Вне пределов - Джуэл Э. Энн
— Но увидишь. Я хочу познакомить тебя с профессором и Морган. Они тебе понравятся.
Это кодовое обозначение того, что я не хочу говорить о «Нейте», так что давай поговорим о «профессоре» и его дочери, чтобы, как только твои родители уйдут, мы могли трахаться, как кролики, накачанные крэком, вместо того чтобы играть в двадцать вопросов о том, как я провела время у «Нэйта».
В чём дело? Я никогда так не жаждала секса. Когда это превратилось в зависимость?
О да… в тот день, когда встретила своего парня из продуктового магазина.
Дорогие мистер и миссис Кэллоуэй, я безумно люблю вас. Когда-нибудь в скором времени я хочу стать вашей невесткой, но не могли бы вы, пожалуйста, уйти, чтобы я могла заняться с вашим сыном по-настоящему извращенными вещами?
— Тебе нравится его дом больше, чем наш?
Гриффин прищуривается и слегка поджимает губы.
Если бы он знал, о чём я сейчас думаю, ему было бы наплевать на то, что я думаю о доме Нейта.
Я пожимаю плечами.
— Четыре стены и крыша. Важно то, что ты делаешь, чтобы создать дом.
Например, трахаешь меня в этих четырёх стенах.
Ого!
Я в полном замешательстве. Мой разум словно затуманен. Что происходит? В мою еду, что-то подмешали? Нет. Я почти ничего не ела. У чая со льдом был немного другой вкус. Может быть, кто-то подсыпал в него возбуждающее вещество. Нет. Этого не может быть… Шерри не выглядит так, будто готова трахать ногу Скотта.
Это всё Нейт. Он вскружил мне голову. То, как он смотрит на меня. То, что он говорит.
Это изменило моё восприятие. Кошмары. Сны о сексе. Я сама не своя. Не понимаю, кто я. Но я знаю, что могу испытать оргазм, просто глядя на Гриффина. Я чувствую его запах, как собака во время течки.
— Ты выглядишь раскрасневшейся. Ты хорошо себя чувствуете?
Шерри наклоняет голову в сторону, на её лице отражается беспокойство.
— Хм…
— У тебя аллергия на что-то в коблере?
Она приносит мне стакан воды.
Аллергия? Вероятно. Раньше у меня такого не случалось. Я полагала, что отёки связаны с аллергией… Ну, у меня отяжелела грудь, а также припухла определенная область между ног.
— Я… может, мне стоит пойти прилечь. Меня немного знобит.
Я выпиваю залпом половину стакана воды и встаю.
Гриффин хватает меня за запястье, но я не могу поднять на него глаза. Я высвобождаюсь из его хватки.
— Спасибо за ужин и десерт. И за то, что помогла мне перевезти вещи. Ты великолепна.
Я чувствую на себе испытующий взгляд Гриффина, но не подаю виду.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — говорят Скотт и Шерри.
Ох, мамочки, даже ходьба вызывает у меня болезненное возбуждение. Я совершенно точно не могу выглядеть раскрасневшейся, когда вся кровь прилила между моих ног. Я сворачиваю налево, в спальню, снимаю рубашку — потому что, чёрт возьми, здесь жарко, — снимаю леггинсы и приоткрываю окно в спальне, отчаянно желая, чтобы прохладный воздух остудил мою кожу.
Глубокий вдох.
Ещё один.
Не помогает.
Я слышу бормотание голосов, но не могу разобрать их смысл из-за шума в ушах. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь только на том, что мне нужно. Моя рука скользит вниз в трусики.
— Боже…
Я задыхаюсь, проводя средним пальцем по маленькому комочку нервов.
— Ебать, детка…
Все мышцы в моём теле напрягаются, когда я подпрыгиваю, широко распахивая глаза. Я делаю быстрое движение, чтобы вытащить руку из трусиков. Гриффин пресекает мою попытку, накрывая мою руку своей и засовывая их обратно под белый хлопок с кружевной каймой.
Возбуждена.
Смущена.
Готова умереть.
Секунды до взрыва.
Не знаю, какое чувство требует моего внимания больше всего.
Взгляд Гриффина задерживается на мне на несколько секунд, после чего его голова опускается, и губы касаются моего уха.
— Раздвинь ноги пошире, — шепчет он, направляя мои пальцы под своими. — Давай заставим тебя кончить.
Все эти эмоции сливаются воедино, когда его губы накрывают мои. Мы выражаем свои чувства глубокими стонами, движением рук, скользящими по моему телу, властным прикосновением к моему затылку.
Его язык скользит по моему, дразня снова и снова, заставляя меня фантазировать, как он опускается ниже… намного ниже.
У меня подгибаются колени. Дыхание прерывается. Глаза закатываются.
Это непонятное, совершенно пьянящее чувство парализует меня. Он отступает, и благодаря стене я остаюсь в вертикальном положении.
— Ты никогда не выглядела так сексуально.
Он улыбается, его взгляд блуждает по моему телу, когда он снимает бандану, обнажая свои короткие тёмные волосы.
Я обожаю его гладко выбритым, но мне также нравится, когда густая тёмная поросль покрывает его голову и лицо. Гриффин нравится мне в любом виде.
Затем он снимает белую футболку, его взгляд устремлён на нижнюю часть моего живота. Моя рука всё ещё находится в трусиках, словно в кармане. Я чувствую себя совершенно сбитой с толку. Я перемещаю руку выше.
— Не смей.
Он качает головой и нагибается, чтобы снять черные ботинки.
Кожаные штаны.
Чёрные трусы.
Они сгрудились рядом с ним, пока мои глаза заново знакомятся с его татуировками, линиями мышц и стальной эрекцией, которая так и просится в мой рот.
Он неодобрительно хмурится, когда я вытаскиваю руку из трусиков и делаю шаг к нему.
— Не смотри на меня так, Грифф.
Я толкаю его в грудь.
Он отступает на шаг назад.
— Больше никаких игр. Тебе нужно кое-где побывать.
Я снова толкаю его.
Он сдается и опускается на кровать.
— Где?
Я переползаю через него, проводя губами по его коже, а языком — по его эрекции.
Он стонет, двигая бёдрами.
— Вот здесь. — Я целую его грудные мышцы, поднимаюсь по шее и задерживаюсь на губах. Он твердый и теплый в моей руке. Я глажу его член несколько раз, пока его глаза не наливаются свинцом. — Вот где ты должен быть. — Опускаясь на него, я закрываю глаза.
Прежде чем успеваю насладиться иллюзией контроля, которую он мне дал, он хватает меня за бедра и переворачивает, прижимая к матрасу. Остаток ночи я не думаю ни о девушке, которой не являюсь, ни о женщине, которой не являюсь, ни о воспоминаниях, которым не место в моей голове. Только я и мой парень из продуктового магазина делаем то, что, я уверена, у нас получается лучше, чем у кого бы то ни было.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— ДОБРОЕ УТРО.
Гриффин протягивает мне чашку кофе. Боюсь, что он без кофеина.
