в ссоре, не разговариваем. Увидев его звонок, начинаю волноваться. Папа тоже решил сказать мне пару ласковых, увидев фото в Инстаграме? Без промедлений я отвечаю, в полной решимости выдать ему все, что думаю об этой ситуации.
— Алло, Белинда. Привет. Есть к тебе вопрос.
Я почти фыркаю:
— Ого, мы разговариваем?
В тоне отца слышится раздражение:
— Давай вот без этого. Ты знаешь, кто такой Стив Томпсон?
— Стив кто? Понятия не имею.
— Тогда откуда он знает тебя?
— М-м-м, может, увидел в интернете? — саркастично спрашиваю я. — Посмотрел порнуху и сошел по мне с ума?
Отец рычит в динамик:
— Ты разговаривать нормально умеешь?! Или только дерьмо изо рта извергать?!
Я замолкаю, сглотнув. Папа продолжает:
— Том может знать этого человека?
Нахмурившись, я чувствую неладное.
— Я не
