Юлия Колесникова - Разрешаю себя ненавидеть

— О чем ты говорила с Кейт?

Я даже опешила, не зная, что сказать, и не понимая, послышалось ли мне это.

— То есть говорила — скорее отбивалась.

— Во время паузы она подходила ко мне. Вся в истерике. Я понимаю ты зла на меня. Но зачем отыгрываешься на ней?

Честно говоря, я просто не понимала, что мне сделать: закатить ему оплеуху или просто рассмеяться, так же как и Кейт в лицо. Видимо Ирвинг растолковал мое молчание как-то по-своему.

Он зарыл глаза и глухо добавил.

— Езжай домой, меня потом привезут. Поговорим поздней обо всем этом… твоем недоверии и глупой ревности.

Я встала с колен, и в который раз подумала, что я дура. Чертова дура, которая уже так давно все это терпит и возвращается за добавкой, как чертова мазохистка. Ничего не сказав, а лишь проглотив комок слез, я выскочила за двери. Там меня ждал отец. Улыбнувшись ободряюще, я сказала ему, осипшим от слез голосом.

— Сказал его не ждать.

— Тогда я, наверное, поеду еще к Етни, — папа расслабленно выдохнул, и вытащив из сумки кепку натянул на свою голову.

— А я домой. Буду там, ждать Ирвинга.

Последнее я сказала громче, так, что Ирвинг точно должен был слышать. Чтобы он там не думал обо мне после разговора с Кейт, я не собиралась закатывать ему истерик, а просто хотела, чтобы он был здоров. Я как никто знала, что такое «помятые» ребра. Это действительно ужасно больно, даже вдох дается не легко.

Из школы я вышла, желая поскорее попасть домой, в итоге мне пришлось поскорее вернуться под крышу школы, так как начался ужасный ливень. Я немного промокла, так как надеялась, что смогу добежать до машины, но все же не стала испытывать судьбу на то, что могу поскользнуться на грязи, или что в меня может попасть молния, которая как раз начала сверкать. Оттряхнув воду с волос и пальто, я все же вернулась в здание школы. Что мне оставалось делать? Я могла переждать дождь. Так почему не сделать этого возле травмпункта?

Я и так была расстроена всем, что мне наговорила Кейт, а теперь еще и Ирвинг, но в то же время мне было жаль глупую дурочку, но и себя тоже. Она ведь и не догадывается, что намного раньше была моей головной болью. Забежав ненадолго в туалет, я решила посмотреть, как выгляжу. Как я и думала, дождь подмочил мою косметику на лице, и пришлось всю ее стирать. А мокрые волосы я заплела в косу, чтобы не лезли в лицо и не хлестали меня. Подумав, я решила снова пойти к Ирвингу, надеясь, что он уже не так зол, и к этому времени должны были подействовать обезболивающие, а их обязательно приписывали при травмах ребер. Может именно из-за боли он был таким сердитым. Я старалась поднять себе немного настроение, и не думать о том, что он так грубо сказал мне ехать домой.

Когда я вернулась под дверь комнаты травмпункта, врача там уже не было. Я толкнула приоткрытую дверь с улыбкой, надеясь тем самым задобрить Ирвинга, но толчок вышел слишком сильным, и когда я заглянула туда, я сильно пожалела, что не смогла тихо закрыть дверь и скрыться.

Ирвинг уже стоял, хотя и прислонившись спиной к столику для осмотра, но прижимаясь к нему, стояла Кейт, так отчаянно веся на его шее, что двусмысленной эту позу назвать никто не мог. А руки Ирвинга при этом поддерживают ее с особой знакомой мягкостью. Их лбы соприкасаются — все, так как он и обещал, когда говорил, что сделает мне назло. Все в точности как было в моих снах и моих тревогах. Это была немая картина, когда никто не может двинуться несколько секунд. Словно время решило заморозить этот момент, делая его просто убийственно болезненным.

— Флекс — нет! Это не то… — Ирвинг ожил первым, но и я уже пришла в себя, чтобы уйти отсюда и закрыть за собой дверь.

— Как ты и обещал, — сказала я, и поняла, что мне нужно уходить. Нет, убегать. Уехать. Дождь уже не показался чем-то опасным. Мне срочно нужно было отсюда уехать, и главное приложить усилия к этому. Я радовалась лишь тому, когда бежала прочь по коридору, что нигде не слышно, как хлопает дверь. Возможно, Ирвинг не мог пойти за мной. А возможно, он просто не хотел. Все правильно, так и должно быть. Чего я хотела от Ирвинга? Я должна была этого ожидать. Наверное, я всегда именно это знала, и потому не могла ему довериться.

Я бежала через двор школы, слыша, как совершенно рядом гудит стадион, радостно наблюдая за игрой, так и не прекратившейся из-за дождя. И мне было от всей души наплевать, упаду ли я в грязь, проедусь ли по ней на спине, или же оставлю отпечаток своего лица. Просто я даже не чувствовала настоящего разочарования, потому что знала, что рано или поздно, Ирвинг поступит так со мной. Не знала, почему и зачем, но понимала, что боль не закончится!

Всего лишь на миг я позволила себе положить голову на руль и всхлипнуть. И самой страшной мыслью было то, что мне некуда идти — ведь мы живем в одном доме. Теперь вечно видеть его — изо дня в день, пока он или я не уедем учиться. Но нет, у меня есть бабушки и дедушки, что-то я придумаю. Да плевать, прожила я как-то этот год, и еще пару месяцев я смогу прожить.

Как я теперь радовалась, что опоздала сюда и моя машина стояла с самого края не заблокированная ни кем. Вот что оно такое — Провидение. Я на скорости выехала с тротуара, тут же разгоняя машину до непривычной для себя скорости — в 90 миль в час, совершенно не думая, что идет дождь. И плевать на то, что темнеет. Как же болезненно сжималось сердце, словно чья-то рука держит его, и пальцы этой руки впиваются в него, почти разрывают. Как же мне было больно, и из-за этого время от времени картинка перед глазами расплывалась — все-таки я не могла остановить слезы.

Я не сразу же заметила чужую машину, мчащуюся на такой же скорости, как и моя, и даже быстрее. Что-то маленькое и серое, и теперь я не могла разобрать, где раньше мне уже приходилось ее видеть. Но быстро такие проблемы отошли на задний план. Машинка начала планомерно подъезжать к моему капоту с намерением если не боднуть меня, то остановить. Все что я могла это прибавить скорость. Я даже не могла представить кто это.

Но когда машинка начала меня обгонять, я увидела белое, неестественно бело лицо Ирвинга в осветленном салоне. Не успела я ничего сделать, как он подрезал меня. И скользя на мокрой дороге, я начала тормозить, чтобы не врезаться в его машину. Меня едва при этом не развернуло, у самой кромки над берегом. Я даже не заметила, что доехала до бережной дороги, одной из самых опасных в округе. Вот машина поднялась на колесах с одной стороны… и остановилась. Я была напугана намного больше, чем разозлена, и потому выскочила из машины, совсем забыв об Ирвинге, который в это время, как раз огибал бампер своей. Я бы не успела уйти от него подальше. Даже если бы хотела или могла. Я даже наоборот почти облегченно вздохнула, поняв, что не одна здесь, и прежде, чем смогла сказать хоть что-то или вспомнить о своей злости на него и о том, что случилось, Ирвинг подлетел ко мне и дал мне оплеуху.