Янтарные бусы - Алёна Берндт
А вокалист… Да и вокалист был прежний, только теперь в этом чуть полноватом человеке с залысинами на высоком лбу, которые он постарался прикрыть редкими прядями волос, трудно было узнать Олега Смирнова, хотя и был это именно он.
Олег осмотрел зал, чуть щурясь от света сценических ламп, улыбнулся, как делал это прежде, и запел. Приняли ансамбль хорошо… народ ведь добрый, и больше даже не столько ценит чистоту и профессионализм, сколько возможность вспомнить прежние времена…
– Любка… это же ужас, – тихо прошептала Ксюша. – Что же у него с голосом произошло… ведь я помню, как он пел…
Голос и вправду был будто чужим, к нему добавилась одышка, которую было слышно в микрофон, и Люба увидела, как Олег сам это понял… Еле дотянув до конца песни, он дважды поклонился в ответ на щедрые аплодисменты и поспешил уйти за кулисы.
Потом Люба видела Олега, он стоял с кем-то в вестибюле, разговаривал и оглядывался по сторонам. И, по всей видимости, слышал пересуды односельчан о том, что «и ансамбль уже не тот, и голос у вокалиста куда-то подевался, видать пропил»…
Не то чтобы люди были злыми… говорившие Олега и не видели, да и старались произносить это негромко, обсуждая между собой… но по его лицу Люба поняла – слышал…
– Люба! Люба, привет! – окликнул ее Олег, когда она уже собиралась пойти к мужу, который говорил с Володей Белецким. – Я тебя не сразу узнал – ты стала еще красивее!
– А… привет! Я не знала, что ты вернулся, – кивнула Люба.
– Да… вернулся, – покачал головой Олег. – Только вот не ждал меня здесь никто, по всей видимости, придется что-то думать… А у тебя, как я слышал, все хорошо? Дети, муж при должности! Как дед Иван поживает?
– Спасибо, все хорошо, – с прохладцей ответила Люба, ей почему-то стало неприятно.
– Можно, я как-нибудь загляну к вам? Хочется у Ивана Савельевича попросить прощения… Все же он был прав, когда меня вразумить пытался, только я не понял тогда.
– Лучше не нужно к нам приходить, – честно ответила Люба. – Ни к чему это, ни нам, ни тебе. Все в прошлом, уже столько времени прошло. Зачем ворошить прошлое, живи настоящим!
– Тебе легко говорить, – знакомые, обиженные на весь белый свет нотки заскользили в голосе Олега. – А у меня ни дома, ни семьи… Не сложилось, знаешь ли, после того, что я пережил, сложно снова поверить женщинам.
Люба даже не нашлась, что на это ответить, просто не смогла сдержать смеха. Олег обиженно вздрогнул, быстро попрощался с ней и ушел куда-то вглубь коридоров Дома культуры.
– Люб, это что же, в самом деле Смирнов был? – к Любе подошла Вера, жена Володи Белецкого. – Надо же, как его жизнь потрепала… А ведь у нас девчата многие в него были влюблены когда-то…
– Да, он, – взяв Веру под руку, ответила Люба. – Такая жизнь, когда твой лучший друг – бутылка, никого не красит! Пойдем-ка искать наших, я хочу еще посмотреть на то, что твой муж в этот раз в Малом зале выставляет! Говорят, что в его кружке местные юные дарования занимаются, и есть даже очень талантливые!
Женщины отправились в Малый зал, где уже неделю как была устроена выставка юных мастеров, занимающихся в кружке живописи, который вел Белецкий. Они с Верой поженились примерно через год после свадьбы Любы и Сергея и теперь ждали второго малыша.
После этой неожиданной встречи с Олегом Люба не могла отделаться от мыслей… как же так бывает, что человеку дается свыше так много, а он этого то ли не видит, то ли не понимает. И идет по жизни, вечно обижаясь и на судьбу, и на окружающих…
Жизнь шла своим чередом, и про Олега Люба больше ничего не слышала довольно долгое время. Пока однажды на ее столе не разразился звонком рабочий телефон. Было что-то тревожное в этом звонке, как показалось Любе, хотя и звонил он, как обычно…
– Любаш, привет! – раздался в трубке голос Наташи. – Калиновка на проводе! У тебя прием?
– Нет, только что закончила прием, – ответила Люба. – Привет, Наташенька, рада тебя слышать.
– Слушай… тут такое дело… я решила, что сама тебе позвоню и скажу, – Наташин голос странно подрагивал. – У нас тут… смертельный случай… Конев уже сообщил куда нужно. В общем, Олег Смирнов повесился…
– Что?! – прошептала Люба. – Как же так… А… как Галина Николаевна?
– Она его и нашла в сарае, – Наташа судорожно перевела дух. – Там же сама и рухнула, соседка ее увидела в двери, лежащую. Не знаем, что с ней, подозреваем инсульт, ждем скорую городскую. Все, я побежала, у нас тут еще прием, потом созвонимся.
Глава 43
Это и был последний раз, когда Люба услышала новости о бывшем муже… Галина Николаевна же в себя так и не пришла. Инсульт у нее тогда не подтвердился, но вот рассудок не выдержал такого потрясения. После почти полутора месяцев в городском стационаре Марина и Вика привезли домой совершенно другую Галину Николаевну. Ни говорить, ни обслуживать себя она не могла, просто сидела в кресле и качалась из стороны в сторону, разговаривая с невидимыми людьми. Иногда ругалась с кем-то, иногда смеялась и приветливо махала рукой.
– Любашка, это жутко, – рассказывала Любе Наташа, которая ходила к Смирновым делать Галине Николаевне назначенные уколы. – Она меня то Мариной, то Викой называла и ругалась страшно, матом! Я думаю, грузчики в порту покраснели бы от такого… Это она думала, что я – это кто-то из ее дочерей, и костерила меня на чем свет стоит.
– Никогда бы не подумала, что такая женщина характерная, как Галина Николаевна, и такое случилось, – качала головой Люба.
– А я думаю, всегда она была со странностями, просто от нервного потрясения это усугубилось, – сказала Наташа. – Разве может быть нормальный человек таким злым? Я считаю – не может.
Слухи тогда по Калиновке ходили разные. Кто-то говорил, что мать Олега и довела до петли, потому что пилила и упрекала его непрестанно. Другие говорили, что это Вика «помогла» брату сделать такой страшный выбор,
