(не)верная (СИ) - Дилин Рин

- Я подъехал, сунул шланг в бак и пошёл оплачивать. Жена пошла вместе со мной. Всё было как всегда. Я оплатил, заправился, отогнал машину, мы с женой выпили по стаканчику кофе, - послушно произнёс верзила.

- Ты узнаёшь меня?

- Нет.

- Хорошо, - вздохнул я, убирая своё влияние и чувствуя, как душное одеяло вновь пытается сковать мой мозг.

Виктор громко, картинно зааплодировал. Верзила вздрогнул, удивлённо обвёл нас глазами, накинул на себя куртку, крутанулся и ушёл в сторону заправки. Ни тебе здрасти, ни тебе до свидания… Я перевёл дух и устало прикрыл глаза.

- И что это вот опять было?! – рассерженным змеем прошипел Пётр. – Ты меня будешь слушаться или нет?! Использование силы сейчас стремительно истощает тебя! Виктор, ну ты тоже хорош! Не мог проработать этого вместо Юры? Обязательно было доводить его до такого истощения?!

- Вообще-то, мой милый, ты первый начал, - ласковым тоном откликнулся старикан, но когда он так говорит, жди беды. – Это ты у него почти всю кровь выкачал. На хрена тебе столько, спрашивается?!

Вместо ответа профессор рассерженно засопел и вкатил мне в шею ещё один укол. Но в этот раз я даже не дёрнулся: что-то устал, как собака. Лишь чуть приоткрыл на него глаза и простонал:

- Боже, Пётр, да добей ты меня уже. Ты же вроде бы христианин… Разве не знаешь, что нельзя издеваться над бедными обездоленными зверюшками?.. Грех же это…

- Ты – не зверюшка, - проворчал он и, кряхтя, стал помогать мне подняться. – Ты относишься, скорее всего, к гибридам…

- Чуть-чуть недоделанный «Идеальный человек», - весело фыркнул Виктор, подхватывая меня с другой стороны.

- О, - саркастично протянул я. – Тогда это в корне меняет дело! – и позволил этим двоим отбуксировать меня к машине.

* * *

Лариса

Утро занималось с птичьими трелями, и день обещал быть солнечным и погожим. Попивая кофеёк на кухне и мурлыча себе под нос, я раз пять успела потянуться по привычке к кольцу и вспомнить, куда мне следует смотаться в обеденный перерыв.

На подступах к «змеюшнику» меня кто-то схватил сзади и зажал рот рукой. В этот раз я даже не трепыхалась, тут же узнала Юрия по парфюму. Тэк-с, кажется, я начинаю уже привыкать к такому «доброму утру». И знаете что? А в этом что-то есть…

Поэтому я расслабилась и позволила Седову затащить себя в уже ставшим таким родным закуток у туалета.

Юра меня отпустил, прижал к стене и вмазал в неё ладонью возле моей головы. Острой волной меня прострелило от макушки и сладко ударило в промежность. Нахмурившись, он, придав голосу рычащие нотки, выдал какую-то непонятную белиберду.

«Чего-о?» - так и закрутилось у меня на языке.

«А это, дорогуша, - ядовито хмыкнул чертёнок, - то, что ты и просила. Судя по телодвижениям и пламенной иностранной речи – кабэ-дон собственной персоной».

Юра ждал ответа. Губы у меня сами собой стали растягиваться в улыбке, а смех толчками попёр из груди наружу, как я ни пыталась задавить его в себе.

- Не вздумай ржать, - прошипел Седов. – Я чувствую себя идиотом, - но у него и самого губы предательски дрогнули.

Смешки посыпались из меня с удвоенной силой: зря он это сказал.

- Погоди, давай ещё раз, - пропыхтела я, стараясь вновь стать серьёзной и прервать этот поток дурацких «хи-хи».

Седов отступил, позволяя мне отлипнуть от стены. Лицо его подрагивало, и было заметно, что он тоже с трудом сдерживает себя. Затем, без предупреждения, он вновь легонько толкнул меня обратно, навис и хлопнул в стену возле моей головы, принялся произносить свою загадочную абракадабру. И сладостная дрожь вновь волной прокатилась по моему телу.

М-м, приятно-то как… а японцы-то знают толк в извращениях…

Старательно придав лицу скептичное выражение, я выгнула бровь, вздёрнула подбородок и выдала в ответ:

- Яре-яре… - как мне подсказал Стёпка, это была непереводимая фраза, вроде «ну-ну», и смысл был лишь в эмоциональной окраске. Боже, надеюсь, я угадала…

Теперь уже наше дружное «ха-ха-ха» было не остановить. И наверняка слышно было далеко.

Просмеявшись, Седов посмотрел на меня, да так, что весёлое настроение мигом испарилось: такая тоска охватила, что аж сердце сжалось от дурного предчувствия. Вот о чём он думает, когда так смотрит на меня?

Он взял в руку мою ладонь, поднёс было к губам, и тотчас будто стена между нами встала. Седов изменился в лице, будто похолодел и внутренне закрылся. Хмыкнув, он провёл большим пальцем по обручалке и отпустил мою руку.

- Ступай, Лара. Позже ещё увидимся, - сказал он отстранённо, а у меня мурашки по спине побежали: блин, Лара! Ну ты и дура!

Я открыла было рот, чтобы всё объяснить, но он бросил мне коротко через плечо:

- Потом, - и вышел из закутка.

Целый день я провела как в тумане. Юра в «змеюшник» не заходил, и я нервничала всё сильнее. Сняла дурацкое кольцо и спрятала его в кошелёк. В надежде, что Седов может появиться в парке, отложила поход по золотым и весь обеденный перерыв прождала его, сидя на той самой скамейке, где мы с ним ели пиццу.

Из-за взвинченного состояния я постоянно ощущала на себе чей-то взгляд, крутила головой, пытаясь выискать источник, но никого не видела. На душе становилось всё пасмурней. Я чувствовала, что приближается нечто плохое, и это вышибло меня из колеи. Юра так и не пришёл.

Какое же было облегчение, когда вернувшись в офис, я заметила торчащий из-под клавиатуры белый уголок записки «После работы на том же месте». Фух, аж камень с души свалился!

Может быть, всё не так уж и плохо? И все мои дурные предчувствия беспочвенны? Я сама себя накрутила, вот и мерещится всякое. В конце концов, я всё ему объясню, что деньги мне сейчас на голову не падают, а всё остальное – глупая случайность. Он – взрослый мужик, должен понять.

Время до конца рабочего дня тянулось долго, и я старательно нагружала голову цифрами, проговаривая их про себя, чтобы не оставалось места для тёмных мыслей. Мне накрутить себя - как плюнуть: раз, и я уже буду биться в истерике на пустом месте.

Ровно в ноль минут ноль-ноль секунд я нажала на компьютере «выключение», встала, взяла сумку и, не таясь, направилась к переулку. Нервная дрожь волнами перекатывалась под кожей, и с каждым шагом только усиливалась.

Стоящего возле своей машины Седова я увидела издалека. И мне отчего-то совсем поплохело: не к добру это, ох, не к добру.

Я подошла к Юре и улыбнулась, старательно растягивая немеющие губы. Он молча на меня смотрел, и я вновь почувствовала стену между нами. Передо мной был какой-то незнакомый человек. Мне казалось, дотронься я до него рукой - и почувствую мертвецкий пронизывающий холод.

- Лариса, между нами всё кончено, - безэмоционально произнёс Юра.

У меня зашумело в голове. На секунду показалось, что я ослышалась. Но Седов продолжал:

- Сегодня я уволился. И считаю, что будет правильно поставить тебя в известность о нашем разрыве. Наши отношения в любом случае не могли продолжаться долго, - он еле заметно мотнул головой в сторону моей руки, на которой уже не было кольца. – Я женат, и ты тоже. Лучше прекратить всё, пока это не доставило никому проблем…

Каждое его слово било наотмашь по лицу. Боже, какая я идиотка! На что я, собственно, рассчитывала? Что он бросит свою «богиню» и женится на мне? Вот же дура… Дура даже втройне, потому что позволила себе влюбиться в него…

- Лариса?.. – спросил он и посмотрел мне в глаза.

Не знаю зачем, но я спрятала правую руку за себя: бессмысленно уже что-то объяснять, он всё решил. А ещё из-за того, что злилась на него за это: он ведь не дал мне и слова сказать, даже маленького шанса не предоставил оправдаться! Увидел кольцо, сделал выводы и бросил меня, точно надоевшую игрушку.

Хотя, наверное, я для него такой и являюсь. Просто временное увлечение, ничего серьёзного. Это я себе напридумала чёрт знает что. А у мужчин с этим проще: люблю, пока е*у. Штаны надел - и всё, повяла вся «морковь».